Валентин Рунов - Легендарный Корнилов. «Не человек, а стихия»

«…Третьей добровольной сестрой нашей палаты была дочь генерала Корнилова, Наталья Лавровна. Красавица, блондинка с удивительно нежной кожей и очаровательной улыбкой, открывавшей жемчуг ровных зубов. Наталья Лавровна не скрывала, что она республиканка. «Как и мой папа», – говорила она, улыбаясь. Эти ее слова приводили в ярость лежавших в нашей палате гардемаринов Морского училища Сербинова и Клитина, ярых монархистов, из коих один был ранен пулей в ключицу, а другой притворялся контуженным, явно не имея намерения вновь попасть под пули. Оба жаловались Клавдии Михайловне (медсестре, дочери генерала Алексеева) и просили ее устроить так, чтобы Наталья Лавровна за ними не ухаживала…» В эмиграции жила в Бельгии. Умерла 24 января 1983 года в Брюсселе.

Ее сын и внук Л. Г. Корнилова, Лавр Алексеевич, жил во Франции. Он приезжал в Россию в 90-е годы, скончался в 2000 году, похоронен на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа. Ныне потомки генерала Л. Г. Корнилова проживают в Париже и США. Его праправнук и полный тезка ежегодно бывает в России.

Разак-Бек Хан Хаджиев родился в Хиве в 1895 году. Воспитывался в Москве в 3-м Кадетском корпусе и, по окончании в 1916 году Тверского кавалерийского училища, в чине корнета вышел в Нерчинский казачий полк, которым в то время командовал войсковой старшина барон П. Н. Врангель – будущий вождь белого движения на юге России. Затем, будучи переведенным в Текинский конный полк, участвовал в боях на Западном фронте против австрийцев и немцев.

Летом 1917 года распоряжением командующего 8-й армией генерала Л. Г. Корнилова из полка был выделен отряд текинцев для охраны штаба армии, а начальником его был назначен поручик Хан Хаджиев. Он состоял при генерале Корнилове в занимаемой должности до смерти последнего.

Потеряв своего кумира, Хаджиев после завершения Первого Кубанского похода отбыл на свою родину, в Хиву. Оттуда он отправился через Багдад и Индию в Сибирь, где вступил в армию адмирала А. В. Колчака. После гибели Сибирской армии эмигрировал, проживал в Шанхае (Китай) и Японии, а затем переселился в Мексику. Скончался в городе Мехико 20 мая 1966 года на 71-м году жизни.

В 1948 году, когда Хан Хаджиев находился в Лагуне (Калифорния), один из корреспондентов, встретившись с ним по случаю 30-летия гибели Л. Г. Корнилова, задал 35 вопросов, касающихся Лавра Георгиевича, и получил на них ответы. Этот материал был опубликован в Вестнике первопроходца в 1968 году. Безусловно, он пропитан чувством личной симпатии текинца к генералу и поэтому не может быть полностью объективным. В то же время в конце 17-го и начале 18-го года у Лавра Георгиевича не было человека ближе его адъютанта. Поэтому воспоминания Хана Хаджиева представляют собой большую ценность для более полного представления о Л. Г. Корнилове. Я хочу предложить их читателю с небольшими примечаниями автора.

1) Как вы и приближенные называли и обращались к генералу Корнилову?

Звание Верховный закрепилось за ним по моему настоянию, несмотря на то что многие чины, в том числе генералы Лукомский и Романовский, а также два других его адъютанта – поручик Долинский и штаб-ротмистр Корнилов – неоднократно просили меня не называть генерала Корнилова «Верховным». Поручик Долинский никогда не называл генерала Корнилова «Верховным», а всегда именовал его просто «генерал». Полковник для поручений при Верховном Владимир Васильевич Голицын одобрил мое желание и согласился на мою просьбу именовать генерала Корнилова «Верховным». Текинцы конвоя Верховного величали его в переводе на свой язык «Сердар» («глава»), или, по старой памяти, «Уллы-Бояр» – «Великий Бояр (ин)».

Знамя Корниловкого полка.

Так он и остался для своих соратников навеки Верховным. С той минуты, как он сдал свой пост генералу Алексееву, все окружавшие его в Ставке, сочувствующие его идее полковники и генералы величали Корнилова «Ваше Превосходительство», а все в чинах ниже полковника – «Ваше Высокопревосходительство». Единственное исключение составлял генерал Деникин, называвший его по имени-отчеству «Лавр Георгиевич». А чины Корниловского ударного отряда (позднее – полка) полковника Неженцева и Офицерского полка (позднее – Марковского) за глаза называли генерала Корнилова «Батька».

2) В какой одежде генерал Корнилов вышел в поход и был в походе?

9 февраля 1918 года Верховный, до этого носивший потертый темный штатский костюм с брюками, заправленными в сапоги, вышел в 1-й Кубанский (Ледяной) поход впервые в военной форме. Имел китель с генеральскими погонами, брюки темно-синего цвета с красными широкими лампасами, был в высоких сапогах без шпор. Сверх всего этого на нем были надеты перешитый из солдатской шинели полушубок с генеральскими погонами на плечах, а на голове – простая солдатская папаха с белой ленточкой вместо кокарды, как у простого добровольца. Никаких орденов или других украшений он не носил, за исключением венчального кольца и другого – с китайскими буквами на нем. Это кольцо служило как бы печатью, которую он накладывал на конверты в весьма экстренных случаях или если письмо было секретным и исходило от него.

Большой шейный крест (Георгиевский. – Авт .) 3-й степени на георгиевской ленте, офицерский Георгиевский крест 4-й степени, орден Почетного легиона – офицерский, украшенный лавровыми листьями, на темно-зеленой с красными полосками ленточке – еще в Быхове эти награды он снял и упаковал в маленький кожаный бумажник, в котором, кроме этих орденов, он носил еще некоторые документы, личные записки, список имен разных лиц, фотографическую карточку семьи, сведения о количестве снарядов, оставшихся в зарядных ящиках и т. д. Среди этих вещей находилась «Молитва офицера», которая очень ему понравилась, когда еще в бытность в Ставке полковник Голицын прочел ее. Верховный просил Голицына эту молитву напечатать для него на отдельной бумаге.

Однажды в 1-м Кубанском походе генерал Корнилов, услышав песню Корниловского полка, попросил, чтобы ему записали слова. Листок с этой песней, пробитый осколком, был найден в кармане на груди погибшего. Это так поразило корниловцев, что с тех пор песня Кривошеева стала официальным маршем Корниловского полка.

Примечания автора:

Современный русский биограф Корнилова Н. П. Кузьмин в своем романе-хронике «Генерал Корнилов» приводит романтическую историю этого кольца, превратившегося под его пером в «старинный, массивный золотой перстень», якобы принадлежавший в свое время султану Бабуру – завоевателю Индии и основателю династии Великих Моголов, затем – Гельды-Гелю – одному из командиров гарнизона туркменской крепости Геок-Тепе, взятой русскими войсками «белого генерала» М. Д. Скобелева. После гибели в вылазке Гельды-Геля это кольцо якобы перешло в собственность к самому Скобелеву, и исчезло с пальца Михаила Дмитриевича после его таинственной смерти в московской гостинице. Позже оно, по версии автора, якобы было подарено молодому Л. Г. Корнилову в его бытность русским военным разведчиком в Афганистане, противостоявшим ему с британской стороны капитаном английской разведки Аббой Эббаном – будущим главой еврейских боевиков «Пальмах» и «Хаганы» в британской подмандатной Палестине, а впоследствии – видным израильским военным и государственным деятелем, министром иностранных дел государства Израиль. Правда, нужно отметить, что Н. П. Кузьмин приводит эту несколько авантюрную историю с перстнем, содержащую недвусмысленный намек на причастность британских секретных служб в том числе и к смерти генерала Скобелева, безо всяких ссылок на источники.