Макс Хейстингс - Вторая мировая война. Ад на земле

Жительница Берлина Хильда Майкле наблюдала вывоз городских евреев: «К своему прискорбию, я должна сказать, что многие люди стояли в дверях, выражая удовольствие при виде жалкой колонны. “Посмотри на этих нахальных евреев! – закричал кто-то. – Сейчас они смеются, но пришел их последний час”» 32. Жертвам разрешили взять с собой по 50 кг багажа. Все ценности у них отобрали на станции отправления, где произвели личный обыск и потребовали плату за проезд. Кладь сложили в багажные вагоны, и хозяева ее никогда больше не видели. Освободившееся жилье поступило в распоряжение местных властей, его отдали новым владельцам. Риторика Розенберга и Геббельса, подтверждающая факты депортации перед всем миром, была бескомпромиссной. На пресс-конференции в ноябре 1941 г. Розенберг заявил: «На Востоке все еще живет около 6 млн евреев, и этот вопрос может быть решен только биологическим истреблением всего европейского еврейства. Еврейский вопрос в Германии будет решен только тогда, когда последний еврей покинет немецкую территорию, а в Европе лишь тогда, когда на всем континенте до самого Урала не останется ни одного еврея».

Хоть ответственность за холокост и несут нацисты, в их преступлениях им помогали некоторые, если не большинство, режимы оккупированной Европы. Антисемитизм, хоть и менее убийственный, чем в Германии, был распространен повсюду. Михаил Себастиан, еврейский писатель, на короткое время призванный в румынскую армию, отмечал отношение многих своих однополчан, которое помогло им согласиться с нацистским господством в румынском государстве: «Войчита Аурел, мой товарищ по 21-й пехотной, вчера сказал кое-что о капитане Капсунэану, что в двух словах объясняет весь стиль румынской политики: “Он настоящий злющий ублюдок, может и побить, и обругать. Но есть в нем одна хорошая черта: он не выносит жидов и нам тоже позволяет их потрепать”». Себастиан писал: «Это в точности то утешение, которое немцы предлагают чехам, и полякам, и румынам: они тоже готовы его предоставить» 33. Немецкая оккупация Франции узаконила французский антисемитизм и до того широко распространенный: вишистское правительство с готовностью перешло к явной дискриминации и репрессиям.

Так много видных нацистов открыто говорили о своих намерениях по отношению к евреям, что остается лишь удивляться, как это власти союзников не хотели понимать их слова буквально. Информированные граждане как в Британии, так и в Америке делали надлежащие выводы по поводу происходящего, подкрепленные свидетельствами очевидцев из Восточной Европы. Бланш Дагдейл, страстный британский борец за интересы евреев, написала в письме, опубликованном в Spectator в декабре того же года: «В марте 1942 г. Гиммлер посетил Польшу и постановил, что к концу года 50 % еврейского населения должно быть “истреблено”… и похоже, что с тех пор темпы увеличились. Теперь немецкая программа требует исчезновения всех евреев… Массовые убийства, неслыханные от начала цивилизации, начались немедленно после издания приказа» 34. Госпожа Дагдейл описывает депортации, указывает на Белжец, Собибор и Треблинку как на лагеря смерти. «Кажется несомненным, что польскому еврейству уже нельзя будет помочь, если кампания уничтожения не будет остановлена до конца войны». Гельмут фон Мольтке из абвера информировал британцев секретным письмом через Стокгольм в марте 1943 г.: «По крайней мере девять десятых [немецкого] населения не знают, что мы убили сотни тысяч евреев. Они продолжают верить, что те были просто сегрегированы… дальше на восток… Если сказать этим людям, что случилось на самом деле, они ответят: “Да вы просто жертва британской пропаганды”» 35.

Среди наций союзников наблюдалась двусмысленность, если не хуже, по отношению к самому масштабному из нацистских преступлений. Антисемитизм глубоко укоренен в российской истории и мироощущении: например, на Пасху 1942 г. один из бесчисленных слухов, носящихся по Москве, утверждал, что евреи производили ритуальные убийства православных детей – отвратительный старый восточноевропейский «кровавый навет» на евреев 36. В 1944 г. в докладе НКВД говорилось, что в народе слышно, что «Гитлер правильно сделал, что побил евреев» 37. Разоблачение самого факта существования лагерей смерти поставило Москву перед дилеммой, которую советские власти так никогда до конца не разрешили. Они не могли рукоплескать убийству нацистами евреев, но один историк назвал холокост «неперевариваемым комом в брюхе советского триумфа» 38. Признать его чудовищные размеры значило бы урезать в пользу евреев часть всепоглощающего чувства советского народа, что именно он стал главной жертвой, а народ отнюдь не был готов делиться этой славой. В военных депешах советских корреспондентов все упоминания мучений, выпавших исключительно на долю евреев, изымались цензурой. В 1945 г., когда русские вывалили обвинения на своих побежденных противников, наблюдательные немцы заметили, что практически единственным отсутствующим нареканием было преследование евреев 39.

В Польше, где антисемитизм был издавна распространен, как свидетельство измены евреев распространялись отчеты о том, что они приветствовали Красную армию в сентябре 1939 г. Когда в 1943 г. евреи варшавского гетто устроили короткое и заранее обреченное на провал восстание, 5 мая польская националистическая подпольная газета написала: «Во время советской оккупации… евреи регулярно сдирали с наших солдат оружие, убивали их, предавали лидеров наших общин и открыто переходили на сторону оккупантов. [В одном маленьком городе], который в 1939 г. был в руках Советов… евреи построили триумфальную арку для прохода советских войск и все вырядились в красные повязки и кокарды. Таково было и остается их отношение к Польше. Каждый поляк должен это помнить» 40. Весной 1944 г. несколько польских солдат дезертировало из польского корпуса в Шотландии из-за отвращения к антисемитизму, который, по их словам, был не менее явным в эмигрантской армии, нежели на родине.

Не были чужды таким чувствам и англосаксы. Британский солдат Лен Ингланд был потрясен мнениями многих своих соседей по казарме, похожими на те, которые позже опишет Ирвин Шоу, рассказывая об американской армии в романе «Молодые львы». Ингланд пишет: «Двое самых умных людей из всех, которых я пока встретил, – убежденные ненавистники евреев. Обычно используется аргумент: “А где же евреи в армии? Их нет, потому что все они смогли найти себе работенку поприятнее или увильнуть от призыва. Точно так же евреи всегда первыми покидают опасные участки. В их руках все деньги, они завладели всей страной. Отдельно взятый еврей может быть весьма приятным человеком, но как нация они корень всех зол”» 41.