Яков Нерсесов - Маршалы Наполеона Бонапарта

Между прочим , в русских донесениях было сказано, что войска маршала Ланна наголову разбиты. Более того, Беннигсен приписал себе победу над корпусом Даву, которого и в помине не было у Пултуска, а также над «отрядом генерала Суше», да и вообще над самим Наполеоном. Во всех рапортах, направленных царю, говорилось о выдающейся победе над французской армией. Впрочем, и французы ответили «звонкой монетой»… они также приписали себе победу у Пултуска. Некоторые французские историки дошли до того, что называют Пултуск Ауэрштедтом Ланна, пытаясь таким образом провести параллель между двумя сражениями и двумя маршалами. Однако если и было сходство между Ауэрштедтом и Пултуском, то лишь в одном: и в том и в другом сражении французы имели намного меньше сил, нежели противостоящая им сторона. Под Ауэрштедтом маршал Даву имел 27 тыс. человек против 54 тыс. пруссаков (по другим данным, от 60 до 70 тыс.). У Ланна под Пултуском было против 45 тыс. русских около 20 тыс. французов. Но на этом сходство заканчивается: под Ауэрштедтом пруссаки были наголову разгромлены и в панике бежали; у Пултуска русские отразили все атаки французов и сохранили свои позиции. Правда, ночью Беннигсен отдал приказ об отходе к Остроленке, однако это отступление было вызвано не пораженческими настроениями в русском штабе, а явилось следствием сосредоточения крупных сил французов у Голымина и беспокойством Беннигсена за свои тылы.

О. Верне. Наполеон на поле боя под Фридландом. 1836 г.

Спору нет, в том бою Ланн лицом в грязь не ударил. Имея гораздо меньше сил, он воевал весьма умело, оставив нетронутой дивизию Газана, в то время как Беннигсен часто вводил в бой резервы из второй линии, чтобы ликвидировать прорывы французов. Несмотря на неудачу в захвате Пултуска и большие потери, Ланн не только не отступил, а остался на своих позициях с твердым намерением дать русским еще одно сражение на следующий день. Бой французов с русскими, потерявшими более 3 тыс. человек, закончился вничью. Ланн остро переживал эту «ничью»: он еще не знал, что пройдет всего полгода, и в его судьбе пробьет звездный час!

«Момент истины» для Ланна наступил в последнем крупном сражении той тяжелой кампании. Это случилось под Фридландом, в кровавой битве-шедевре Бонапарта, завершившей войну и вынудившей Александра I пойти на мир. Утром 14 июня Ланн, в распоряжении которого находились гренадеры Удино и кавалерия Груши (всего 10–12 тыс. солдат), оказался против 25, а затем и 50 тыс. неприятеля. Он по-военному лаконично оповестил Наполеона: «Мы держим в руках всю русскую армию». Действительно, все силы Беннигсена уже сосредотачивались у Фридланда и собирались форсировать реку Алле.

Противник располагал столь значительным численным преимуществом, что мог раздавить войска французов. В подобной ситуации Ланн имел шанс с боем отступить или, по крайней мере, не особо лезть на рожон. Однако, с другой стороны, военачальник отчетливо понимал всю опасность выбранной Беннигсеном позиции, оставлявшей Алле в тылу русских войск. В такой ситуации подход основных сил Великой армии обрекал неприятеля на поражение и давал французам победу в войне. Риск был очень велик. На фронте шириной 6 км солдатам Ланна противостоял вчетверо-впятеро превосходивший неприятель. Рисковый гасконец Ланн решил приковать противника к себе до подхода Бонапарта с остальными корпусами.

Догадайся Беннигсен о реальном соотношении сил в этом бою, он, без сомнения, поспешил бы раздавить французов. Но Ланн блестяще восполнил малочисленность своих войск отчаянным и умелым маневром. Используя складки местности, он то выводил полки в первую линию, то скрывал их от огня, показывая противнику, будто бы все новые и новые части подходят к нему. Хотя на самом деле наступали и отступали одни и те же подразделения. Попытки же русских сбить французов с занимаемых позиций решительно пресекались драгунами Груши, который 15 раз бесстрашно водил свои эскадроны в атаку.

Замысел Ланна блестяще оправдался. Введенный в заблуждение Беннигсен решил, что ему противостоят главные силы неприятеля, и вознамерился разгромить их. Но столь сокрушающий удар, по его мнению, следовало хорошенько подготовить, и он начал тщательно перегруппировывать свои дивизии.

После полудня к Фридланду прибыл Наполеон. Он по достоинству оценил действия Ланна. Его хладнокровие, выдержка и талант военачальника, стойкость и отвага Груши и Удино наряду с неукротимым натиском солдат Нея и Виктора позволили вырвать победу в генеральном сражении и триумфально закончить войну. Действия Ланна у Фридланда на начальной стадии сражения достойны восхищения. Его мастерство в этом случае вполне сравнимо с мастерством Даву при Ауэрштедте.

До сентября 1808 г. Ланн отдыхал от ратных подвигов в кругу семьи, но вскоре его вызвали сопровождать Наполеона на встречу с Александром I в Эрфуте. Ланн вошел в относительно небольшое число приближенных, которых император взял с собой: Бертье, Даву, Сульт. Честь встретить на французских аванпостах русского царя была предоставлена именно ему – «храбрейшему из храбрых». (Мишель Ней получил это прозвище позднее, после гибели Ланна, за блистательные арьергардные бои во время отступления из Москвы в 1812 г.) Приобретенный опыт посла в Португалии и общение в великосветском кругу пригодились Ланну на этой встрече. Александр I был приятно удивлен галантностью и учтивостью французского вояки. Маршал произвел на русского самодержца настолько хорошее впечатление, что по окончании переговоров Александр наградил герцога Монтебелло высшим российским орденом Андрея Первозванного. Забегая вперед, скажем, что, когда новость о смертельном ранении Ланна во время битвы у Эслинга дойдет до Александра, он в разговоре с французским послом Коленкуром выразит горькое сожаление и, по его словам, «продумал об этом всю ночь».

Еще летом 1808 г. открылась «испанская язва», через которую медленно вытекла «кровь империи Бонапарта». Немало маршалов Франции погубило там свою репутацию. Отправился в Испанию и Ланн. Ехал он туда с тяжелым сердцем. О своих чувствах военачальник написал супруге: «Я надеюсь, что это не будет долгая кампания и к весне мы возвратимся домой». Но, как говорится, человек предполагает, а судьба располагает!

Находясь в Испании, Ланн принимает командование над 3-м корпусом новобранцев инертного Монсея. Будучи полководцем, одно присутствие которого способно из нерешительного солдата сделать храброго, Ланн быстро приводит корпус в чувство. И вот подчиненные уже готовы идти за ним куда угодно. Под Туделой 34 тыс. его солдат разбивают 45-тысячную испанскую армию генерала Кастаньоса. Потери испанцев составили не менее 4 тыс. человек убитыми и ранеными, 3 тыс. пленными. Урон был бы еще больше, если бы Ней прибыл вовремя и зашел испанцам в тыл. Задержка Нея у Туделы имела неприятное последствие: разбитый, но не уничтоженный Кастаньос отошел к Сарагосе.