Денис Соловьев - Вымпел. Группа специального назначения КГБ СССР

Хоть, компаньеро Соарес, как он представился, и гражданский, вид у него заправского вояки — на поясе кобура, за плечом компактный израильский «Узи» (кубинцы будь то военные, будь гражданские, всегда исключительно тщательно подходили к своей экипировке). Мы по сравнению с ним беззащитные котята. Только у Шруба пистолет ПМ, ни у меня, ни у трех прилетевших с нами гражданских ребят из группы обслуживания сбитого Ан-26, оружия… нет. У меня, потому, что пистолет мне не положен по штату, а за автоматом в спешке в советскую в миссию заехать не успели; нашим же гражданским, оружие вообще не выдают. И это в воюющей стране!

Публично своего удивления легкомысленным «оснащением советских товарищей» Соарес не высказал, но тут же дал какие-то указания своему помощнику, и через полчаса мы были вооружены «до зубов». Мне достался немецкий «Вальтер» П-38 времен второй мировой войны, десантный вариант «Калашникова» и подсумок с пятью гранатами-«лимонками».

Как это не парадоксально звучит, в те годы ситуация с оружием в коллективе наших советников и специалистов в Луанде была откровенно плохой. В военной миссии, конечно, имелась оружейная комната, в которой хранились на случай командировок и «непредвиденных ситуаций» несколько десятков АК-47. Но что это для «луандского гарнизона», насчитывающего несколько сотен советников и специалистов? Капля в море. Поэтому негласно поощрялось «самовооружение». Страна то воюющая. За годы вооруженного конфликта кто только не поставлял вооружение противоборствующим сторонам. Как у правительственной армии, так и у оппозиции сплошь и рядом можно было встретить автоматы Калашникова всех мыслимых модификаций и моделей как советского, так и китайского, румынского, югославского производства. Кроме современных АК-47, АКМ, АКС ангольцами использовались и португальские винтовки Ж-3 и древние, но надежные советские ППШ, ППД, пулеметы Дегтярева. Попадались даже немецкие «Шмайссеры» и МП-40, пулеметы МГ-42 и другие «стволы» времен Второй мировой войны. В провинциях, особенно, где шли боевые действия, достать оружие особого труда не составляло, и наши советники в «боевых бригадах» были «по штату» вооружены по полной выкладке. А вот в Луанде, сравнительно мирном городе по тем временам, такая проблема существовала. Оставалась одна надежда на командировки. А поскольку бывать в них приходилось часто, через полгода у нас с моим тогдашним коллегой по работе на базе ВВС Федором Жаворонковым образовался небольшой арсенальчик. Мой товарищ, большой любитель всякой стреляющей экзотики, собрал в свою коллекцию исключительные редкости. Тут были и израильский «Узи» и английский пистолет-пулемет времен Второй мировой войны «СТЭН», несколько моделей «Браунига», в т. ч. миниатюрный дамский.

Начало этому собирательству положил тот «Вальтер», который по завершению нашей миссии в Менонге Соарес подарил мне на память. Произошло это после доброго десятка непременных тостов «За кубино-советскую дружбу», и успешное спасение экипажа Ан-26. По словам кубинца, пистолет этот был захвачен у унитовцев, и поэтому ни за кем не числился. Так что я стал владельцем не только как бы вдвойне трофейного оружия. С одной стороны — пистолет немецкий, а с другой — захвачен у унитовцев. С ним я в дальнейшем не расставался все три года моей второй ангольской командировки. Лишь перед отъездом подарил его сотруднику политкомиссариата ВВС и ПВО лейтенанту Бенту Армаду, не раз выручавшему нас в различных бытовых ситуациях. Между прочим, фамилия Армаду в переводе на русский означает «вооруженный». Потому после моего подарка сослуживцы Бенту стали в шутку называть его «дуплу-Армаду» — «вооруженный вдвойне».

Ситуация с оружием резко улучшилась лишь с приездом в Анголу в 1982 году нового главного военного советника генерал-полковника К. Я. Курочкина. При нем все коллективы советских советников и специалистов были обеспечены не только автоматическим оружием, но и бронетранспортерами с нашими экипажами. В каждом округе появились мобильные узлы связи, обслуживаемые советскими солдатами и сержантами (до этого связь осуществлялась только через ангольцев или кубинцев), улучшилась охрана мест проживания наших советников. А вот все «трофейное» оружие он приказал сдать. Делать этого мы естественно не стали, оставив наш арсенал, как говориться, на крайний случай. А в командировки, чтобы не «светиться» стали брать штатное, советское оружие.

А между тем на «вышку» наконец-то поступает сообщение от вертолетчиков. Там жарко. «Вертушки» при подходе к месту падения сбитого Ан-26 попали под обстрел, есть раненые. Значит, их ждали. Абсолютно не похоже на действия рядового унитовского подразделения. Партизаны обычно после «акции» быстро растворяются в «буше», или, как говорят ангольцы, «на мата» («мата» — «лес», «заросли»). А тут засада. Шруб делает вывод: скорее всего, действуют наемники или южноафриканский спецназ.

На стороне вооруженной оппозиции воевали наемники, но и УНИТА и ФНЛА тщательно старались скрыть сей факт. В 1974–1975 годах на стороне ФНЛА сражалось несколько сотен наемных солдат: португальцев, бразильцев, французов. Были среди них и американцы и англичане. Лидер УНИТА Жонас Савимби португальцев особенно не жаловал, но в то же время охотно пользовался услугами южноафриканцев. ЮАР в свою очередь для действий внутри Анголы вербовала «солдат удачи» во всех странах. В южноафриканской армии того времени даже имелись отдельные части и подразделения, целиком сформированные из наемников, как белых, так и темнокожих. Из них состоял батальон «Буффало», специально предназначенный для действий на ангольской территории. Он официально даже не входил в состав южноафриканской армии. Его солдаты и офицеры оставили на земле Анголы многочисленные кровавые следы. Батальон имел разветвленную структуру, на его вооружении стояли и тяжелая боевая техника бронеавтомобили, артиллерия, портативные противотанковые и противовоздушные комплексы Спецподразделения батальона состояли из нескольких рот по 80 — 100 человек. Имея в своем составе португалоговорящих чернокожих, «буффоловцы» часто переодевались в форму правительственных войск, проводили разведку, совершали диверсии, иногда целиком сжигая целые деревни. А потом представляли дело так, как будто это сделали фапловцы. Роты батальона действовали автономно, могли несколько месяцев находиться в отрыве от основных баз. Каждое подразделение «буффаловцев» имело свою символику и кодовое «звериное» название: «Волк», «Гиена», «Лев», «Лисица» и т. п. Кроме «Буффало» в составе армии ЮАР существовал и другие наемнические части, имевший аналогичную структуру и задачи, например батальон № 101, целиком состоящий из чернокожих выходцев из Намибии (т. н. батальон «Овамбо»).