Владимир Дайнес - Фельдмаршал Манштейн – лучший полководец Гитлера

Руководство ФРГ и министерства обороны высоко оценивало вклад фон Манштейна в создание вооруженных сил страны. В приветствии по случаю его 70-летия министр обороны писал:

«Невзирая на вашу тяжелую личную судьбу послевоенных лет, вы всегда проявляли интерес к нуждам бундесвера и понимание их, неутомимо способствуя тому, чтобы освободить народ от понятного недоверия к военному сословию.

Ваша бескорыстная профессиональная помощь весьма содействовала федеральному правительству при создании бундесвера, как и, не в последнюю очередь, ваш богатый опыт…

Я присоединяюсь к выражениям благодарности федерального правительства за неоценимую службу, которую вы оказали при воссоздании бундесвера» [528].

К 80-летию фон Манштейна кёльнское издательство «Маркус» при содействии министерства обороны опубликовало брошюру под названием «Ни дня без службы». В ней о жизни и деятельности фон Манштейна рассказали генерал Адольф Хойзингер, журналист Вальтер фон Шультцендорф, историк профессор Андреас Хильгрубер, генералы Теодор Буссе и Вальтер Венк. Празднованию юбилея фон Манштейна предшествовала «Grosse Zapfenstreich» в рамках традиционной ежегодной встречи бывших солдат 2-й военной школы танковой и мотопехотной дивизии в лагере Мюнстер [529]. Перед гостями выступил хор военного училища 3-й армии.

Генеральный инспектор бундесвера генерал У. де Мезьер передал имениннику поздравление от имени бундесвера [530]:

«Возможность передать поздравления бундесвера в честь Вашего 80-летия для меня – огромная радость.

Благодарность и уважение – это основные чувства, с которыми старые и молодые солдаты пришли на Ваш праздник и думают о Вас.

Ваша богатая событиями жизнь тесно связана с судьбой нашего народа. Вы принадлежите к поколению, которые выросло в еще сверкающем праздничном мире, но затем порвало с ним во время Первой мировой войны, и вы мучительно пережили смерть Германской империи.

Ваша работа и ваши деяния во время службы в рейхсвере и вермахте означали сохранение государства, и здесь вы, наконец, достигли наивысшего звания для солдата. Однако ваша лояльность никогда не мешала вашему голосу мужественно и четко звучать там, где необходима была ваша компетентность или совесть.

Мы, пожалуй, можем уверенно присоединиться к беспристрастной оценке иностранца Лиддел Гарта, который назвал вас самым талантливым немецким полководцем Второй мировой войны. Не только за знаменитый план “Удар серпом” во французской кампании, но и прежде всего за ваше руководство во время Севастопольской битвы, в борьбе за стабилизацию обстановки на юго-восточном фронте после Сталинграда и за харьковскую победу в марте 1943 года военные историки должны в будущем отметить вас как великого полководца.

После Второй мировой войны вы стали защитником многих солдат на суде победителей, перенесли осуждение и заключение, все его разочарование и несправедливость.

Бундесвер благодарит вас за ценные советы и поддержку, которую вы оказали по просьбе правительства и парламента в годы подготовки и восстановления армии.

Сложно найти слова, господин фельдмаршал, чтобы выразить оценку всего сделанного вами для армии и нашего народа.

Но я рад, что могу передать вам этот скромный юбилейный сборник. Он поможет пополнить много исторических работ, в которых уже описывались и оценивались ваша жизнь и труды.

Позвольте же мне добавить еще несколько слов от себя.

Чем больше ответственность, которую приходится нести человеку, тем строже и суровее рамки, которые желает наложить на его деятельность исследователь, рассматривающий события ретроспективно.

Но каждый, кому самому приходилось нести ответственность и принимать решения, знает, как тяжело давать оценки и как часто человеку по сравнению с его потомком, историком будущего, не хватает надежной информации, чтобы принять верное решение.

Чем старше я становлюсь, тем лучше понимаю, что не бывает вообще никаких исторических решений, которые не подвергались бы критике в зависимости от той точки зрения, с которой пытаются дать оценку.

Вы, господин фельдмаршал, личность исторического значения. Поэтому и вы подчиняетесь этому правилу.

Но величина ваших военно-исторических свершений из-за этого не преуменьшается…».

В этом приветствии нет ни слова намека на то, что фон Манштейн в определенной степени несет ответственность за расстрелы людей на оккупированной вермахтом территории СССР. Более того, в журнале «Wehr-Wissenschafliche Rundschau» в июне 1968 г. была опубликована статья, в которой отмечалось:

«Понятно, что безукоризненная личность Манштейна и его гениальное мастерство в силу воспитания, традиции и видимой им картины мира пришли в противоречие с исключительной нравственно-политической ситуацией, и потому он попал в неразрешимое сплетение “судьбы и долга”. Генерал-фельдмаршал был особенным и типичным человеком одновременно, его жизненный путь показывает пример того, что самые умные головы и самые чистые души могут сосуществовать с проявлениями национал-социализма, не чувствуя себя при этом преступниками».

Военный корреспондент английской газеты «Таймс» и бывший министр иностранных дел в правительстве Г. Вильсона следующим образом подвели итог военной деятельности фон Манштейна [531]:

«Среди антивоенного настроя семидесятых этих людей часто обвиняют в трагедии, которая началась для Европы в 1939 году. Конечно, им приходится взять на себя часть ответственности за нее. В век тотальной войны ни солдат, ни ученый не может полностью отмежеваться от политического применения его профессионального мастерства. Химик или физик, создающие новое смертельное оружие, не могут больше ссылаться на то, что они не связаны с тем, как политик использует данное оружие; так же и профессиональный солдат не может сказать, что военно-тактические или технические инновации возникают в политическом вакууме.

В случае Манштейна о вине все-таки можно говорить лишь в очень спорном и неубедительном отношении. Этот хладнокровный, саркастичный и вплоть до самопожертвования верный долгу солдат никогда не боялся спорить с Гитлером; если он считал, что стратегия фюрера неразумна, то так и говорил. Его отказ заключать удобные компромиссы с нацистами, несомненно, привел к его отставке в 1944 году – пусть даже непосредственным предлогом и была болезнь глаз.

Глубокое уважение, которым он пользовался у своих западных врагов, отчетливо проявилось в том факте, что британцы и американцы не выдали его, когда русские захотели представить его перед судом; когда процесс все же начался, англичане составили подписной лист для оплаты его защиты, и первым подписавшимся был сэр Уинстон Черчилль.