Федор Ушаков - Святое русское воинство

К 18 марта готовы были девять наемных купеческих судов для французского гарнизона, и солдаты отправлены в Тулон под прикрытием шести мелких русских военных судов. Начальство над конвоем поручено было акату «Ирина» (лейт. Влито), и все суда благополучно достигли Тулона, исключая одного купеческого, захваченного алжирцами.

24 марта генералы Шабо и Верьер со штабом отправились на военной бригантине в Анкону, в сопровождении четырех наемных судов [89]. Об обхождении своем с военнопленными адмирал пишет Томаре (13 марта 1799 года): «С генералами и со всем французским гарнизоном поступали мы весьма обязательно; обхождением моим с ними и снисходительностью в кондициях, которые мы для них сделали, они столь довольны, что откровенно выражают сердечные их чувства; особенно же у гг. Шабо и Пиврона даже многократно слезы на глазах показывались от удовольствия и благодарности, и, можно сказать, почти все оказывают нам преданность…

Поступками моими с теми пленными, какие до того были отпускаемы в свое отечество, французские солдаты и гренадеры, в Корфу находившиеся, были столь довольны, что большая часть из них не желали с нами драться, почитая лучше сдаться нам пленными, в надежде, что мы их отпустим с такой же добротой. Ныне наиболее могут они это почувствовать, и польза наша из того на будущее время явственно предвидится».

Коль скоро адмирал устроил дела первой потребности, немедленно приступил к починке судов своей эскадры, до такой степени расстроенных зимней блокадой и плаванием в Архипелаге, что почти на всех, особенно на мелких, открылась течь и надлежало их килевать; кроме того, были многие повреждения в рангоуте, полученные при нападении на остров Видо.

Корабли «Богоявление Господне» и «Св. Троица» предстояло починить для того только, чтобы отправить их в Севастополь «за ветхостью, для надлежащего исправления», на что последовало высочайшее разрешение. Запасов, взятых в корфинских магазинах, как то: бревен, досок, пеньки, гвоздей и такелажу, не было достаточно для исправления пятой доли всех повреждений; но затруднение чрезвычайно увеличивалось тем, что «поблизости таковых вещей не было в продаже и не было возможности достать их».

В числе первых забот адмирала было учреждение главного правления на острове Корфу, которому подчинялись бы управления всех прочих островов, входивших в состав Ионической республики. Ускорение этой меры делалось тем более необходимо, что на островах продолжались большие беспорядки. На Занте жители многих деревень не повиновались судебным местам, перестали уважать всякую власть и открыто сопротивлялись ей; они грабили дома дворян или поджигали их.

Почти то же самое было и в других местах; вражда между самыми дворянами усиливалась, и они беспрестанно приносили жалобы адмиралу, прося его рассмотрения и защиту. Выведенный из терпения таким ходом дел на острове Кефалония, он писал в тамошний конклав, что для усмирения пришлет к ним эскадру, или сам прибудет, арестует всех бунтовщиков и зачинщиков и отошлет пленниками в Константинополь, «или еще гораздо далее, откуда и ворон костей ваших не занесет».

На Корфу был такой же беспорядок, и разные злонамеренные люди распространяли ложные слухи для возмущения народа; почему адмирал вынужден был беспрестанно рассылать публикации, приглашавшие жителей успокоиться и обратиться к своим занятиям. К депутатам острова Корфу он писал: «На представление ваше о буйствах и дерзостях деревенских жителей, до установления всего порядка и полного правительства, теперь сказать иного не могу, как только то, что надобно, во-первых, собрать в одно место все общество города и деревень и отобрать от него сведения, чего они требуют. Учреждение же и установление дадим им такие же точно, как и в прочих завоеванных нами островах».

Вследствие этого на каждом острове собраны были общества и ими положено: чтобы все классы – духовные, дворяне, ремесленники, купцы и жители деревень, имеющие от 100 до 180 червонцев дохода и проживающие на островах не менее 15 лет, выбрали от себя депутатов, по равному числу из каждого класса, которые, по принесении присяги и целовании креста, приступили бы к избранию членов для составления Большого совета, или Греческого сената.

Ушаков сам написал слова присяги, которую жители должны были произнести, готовясь к выборам судей, и советами своими участвовал в составлении постановлений для новой Республики, поднесенных ему на рассмотрение и утверждение через особую депутацию, при почтительном письме. Все выбранные в Большой совет, или Сенат, записывались в золотую книгу. Сенат должен был находиться в Корфу, составлять главное правление Республики, иметь председателя, называемого Principe (князь), и по большинству голосов решать политические, военные и хозяйственные дела.

Он составлялся из старейших и достойнейших жителей обоих классов с каждого острова, обязанных служить без жалованья. От островов Корфу и Кефалония назначено было по три сенатора; от Занте и Св. Мавры – по два, и от Цериго, Итаки и Паксо – по одному. Сверх того, на каждом острове учреждены были: главный совет, магистрат, полиция и казначейство, в которое поступали общественные доходы, для управления же различными частями администрации избирались 40 судей. Главное казначейство должно было находиться в Корфу.

Сенат рассматривал все доходы Республики и располагал ими; он имел полномочие издавать законы и постановления, окончательное утверждение коих зависело от большинства голосов в главных советах на островах. Все должностные лица принимали присягу. Число войск и военных судов зависело от величины доходов, и, за исключением вооруженной части деревенских жителей или милиции, должно еще было сформировать: один корпус артиллеристов, один регулярного войска и один греческих войск. Военный начальник всех островов принимал приказания от председателя Сената.

Капитан-лейтенант Тизенгаузен, с надлежащими полномочиями, послан был на острова Кефалония, Итака, Занте и Св. Мавры, чтобы сделать общие собрания и выборы и открыть присутственные места. Распоряжениями своими в этом случае он снискал благодарность всех жителей. Повсюду народ с восторгом принимал объявление независимости, встречал Тизенгаузена с иконами и хоругвями, и провозглашал имя русского императора.

В мае 1799 года Сенат и все присутственные места были уже учреждены, и Республика открыта под наблюдением русского адмирала, но так как предстоявшие действия союзного флота в Италии неизбежно должны были отвлекать внимание Ушакова от ближайшего надзора за ходом дел на островах, то вскоре последовал высочайший рескрипт от 27 мая 1799 года: «Господин адмирал Ушаков! По просьбе к нам короля Неаполитанского, позволяем находящемуся при нем в качестве поверенного в делах, статскому советнику Италинскому [90], по временам быть в Корфу и других венецианских островах, как для осмотра порядка заводимого на оных правления, так и всех мест. В прочем пребываем к вам благосклонны».