Николай Кузьмин - Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии

Утром мы вышли, нас уже ждал командир дивизии (или начальник штаба, не помню). Я ему доложил обстановку. Раненых на вертолетах отправили в Кундуз на аэродром, тяжелораненых сразу перегрузили в Кундузе с вертолетов в самолеты и отправили в госпиталь в Ташкент. Я оказался в Ташкенте.

Уже позже мне говорили, что мы вели бой с душманами и подразделениями регулярной армии Пакистана. Правда ли это? Не знаю. Потери были очень большие. Погиб полностью личный состав 1 рр вместе с двумя офицерами (Буров и Сериков), начальник штаба батальона – капитан Жуков, начальник радиостанции сверхсрочник старший сержант В. Кузнецов, старшина роты прапорщик Дворский, зам. командира взвода сержант Н. Бричник и многие другие. Ранены – командир 2 рр ст. лейтенант С. Мигунов, командир разведывательной десантной роты ст. лейтенант С.Г. Тарнаев, офицер-политработник батальона, к сожалению, фамилию не помню, и другие солдаты.

Кстати, местный житель, встреченный у входа в ущелье, предупреждал нас, чтобы мы в глубь не ходили. Факт такой был, я это помню, я его лично видел. Но ему не поверили…»

Участник боя, старший радиотелеграфист-разведчик К.А. Арефьев, рассказывает: «3 августа наша разведывательная десантная рота в полном окружении вела бой с превосходящими силами душманов, напавших на нас внезапно. Командир моего взвода старший лейтенант Н. Лось послал боевую группу из 5 человек под командой своего заместителя сержанта Николая Бричника с задачей уничтожить группу душманов на противоположном склоне ущелья, так как под их огнем оказалась почти вся наша рота.

Мы начали подъем под прикрытием огня остатков роты. Сами тоже вели огонь по огневым точкам «духов». Бричник, я и Сергей Тимуков залегли за камнями и прицельным огнем уничтожили несколько человек. Дальше мы начали продвигаться вверх, уклоняясь от падавших камней-валунов, которые душманы начали на нас сбрасывать. Ведя огонь и прикрывая друг друга, мы поднялись достаточно высоко. Однако впереди был отвесный выступ, и чтобы его преодолеть, надо было встать во весь рост и подтянуться на нем. Огонь по нам велся очень интенсивный, пули ложились рядом, осколки камней били по лицу и телу.

Вскоре Тимуков был убит, а я ранен в руку. Пытаясь как-то себя перевязать, я спрятался за валун, вскоре ко мне подполз Бричник. Стрельба несколько стихла, душманы, видимо, решили, что мы все погибли, и решили забрать наше оружие. Мы наблюдали за ними, не открывая огня. И только тогда, когда они приблизились вплотную, мы вскочили и в упор расстреляли несколько врагов. Однако с противоположного склона ущелья душманы немедленно открыли по нам бешеный огонь. Бричник упал, я получил еще два ранения и кубарем скатился вниз. Сколько времени я там лежал, не знаю, так как периодически терял сознание. Когда наши стали меня укладывать на плащ-палатку, я сказал: «…заберите Николая и Тимукова». Мне ответили, что оба они убиты. В этом бою я получил три ранения и повреждение позвоночника».

Командир мотострелковой роты 860 омсп Сергей Кашпуров (Файзабад) вспоминает: «Мою роту и управление от штаба батальона под утро высадили с «вертушек» (хотя мы готовы были с вечера). Совершив марш, мы вышли к месту, когда уже все было закончено. Очень много было убитых и раненых из разведбата. Мы их почти весь день грузили в «вертушки» и собирали, что осталось. Нашли только одного убитого «духа», и того – «свежего». Может, мои ребята замочили. Остальные, набрав оружия, ушли еще ночью. Может, я из-за давности ошибаюсь, но не помню, чтобы там были сарбозы (афганские солдаты) или кто-то еще. Во второй половине дня подошли еще наши, не знаю, из какой части. Я сам лично нашел рабочую карту командира разведбата, но у меня ее сразу забрал особист. Очень много было погибших, которые сами подорвали себя гранатами. Вот, в принципе, и все, что я помню.

Может, было бы все по-другому, если бы нас выкинули с вечера. А то мы всю ночь просидели возле вертушек в полной готовности. Мое личное мнение – в это ущелье мог сунуться только полный идиот: узкое, посредине течет ручей, склоны крутые и в «зеленке». А ведь мог пройти по хребтам, я там со своими все облазил – нормально ходили. И все ущелье как на ладони, и деться некуда – склоны крутые. С этих хребтов их и расстреливали, там были «духовские» лежки и гильзы.

А еще помню раненого бойца из разведывательного батальона. Мои ребята на плащ-палатке его тащили, а он повторял: «Чабан говорил комбату – там душманы». Дальше не слышал. Вот такие дела. А сам-то комбат жив? Если да, то почему карту потерял? Я ее нашел на входе в ущелье».

Старший лейтенант А. Воловиков, командир 1 разведроты 783 орб в 1980 году, рассказывает:

«…Я в это время находился в отпуске. Когда прибыл в Душанбе, то в городке меня считали погибшим. Узнав, что погибла моя рота, а я командовал первой ротой, вылетел в Кундуз. В этот день погибло сорок семь человек и ранено сорок девять.

Кадыров повел батальон по ущелью к саду, где «духи» зажали мотострелков. Бронетехника там не могла пройти.

Походный порядок – 1 рота, 2 рота, 3 рота. Комбат Кадыров и штаб батальона были со второй ротой.

Первая рота залегла на открытом месте, вторая сумела частично укрыться под деревянным мостиком. Кадыров был легко ранен в руку, пуля также попала ему в каску. Ночью «духи» спустились и собрали оружие убитых. Был один раненый узбек, он притворился мертвым, видел, как они добивали раненых и собирали оружие. Утром «духов» не оказалось и, как мне потом сказали, сняли блокаду того батальона в саду, к которому наши вышли на помощь.

Кадыров, по слухам, имел сведения о засаде, но не поверил местному жителю (чабан сказал, что вас там, на подходе к саду, ждут), не организовал походное охранение по гребням ущелья. Позже Кадыров ссылался на то, что маршрут ему «пробили» в штабе дивизии по карте, карандашом, именно по ущелью. Кадырова не судили, понизили в должности до начальника штаба (вместо погибшего капитана Жукова), и он еще полгода служил в батальоне».

( По книге А. Рамазанова «Последний легион империи»)

По рассказам солдат, эвакуировавших тела погибших разведчиков, двое из них были разорваны взрывами гранат: герои подорвали себя вместе с окружившими их душманами. Удалось установить их имена: это сержант С.Ю. Власов из Свердловска и ефрейтор А.И. Данилов из Ленинграда. Оба они посмертно награждены орденами Красной Звезды, как и почти все погибшие. А за точно такой же подвиг старшие сержанты А.А. Мироненко и Н.П. Чепик из 317 пдп 103 вдд в феврале 1980 года, а также рядовой Н.Я. Анфиногенов из разведроты 181 мсп 108 мсд в ноябре 1983 года были посмертно удостоены звания Героя Советского Союза.

Ефрейтор Л.Н. Сергеев закрыл собой раненого командира роты и погиб от выстрела в упор. Он, единственный из всех участвовавших в бою, был посмертно награжден орденом Красного Знамени (ефрейтору А.В. Корявину из разведроты 357 пдп 103 вдд за точно такой же подвиг в мае 1985 года было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза).