Валентин Рунов - Легендарный Корнилов. «Не человек, а стихия»

По служебной линии Алексеев также прошел достаточно тернистый путь. Буквально сразу же после окончания юнкерского училища он попал на войну с турками, и за личную храбрость был удостоен первых боевых наград. В период русско-японской войны генерал-майор М. В. Алексеев уже был генерал-квартирмейстером 3-й Маньчжурской армии. Таким образом, он имел боевой опыт как на тактическом, так и на оперативном уровнях.

Послужной список Алексеева в мирное время также был достаточно внушительным. Он преподавал в Николаевском кавалерийском училище, был начальником штаба армейского корпуса, а с 1895 года – начальником одного из отделов Главного штаба. В последней должности, как отмечал один из его сослуживцев генерал Александр Сергеевич Лукомский, «он стал постоянным участником и ближайшим помощником генерала Ф. Ф. Палицына (в то время начальника Главного штаба) на всех полевых поездках… Отличаясь громадной работоспособностью, Алексеев являлся образцом, по которому старались равняться и другие участники полевых поездок». В это же время Михаил Васильевич параллельно преподавал в Николаевской академии Генерального штаба. С 1906 года в течение последующих пяти лет М. В. Алексеев вначале занимал должность обер-квартирмейстера Главного управления Генерального штаба, затем был назначен начальником штаба Киевского военного округа. Перед самой войной он был назначен командиром 13-го армейского корпуса.

Первая мировая война для немолодого уже М. В. Алексеева стала очередным трамплином для его служебного роста. В марте 1915 года, после ухода по болезни генерала Рузского, он ненадолго был назначен командующим Северо-Западным фронтом. А в августе того же года по личному указанию императора занял должность начальника штаба Верховного главнокомандующего. Позже о нем генерал Ю. Н. Данилов в своих мемуарах писал: «Генерал Алексеев – человек рассудительный, достаточно спокойный и вполне подготовленный… к широкой стратегической работе. Он пользовался в армии вполне заслуженной репутацией человека больших знаний и огромной личной трудоспособности. Происходя из скромной трудовой семьи, Михаил Васильевич проложил себе дорогу на верхи армии необыкновенной добросовестностью и неутомимой энергией. Его уважали и любили за простоту обращения и общую благожелательность…» Такого же мнения об Алексееве был и генерал Н. Н. Головин. Он отмечал, что «в армии популярность его распространялась главным образом на офицерские круги. Командный состав видел в нем наиболее знающего из всех русских генералов руководителя, а армейские офицеры – своего брата, вышедшего на высшие ступени иерархии исключительно благодаря личным заслугам».

Правда, многие офицеры, хорошо знавшие Алексеева по совместной службе, считали, что Михаил Васильевич не лишен и отдельных недостатков. Так, тот же Ю. Н. Данилов писал, что «если нужно говорить непременно о недостатках, присущих всякой человеческой природе, то в числе таковых я бы, прежде всего, отметил у генерала Алексеева недостаточное развитие волевых качеств… Внешность его также мало соответствовала высокому положению. Сутуловатый, с косым взглядом из-под очков, вправленных в простую металлическую оправу, с несколько нервной речью, в которой нередко слышны повторявшиеся слова, он производил впечатление скорее профессора, чем крупного военного и государственного деятеля… Его характеру не чужда была некоторая нетерпимость к чужим мнениям, недоверие к работе своих сотрудников и привычка окружать себя безмолвными помощниками. Наличие этих недостатков сказывалось у генерала Алексеева тем отчетливее, чем расширялась область его деятельности…».

Почти полтора года, являясь начальником штаба Ставки, генерал М. В. Алексеев тесно работал с императором, вступившим в должность Верховного главнокомандующего. Как дисциплинированный служака, он добросовестно выполнял свои обязанности, во всем помогая Николаю II управлять войсками. В то же время отношения между этими двумя людьми складывались не просто. Император всегда видел в Алексееве, не смотря на его высокую должность, своего верноподданного, обязанного беспрекословно выполнять указания свыше, не задумываясь об их эффективности. Алексеев же смотрел на Верховного главнокомандующего с точки зрения его умения ставить реальные цели и обеспечивать их достижение при наименьших потерях сил и средств. Поэтому того тесного единства, которое было столь необходимым в условиях ведения тяжелой войны, между этими людьми не было.

Корнилову был известен и один очень показательный эпизод, который произошел между Алексеевым и императрицей и который еще больше испортил отношения между Верховным главнокомандующим и его начальником штаба. Так, однажды летом 1916 года, во время очередного приезда императрицы в Ставку Верховного главнокомандующего В Могилев, после официального обеда императрица взяла под руку Алексеева и, гуляя с ним по саду, завела разговор о Распутине. К тому времени уже было известно о разногласиях между «старцем» и генералом. Поэтому императрица, несколько волнуясь, начала горячо убеждать Михаила Васильевича, что он не прав в своих отношениях к Распутину, что «старец – чудный и святой человек», что он горячо и безвозмездно привязан к их семье, а главное, что его посещение Ставки «принесет ей военное счастье».

Алексеев, терпеливо выслушав ее монолог, сухо ответил, что для него этот вопрос – давно решенный. И что, если Распутин появится в Ставке, он немедленно оставит пост начальника штаба.

– Это ваше окончательное решение? – переспросила императрица.

– Да, несомненно! – ответил генерал.

Императрица резко оборвала разговор и ушла, не простившись с Алексеевым.

Этот разговор, по признанию самого Михаила Васильевича, привел к ухудшению отношения к нему государя. По мнению современников, «отношения эти, по внешним проявлениям не оставлявшие желать ничего лучшего, не носили характера ни интимной близости, ни дружбы, ни даже исключительного доверия… Но в вопросах управления армией государь всецело доверялся Алексееву».

Таким образом, по ряду свидетельств компетентных современников, являясь начальником штаба Ставки, Алексеев, по сути, осуществлял оперативное управление войсками, производил планирование операций и уже готовые решения и директивы предлагал императору на утверждение. А так как Верховный с готовностью принимал такую помощь своего начальника штаба, то весьма скоро Михаил Васильевич стал напрямую работать с командующими фронтами и армиями, принимая многие решения самостоятельно.

В то же время о недовольстве Алексеева действиями Николая II как Верховного главнокомандующего стало известно лидерам оппозиции, которая сложилась в Государственной думе к концу 1916 года. В то время лидеры оппозиции лихорадочно искали поддержки среди военных. В Могилев под различными предлогами зачастили Гучков, Коновалов, Демидов и другие, где они непременно имели встречи с Алексеевым. Все это, в конечном счете, породило слухи о заговоре против Николая II и причастности к нему начальника штаба Верховного. Безусловно, что Корнилов, который в то время был слишком незначительной фигурой на арене борьбы за власть, ничего не знал ни о разногласиях между императором и Алексеевым, ни об интригах оппозиции.