Сборник - Пограничники на Афганской войне

Особое внимание Лапушко уделял принципам общениям с местным населением – что можно делать и чего – нельзя.

– Позже мне удалось сравнить мою службу со службой тех, кто воевал в Афганистане в составе Вооруженных сил, – говорит Капшук. – Кажется, что мы воевали на разных войнах. У нас было лучше снаряжение и обеспечение. Но главное, у нас гораздо лучше был моральный дух. У нас не было такого отвратительного явление, как наркомания. У нас уважали и ценили офицеров. Офицер для нас был мозговым центром. Отношение к офицерам ДэШа было одновременно как к отцу и матери. Если офицер сумел заслужить наше уважение, то мы делали для них все, что возможно, даже то, чего они не знали. Впрочем, в ДШМГ культивировался принцип полной взаимозаменяемости. Каждый сержант мог заменить офицера, каждый солдат – сержанта.

После прохождения дополнительного обучения Виктор был назначен командиром отделения. Командиром его боевой группы был Владимир Поршнев. Это была своего рода легенда Киркинской ДШМГ. Его множество раз предоставляли к награждению самыми высокими правительственными наградами. Однако в то время за подвиги в Афганистане награждали скупо. И все же Поршнев сумел получить заслуженную награду, причем самым неожиданным образом. Уже демобилизовавшись, по дороге домой, сержант умудрился в одиночку обезвредить банду, состоявшую из нескольких вооруженных преступников. За этот подвиг МВД СССР наградило сержанта Поршнева орденом Красной Звезды.

ДШМГ постоянно жила в напряженном режиме. Первые три дня после возвращения с операции отводились на отдых. Хотя отдыхом это время можно было назвать только условно. В это время бойцы ДэШа занимались чисткой оружия, ходили в баню, готовили ранцы, получали боеприпасы для следующей операции. Спустя три дня, если не было боевых, боевая группа отправлялась в полевой учебный центр (ПУЦ) для проведения тренировок. В учебный центр, расположенный за семьдесят километров, группа двигалась в пешем порядке, попутно отрабатывая различные тактические приемы. Благодаря этому уровень боевой подготовки ДШМГ был на самом высоком уровне.

Первая операция, в которой Капшуку довелось участвовать, началась для него несколько неожиданно. Когда его отделение в очередной раз подняли по тревоге, он решил – вновь предстоит выдвижение на ПУЦ. В районе Киркинского отряда местность на советской и афганской стороне ничем не отличалась. Так же как и местное население, которое говорило на одном языке. Разве что афганские кишлаки выглядели беднее. Поэтому, когда группа пересекла границу, Капшук не заметил разницы и до последнего момента был уверен, что находится в Союзе.

Группу высадили около кишлака с вертолета, после чего была дана команда окопаться. Рядом с позицией находился кишлак, разделенный дорогой. Одна сторона кишлака считалась мирной, поддерживающей шурави, другая – враждебной. Десантники должны были обеспечивать прохождение по дороге советской колонны и прикрывать ее от возможных атак с «вражеской» половины кишлака.

– Стоял конец августа, – вспоминает Капшук. – на полях работали люди, по улицам спокойно, без суеты ходили люди. Я, как положено командиру, выпрыгнул первым, за мной последовали остальные бойцы. Разбежались, залегли, стали окапываться. Местные подошли к нам, с интересом понаблюдали за вертолетами, а после того, как те улетели – разошлись по своим делам. Я думаю, ну точно на нашей стороне высадили. Значит – очередная тренировка. Уселся на бруствере и наблюдаю в бинокль за кишлаком. Тут Лапушко мне говорит: «Ты что, болван, чего на бруствере расселся! Сейчас начнется!» И точно, едва стемнело, как у кишлака засверкали вспышки и по нас как следует долбанули!

Душманы стреляли не прицельно, они стремились заставить пограничников ударить в ответ и вскрыть таким образом систему огня. Но Лапушко разрешил стрелять только в одном случае – при непосредственной атаке на позиции. Ее не последовало, и едва вражеский огонь затих, командир десантников приказал рыть новую позицию, которую духи в темноте обнаружить не могли. В будущем Капшук убедился – на войне побеждает тот, кто сумеет перехитрить противника. Лапушко умел это делать как никто другой!

Так за ночь десантники не сделали ни одного выстрела. На следующий день, когда пошла колонна, душманы не сделали ни одного выстрела. Капшуку запомнилось, как во время прохождения колонны к нашим машинам потянулись местные жители: женщины, старики, дети. Советские солдаты бросали афганцам консервы: горох, перловку, гречку. Те в ответ давали лепешки. Это сильно удивляло, ночью из этого же кишлака стреляли, теперь лепешки дают. Замполит ДэШа капитан Рачук тогда объяснил, что афганцы бывают разные. Одним выгодно с шурави воевать, другим – дружить.

Вернувшись с первой своей операции, Капшук почувствовал себя другим человеком – возмужавшим, уверенным в себе. Он отвечал не только за себя, но и за жизни подчиненных. А ведь на тот момент ему даже не исполнилось девятнадцать! Вскоре ответственность возросла еще – Володя Поршнев ушел на дембель, и Капшук возглавил боевую группу. На прощание Поршнев отдал ему свой трофейный лифчик и напутствовал: «Витя, я тебе оставляю группу номер один. Так что постарайся, чтобы она и дальше была первой!»

Самым обидным было остаться «в резерве». Эта участь доставалась только больным или раненым. Остальные стремились попасть на «боевые» всеми правдами и неправдами. Перед каждой боевой операцией все больные массово выписывались из госпиталя. Бойцы ДэШа делали все, лишь бы вылететь со своими на «ту» сторону. Еще худшим наказанием был перевод из состава десантно-штурмовой группы на линейную заставу – «в тыл».

Киркинская ДШМГ работала не только напротив участка своего отряда, но и других: Тахта-Базарского, Пянджского, Московского. Вместе с другими пограничными подразделениями десантники-киркинцы всегда шли в авангарде. Капшуку особенно запомнилась одна из операций 1985 года. В ней ДШМГ участвовала в штурме крупного ущелья, в котором располагалась крупная база душманов, подчинявшихся Ахмад Шаху Массуду. Поначалу ее с наскока пытались взять части 40-й армии. Попытка оказалось безуспешной. Для второй попытки была создана мощная группировка из частей 40-й армии, пограничников и афганских вооруженных сил.

Перед началом операции замполит довел до личного состава ДэШа, что душманами командовал опытный полевой командир, в прошлом офицер афганских правительственных сил, закончивший Советском Союзе военное училище, а затем переметнувшийся на сторону врага. Духовская база была прекрасно оборудована в инженерном отношении и была способна держать длительную осаду. Большинство укрытий и огневых точек были вырублены в скальном грунте и соединены между собой тоннелями. Вход в ущелье был узким и простреливался с многочисленных позиций ДШК. Пробиться через огневой заслон могли только самолеты, но их бомбы не наносили позициям серьезного вреда. Вертолеты с десантом попадали под шквальный огонь и возвращались с повреждениями. А на подходе к ущелью располагались два густонаселенных кишлака, в которых сидели духовские наблюдатели, сообщавшие о малейших передвижениях шурави.