Энтони Бивор - Высадка в Нормандии

Вскоре они увидели совсем юных эсэсовцев-мотопехотинцев в защитном обмундировании, «невероятно богато снаряженных» по сравнению с армейской пехотой. «Но мы им не завидовали, – отмечал он. – Это были честолюбивые и великолепно подготовленные солдаты, у нас они вызывали уважение. А для нас самих война уже давненько проиграна. Осталось только одно желание – выжить». Такие настроения, несомненно, шли от солдат старшего возраста. «Те были более зрелыми, человечными, они привыкли больше думать, а к нам относились с отеческой заботой. Геройствовать им вовсе не хотелось». Беку и его товарищам иногда приходилось идти с ручной тележкой на передовую, подбирать раненых, которые завидовали артиллеристам, что те не воюют на переднем крае. «Здесь просто ад», – говорили они. Прячась в окопах от вражеских бомб и снарядов, молодые артиллеристы обсуждали, как правильно нанести себе ранение, чтобы тебя отправили в госпиталь в Германию. «Ранение, эвакопункт, госпиталь, дом, конец войны, – писал Бек. – Вот о чем я думал. Я хотел только выбраться из этого кошмара». Но обстрелы английской артиллерии, в особенности корабельных орудий, снаряды которых оставляли воронки в четыре метра в диаметре и два метра в глубину, приводили не только к ранениям, но и к психологическим травмам. Когда снаряд разорвал на части старшего сержанта, стоявший рядом семнадцатилетний связист чуть не сошел с ума.

Потери немецкой пехоты были так высоки, что от дивизии практически ничего не осталось уже через три недели. В штабе Роммеля отметили, что к 16 июля 277-я пехотная дивизия потеряла всего за несколько дней в районе Эвреси 800 солдат и 33 офицера. Дивизию усилили подразделениями 9-й танковой дивизии СС «Гогенштауфен», но даже там были так велики потери личного состава, что пришлось свести два мотопехотных полка в три неполнокомплектных батальона.

Ночью 16 июля англичане перехватили шифровку генерал-фельдмаршала Гуго Шперле, командующего 3-м воздушным флотом. В донесении он предсказывал массированное наступление противника, «которое окажет влияние на весь ход войны и начнется юго-восточнее Кана в ночь с 17-го на 18-е число». Немецкие самолеты-разведчики сумели (что случалось крайне редко) проникнуть в тыл англо-американцев, изучить плацдарм на берегу Орна и провести аэрофотосъемку ведущихся приготовлений к наступлению. К тому же англичане знали, что у немцев, расположившихся на восточном берегу Орна, есть наблюдательные пункты на дымовых трубах в заводском районе Коломбель – оттуда можно было видеть практически все, что происходило на плацдарме. Но даже прямое предупреждение из Блетчли-Парка о том, что немцы прекрасно осведомлены о направлении главного удара англичан, не заставило Демпси пересмотреть свои планы. При отсутствии фактора внезапности можно было рассчитывать лишь на быструю и решительную атаку сразу вслед за бомбардировкой с воздуха.

Генерал Эбербах, командующий танковой группой «Запад», не верил, что его войска со 150 танками смогут сдержать 800 стянутых в этот район английских танков. Когда штаб 7-й армии Хауссера потребовал перебросить одну танковую дивизию с канского участка, мотивируя это отсутствием резервов для отражения американской атаки в районе Сен-Ло, Эбербах ответил, что «об этом и речи быть не может», и Роммель его поддержал.

17 июля командир дивизии «Гитлерюгенд» штандартенфюрер СС Курт Мейер получил приказ прибыть в штаб 1-го танкового корпуса СС Зеппа Дитриха для доклада генерал-фельдмаршалу Роммелю. Большая часть дивизии после канского разгрома была отведена на отдых и ремонт техники в район Ливаро. Роммель попросил Мейера оценить возможность сдерживания английского наступления. «Мои части будут и дальше сражаться, а солдаты – умирать на своих позициях, – ответил Мейер, – но не смогут помешать танкам англичан пройти по их телам и двинуться дальше, на Париж. Подавляющее превосходство противника в воздухе делает тактический маневр по сути невозможным. Истребители-бомбардировщики охотятся даже за мотоциклистами-связными».

Роммеля охватило отчаяние, которое он излил ОКВ: там по-прежнему не желали прислушаться к его предупреждениям. «Они больше не верят моим донесениям. Что-то должно произойти. Войну на Западе надо кончать… А вот что будет на Востоке?» Когда Роммель отбывал, Зепп Дитрих пытался уговорить его не ехать в Рош-Гюйон по главной дороге. Роммель с улыбкой отмахнулся от предостережений.

Менее чем через час его открытый «хорьх» обстреляли в районе Сен-Фуа-де-Монгомери два «Спитфайра». Тяжело раненного Роммеля выбросило из машины. Некая француженка, шедшая в лавку за мясом, при виде самолетов в панике спряталась. Она вспоминала, что местные жители усмотрели иронию в том, что Роммеля обстреляли у деревни, название которой было так похоже на фамилию его главного противника. Роммеля доставили сначала в аптеку в Ливаро, а затем в госпиталь в Берне [210]. Для него война на этом закончилась.

Узнав о происшествии, Эбербах немедленно отбыл в Берне вместе с военным врачом. В 21:30 в штаб танковой группы «Запад» позвонил Шпейдель и сообщил приказ фюрера: генерал-фельдмаршал фон Клюге принял командование группой армий «Б», продолжая при этом исполнять обязанности главнокомандующего Западным фронтом. Как только Эбербах вернулся, ему позвонили из штаба Клюге и приказали передать 7-й армии одну танковую дивизию, чтобы не допустить прорыва американцев в районе Сен-Ло. В стенограмме разговора его ответ не зафиксирован, но вполне очевидно, что Эбербах категорически возражал. Через несколько минут позвонил уже сам Клюге. Эбербах объяснил ему, что «его армейская танковая группа сдерживает мощный натиск англичан». После этого подробно описал всю опасность положения. Единственный резерв – 12-ю танковую дивизию СС «Гитлерюгенд» – у него только что забрали. В разговоре, который явно велся на повышенных тонах, Клюге решительно отмел все запросы Эбербаха на подкрепления как даже не подлежащие рассмотрению. В стенограмме сказано, что Клюге напомнил ему о положении на Восточном фронте и о той стремительности, с которой наступает Красная армия, осуществляя операцию «Багратион». Но Эбербах не сдался. Он снова напомнил об угрозе, которая нависла над его участком, и тех последствиях, к которым приведет отправка одной из его танковых дивизий в район Сен-Ло.

Той ночью начались первые артобстрелы в рамках подготовки операций «Гудвуд» и «Атлантик». Их целью было заглушить звук выдвигавшихся на исходные позиции танков, но обстрелы лишь подтвердили то, что немцам уже было и так известно. Операция «Атлантик» была наступлением канадцев, проводившимся одновременно с «Гудвудом». Ее целью было овладение Воселем, южной частью Кана и прилегающими районами. Снаряды канадской артиллерии попали в крупный склад топлива и боеприпасов в Воселе, вызвав чудовищный взрыв.