Андрей Мелехов - 1941. Козырная карта вождя. Почему Сталин не боялся нападения Гитлера?

3) позволяет сделать допущение о том, что некое несчастливое для планов Сталина «совпадение» скорее всего действительно имело место, но было при этом гораздо менее невероятным, чем в версии, которой придерживается М. Солонин. Я предполагаю, что «невезучесть» советского деспота заключалась в следующем: в последний момент сразу несколько планов по устранению Гитлера одновременно пошли наперекосяк. Такое Сталину действительно было трудно предположить – особенно, если это произошло уже послеполучения донесения о том, что как минимум один из вариантов ликвидации фюрера «выстрелил», и оставалось лишь ждать скорых и приятных известий на этот счёт;

4) позволяет понять временную цепочку между ликвидацией Гитлера, задуманной Сталиным провокацией (или началом нападения Вермахта – что, по сути, послужило бы нечаянно оказанной немцами Сталину «услугой»), назначенным на 23 июня началом открытой фазой мобилизации и запланированным на конец июня «двойным ответным ударом» Красной Армии. Дело в том, что за смертью «бесноватого» наверняка последовала бы некая стратегическая пауза, в ходе которой новые правители Германии попытались бы «замять» инцидент на границе и предотвратить совсем не нужную им войну с рассерженным СССР. 120 дивизий ударного эшелона Вермахта при этом топтались бы на месте и/или начинали бы отвод войск от границы. Красная Армия тем временем спокойно провела бы открытую фазу мобилизации, за 2–3 дня (начиная с 23 июня) довела бы численность приграничных частей и соединений до штатов военного времени и окончательно вывела бы 171+ дивизий первого стратегического эшелона на исходные позиции для нападения.

На эту мысль наводят и факты, свидетельствующие о том, что окончание (или начало) ряда мероприятий, проводимых в Красной Армии, были завязаны не на 21 июня и не на 1 июля, а на дни между этими двумя датами. Так, Р. Иринархов подсказывает, что «21 июня командование 47-го и 44-го стрелковых корпусов, 17, 50, 121 и 161-й дивизий получило распоряжение штаба округа ( ЗапОВО ) на передислокацию своих частей на запад, которая была назначена на 23 июня» («1941. Пропущенный удар», с. 264). Ссылаясь на с. 11–12 «Сборника боевых документов Великой Отечественной войны» № 35, М. Солонин приводит «Приказ командующего Прибалтийского ОВО № 0052 от 15 июня 1941 г.: «...Установку противотанковых мин и проволочных заграждений перед передним краем укреплённой полосы готовить с таким расчётом, чтобы в течение трёх часов минное поле было установлено ( прим. автора: насколько я в курсе, никаких минных полей в ПрибОВО так и не установили )... Проволочные заграждения начать устанавливать немедленно... С первого часа боевых действийорганизовать охранение своего тыла, а всех лиц, внушающих подозрение, немедленно задерживать и устанавливать быстро их личность... Самолёты на аэродромах рассредоточить и замаскировать в лесах, кустарниках, не допуская построения в линию, но сохраняя при этом полную готовность к вылету.Парки танковых частей и артиллерии рассредоточить, разместить в лесах, тщательно замаскировать, сохраняя при этом возможность в установленные сроки собраться по тревоге... Командующему армией, командиру корпуса и дивизии составить календарный план выполнения приказа, который полностью выполнить к 25 июня с.г.» («23 июня – «День М», с. 265).

Как это ни странно, но я пришёл к примерно той же дате: 22 июня – «провокация»; 23 июня – объявляется открытая фаза мобилизации, за два-три дня (как и планировалось мобпланом) приграничные дивизии доводятся до штатов военного времени; к 1 июля – закончены последние приготовления, касающиеся соединений 1-го стратегического эшелона, а большая часть войск 2-го уже разгрузилась в западных округах. В зависимости от обстановки, Красная Армия смогла бы нанести полновесный внезапный удар начиная уже примерно с 26 июня.Стали бы ждать выходных?.. Думаю, гораздо большее значение имел бы момент начала отвода германских войск от восточной границы, а также его темпы.

С чего я вообще взял, что переговоры по «улаживанию инцидента» таки должны были состояться? Дело в том, что, помимо Мартина Бормана, Сталин, по моему мнению, мог общаться с ещё одной группой «заинтересованных лиц». Именно для них, напомню, советские генералы с адмиралами тоскливо потели в театрах и клубах, а целые пехотные дивизии усердно поднимали пыль на приграничных дорогах, отходя на пятьдесят километров в тыл. Я предполагаю, что существует связь между Сообщением/Заявлением ТАСС от 13 июня, статьей-«требованием» в New York Times от 15 июня (и, вполне возможно, похожими статьями в других ведущих изданиях мира), показушным снижением боеготовности многих приграничных частей и соединений Красной Армии 20–21 июня и полной уверенностью Сталина в том, что только онможет начать войну между СССР и Германией. Я, разумеется, не знаю, кто были эти загадочные «собеседники» (и были ли они вообще), но предположить могу. Моя ставка – на немецких генералов. Поясню логику данного вывода.

Во-первых, существует огромный массив фактов, подтверждающих, что в среде германского генералитета всегда существовала то более, то менее активная оппозиция нацистскому режиму в общем и Гитлеру в частности. Документально известно как минимум об одном – условно «западном» – «крыле» заговора. Это крыло, включавшее на разных этапах таких людей, как Канарис, Бек, Гальдер, Шахт (а также многие другие видные фигуры германского истеблишмента), предприняло по крайней мере две попытки убийства фюрера. Обе – подложенная 13 марта 1943 года в самолёт Гитлера бомба (не взорвалась) и состоявшийся взрыв в «Вольфшанце» 20 июля 1944 года – вполне достоверно показаны в американском фильме «Валькирия». Гораздо меньше известно о тех немецких офицерах, которые сотрудничали с советскими спецслужбами. Тем не менее, после проведённой нами «инвентаризации» сталинских разведактивов, имевшихся в его распоряжении в Германии накануне и в ходе войны, мы знаем о том, что существовали как миниум две группы немецких офицеров, так или иначе помогавших СССР. Это – упомянутая Резуном-Суворовым группа «Викинг» и загадочный информатор Рёсслера («Люси») – уже упоминавшийся суперагент «Вертер», которого с довольно неуклюжим (а потому подозрительным) старанием пытался прикрыть бывший главный диверсант НКВД П. Судоплатов. Не исключено, правда, что была и ещё одна группа (и даже группы), о которых мы не знаем и не узнаем никогда. Напомню: практически всё, что нам известно о сталинских агентах, стало достоянием гласности благодаря провалам, предательству и выборочному открытию архивов (в первую очередь немецких).