Макс Хейстингс - Вторая мировая война. Ад на земле

Единственный добравшийся до моста батальон смог занять плацдарм только с северной его стороны и был отрезан от деблокирующих бронетанковых сил Рейном и быстро прибывавшими немецкими подкреплениями. Из-за того, что британцы решили десантировать свою 1-ю парашютную дивизию в стороне от Арнема, прошло 4 часа с момента, как открылся первый купол, до того, как подполковник Джон Фрост пешком добрался до моста: моторизованным частям немцев этого времени хватило с лихвой. Британцам следовало захватить переправы через Рейн, сбросив десант с планеров непосредственно на цели, как это сделали немцы в Голландии в 1940 г. и сами британцы на Канском канале в День «Д». Такое десантирование привело бы к потерям, но эти потери все равно оказались бы меньше, чем при штурме города. Начиная с вечера 17 сентября британцы в Арнеме и за его пределами лишь боролись за выживание, потеряв всякую надежду выполнить поставленные перед ними задачи.

Впрочем, даже если бы британские парашютисты захватили обе стороны моста, в плане Монтгомери был более важный просчет, который, вероятно, пресек бы его честолюбивые замыслы. Деблокирующим силам предстояло за три дня пройти почти 100 км от канала Маас – Шельда до Арнема, имея в распоряжении единственную голландскую дорогу (наступать напрямик, без дорог, было невозможно, поскольку земля была слишком мягкой для бронетехники). В первые же минуты марша гвардейской бронетанковой дивизии немцы подбили ее головные танки противотанковым оружием, а поддерживавшая танки пехота увязла в мелких стычках. Американские десантные войска сделали все, что от них требовалось, захватив основные переправы, но наступление союзников вскоре выбилось из графика. Немцы, получив исчерпывающую информацию о планах союзников, сумели перегруппировать силы. Случилось так, что план операции Market Garden был найден на теле погибшего американского штабного офицера, неразумно взявшего его с собой; через несколько часов документ был уже на столе у Моделя, и тот полностью реализовал свои полководческие таланты.

20 сентября, когда деблокирующий корпус XXX с опозданием дошел до Неймегена, парашютисты 82-й дивизии Гэвина под сильным огнем противника героически форсировали реку. Они захватили плацдарм на другом берегу, что позволило танкам гвардейской бронетанковой дивизии пересечь мост, чудом избежав потерь. Затем, прежде чем британцы возобновили наступление на Арнем, последовала еще одна, необъяснимая для американцев, задержка в сутки длиной. По правде говоря, эта задержка уже не играла особой роли. Битва была проиграна: немцы собрали достаточно сил, чтобы удержать южные подходы к Арнему. Сопротивление британских парашютистов на дальнем берегу не играло особой роли, и Монтгомери признал свое поражение. В ночь на 25 сентября 2000 человек из 1-й десантной дивизии переправились через Рейн по течению вниз, еще 2000 спаслись другими способами, а 6000 попали в плен. 1485 британских парашютистов погибло (около 16 % от всего состава участвовавших в операции частей), 1-я десантная дивизия была расформирована; кроме того, погибло 474 человека летного состава. Потери 82-й десантной дивизии США составили 1432 человека, 101-й – 2118. Немцы потеряли 1300 убитыми; также погибло 453 человека из числа гражданского населения, в том числе от бомбежек союзников.

Апологеты операции Market Garden (и в особенности Монтгомери) говорят о значительном успехе: союзники сумели удержать глубокий выступ в глубину Голландии. Следует, однако, заметить, что с этого выступа союзники никуда не продвинулись до самого февраля 1945 г. После битвы за Арнем две десантные дивизии США восемь недель вели тяжелые бои, чтобы удержать захваченную в сентябре территорию, хотя со стратегической точки зрения это не имело смысла. Битва за Арнем была стратегической ошибкой с ничтожными шансами на успех. Британские генералы, ответственные за ее исполнение (в частности, генерал-лейтенант Фредерик Браунинг), проявили постыдную некомпетентность и заслуживали отставки с позором, а отнюдь не славы, доставшейся им из-за традиционного стремления британской пропаганды выдавать катастрофы за победы.

Главной проблемой Монтгомери было его исступленное стремление к славе, что часто шло вразрез со стратегическими интересами союзного командования. Генерал Джейк Деверс, один из лучших и наименее известных американских командующих группами армий в той войне, впоследствии писал о неизбежном между народами различии в целях и средствах, даже если они совместно стремятся победить общего врага: «Это относится не только к высшему политическому уровню… это естественная черта и для профессиональных военных… Вряд ли стоит ожидать от военнослужащих, которые относятся к разным нациям, но служат под единым командованием, что они быстро и охотно подчинят свои взгляды взглядам командира, представляющего другую нацию, если этот командир… не убедит их, что это отвечает их национальным интересам, как личным, так и коллективным» 9. Эйзенхауэру такой подход был чужд, и потому его подчиненные часто конкурировали с ним и преследовали собственные цели. Из-за тщеславного стремления Монтгомери лично нанести Германии смертельный удар союзные армии предприняли единственную большую операцию, на которую были способны той осенью, причем избрав для этого самую неподходящую местность для обеспечения тылового снабжения. Он не смог понять, что очистить устье Шельды и сделать Антверпен базой снабжения союзников – гораздо более важная и более осуществимая задача. Стремясь захватить мост через Рейн, командующий союзниками, образно говоря, высоко замахнулся, да низко ударил.

Британская сельскохозяйственная работница Мюриел Грин писала в своем дневнике об унынии, охватившем все страны союзников, после того как стало известно о провале Арнемской операции. «Мы все думали, что война вот-вот окончится, а теперь услышали о таких жертвах, что я совсем расстроилась. Я даже и не сомневалась, что мы победим, и поэтому все эти беды кажутся еще горше» 10. Война близилась к концу, и тем тяжелее было родственникам погибших перенести смерть любимых, с которыми они надеялись насладиться плодами победы. Айвор Роуберри, 21-летний бухгалтер-стажер, убитый во время службы связистом в Южно-Стаффордширском полку, оставил родителям письмо, в котором отразились чувства многих солдат разных народов:

«Я надеюсь, что ты… никогда не получишь это письмо… Завтра мы идем в бой. Пока что мы не знаем точно, что за дело нам предстоит, но наверняка это будет опасное дело, которое заберет много жизней, может быть, и моя будет среди них. Ну что же, мама, я не боюсь умереть. Конечно, я люблю эту жизнь – и последние два года я строил планы, и мечтал, и воображал для себя прекрасное будущее. Я бы хотел, чтобы это будущее стало явью, но все случится не по моей воле, а по воле Бога, и если моя жертва сделает мир чуточку лучше, то я полностью готов принести эту жертву. Не пойми меня неправильно, мама, я не ура-патриот… Англия – маленькая великая страна, самая лучшая из всех, но я не могу сказать от всего сердца, что за нее стоит драться. И я не воображаю себя доблестным крестоносцем, сражающимся за свободу Европы. Я бы хотел так думать, но я бы только дурачил сам себя. Нет, мама, мой маленький мир строится вокруг тебя и включает папу, всех домашних, моих друзей из В[улверхэмп]тона – вот за что стоит драться, – и если это укрепит твою безопасность и как-то улучшит твою судьбу, то за это стоит и умереть» 11.