Иосиф Дайчман - Моссад. История лучшей в мире разведки

Вторая версия связана тоже не столько с профессиональной, сколько с агентурной деятельностью Булла. Иракские спецслужбы могли установить, что он — двойной агент, возможно, что уже нанес ущерб безопасности Ирака и может, если его не остановить, нанести еще больший. Вот и было принято решение заставить его замолчать навеки (хотя «чистота» устранения кажется несколько более высокой, чем почерк оперативников из саддамовских спецслужб. Впрочем, в то время Ирак еще не был поставлен в такой жесткий режим изоляции и мог воспользоваться помощью кого-то из «друзей», имеющих сильные европейские резидентуры). Вообще-то достаточно вероятно устранение Булла иракцами, некоторые мотивы просматриваются, и хотя сведений об этом немного, но не исключено, что Булл за свое неразглашение каких-то секретов, ставших ему известными в ходе работ в Ираке (и самого секрета заказа на стволы-«трубы»), потребовал слишком много и вообще стал себя неправильно, с точки зрения Саддама, вести. Вот тогда многое становится на место: шантажистам достаточно часто платят именно так.

Когда-нибудь, конечно, все тайное станет явным, но вот когда это произойдет…

Да, так вернемся к ситуации вокруг Ирака. Вроде бы Израиль должен был оказаться самым информированным в «багдадском вопросе» и оказать решающую помощь в подготовке акции мирового сообщества, которая начала готовиться сразу же после того, как Ирак в том же 1990 году оккупировал Кувейт. На самом деле помощь «Моссада» просматривается только в рекомендации нанесения «точечных» ударов по резиденциям Саддама (иракский диктатор, один из самых подозрительных людей на свете, в тревожной обстановке практически никогда не проводит две ночи подряд в одном и том же месте), и в том, что об иракской акции против Кувейта американцы были предупреждены, но сочли это излишней мнительностью «стратегического партнера», и в передаче американцам части накопленных своей радиоразведкой данных. При подготовке и в ходе «Бури в пустыне» специалисты «Амана» еще привлекались к совместной с американцами работе по обработке материалов спутниковой и воздушной разведки, но реально (и гласно, на уровне официальной дипломатии) Израиль был полностью отстранен от участия в этой операции. Скорее всего, это было правильное решение. На военный успех «Бури в пустыне» помощь еще одного союзника существенного влияния не оказала бы, но вот ответная реакция Саддама была бы куда жестче, да и арабские страны (Саудовская Аравия и Сирия) могли кардинально изменить свою позицию в конфликте. На государственном уровне никаких особых осложнений не произошло, но авторитет израильских спецслужб в тот период заметно снизился.

Еще одним фактором, который повлиял на реноме «Моссада» в девяностые, был серьезный конфликт с Великобританией. Художник-карикатурист (он работал в издававшейся в Лондоне кувейтской газете «аль-Кабас») и оппозиционный ООП политический деятель Али аль-Адхами, который с женой и пятью детьми выехал из раздираемого гражданской войной Ливана, был убит среди белого дня недалеко от лондонской Слоун-сквер.

Скотланд-ярд не сумел задержать убийцу, хотя представители британской и арабской прессы с самого начала предполагали, что убийство было совершено по приказу Арафата. Действительно, его совершил Абдель Рахим Мустафа, майор «Форс-17», элитного подразделения, ведающего охраной высшего руководства ООП и некоторыми тайными операциями за рубежом. Он принимал участие в нападении на самолет компании «Эль-Ал» в Мюнхене в 1970 году, в ходе которого один человек был убит и другой ранен. Спустя семь месяцев Мустафа и его сообщники были освобождены в ходе обмена на заложников греческого авиалайнера — это было свидетельством того, как высоко Арафат ценил Мустафу.

После теракта убийца скрылся, но в ходе расследования британская полиция вышла на 28-летнего палестинца Исмаила Сована, близкого друга Абделя Мустафы, младшего научного сотрудника одного из колледжей в Гулле. При обыске в его квартире обнаружили более 30 кг «Семтекса», излюбленного средства террористов, не обнаруживаемого при контроле в аэропортах, — этого было достаточно для добрых полусотни терактов и «тянуло» на очень длительное тюремное заключение. Но кроме того выяснилось, что взрывчатка принадлежала Мустафе, а сам Сован был не только другом террориста, но и платным осведомителем израильской разведки.

Уроженец Восточного Иерусалима, он учился в Ливане и там был завербован ООП. Во время очередного визита к родственникам в Наблус на Западном берегу израильтяне перевербовали Сована; когда он переехал в Англию, «Моссад» даже оплачивал его квартиру и выплачивал «содержание» — около тысячи долларов в месяц. Осведомитель того стоил — он встречался и в Европе, и в Ливане со многими заметными представителями ООП, а с Мустафой «подружился» настолько, что хранил чемодан со взрывчаткой. Его направляли в Ливан и Францию, где он подружился с Мустафой.

Работа с двойными агентами — обычная практика разведслужб; но позволить своему «двойнику» хранить для террористов чемодан сильнейшей взрывчатки, допуская возможность осуществления теракта в дружественной стране, — недопустимо, тем более, что в «Моссаде» знали об убийстве, совершенном Мустафой. Убийство Адхами все изменило, но израильтяне действовали так, как будто Сован мог работать в прежнем режиме. Оказавшись в руках британской полиции, Сован назвал всех оперативников, работавших под прикрытием посольства Израиля в Лондоне, у которых был на связи. Не проинформировав своевременно британские власти, не передав им опасный «чемоданчик Мустафы», моссадовцы не только потеряли ценного агента, вошедшего в контакт с высшими структурами ООП, но и разрушили почти все свои давние дружеские связи с британской разведкой. 17 июня 1988 г. правительство Ее Величества приняло беспрецедентные меры: был выдворен атташе Apex Регев, виза другого израильского дипломата, Якова Барада [172] , находившегося в то время в отпуске в Израиле, была аннулирована. Британский Форин оффис конкретно назвал Регева и Барада сотрудниками «Моссада». Вскоре Израиль отозвал еще троих агентов, работавших под прикрытием израильского посольства.

Эта история имела печальное продолжение. 21 декабря этого же года террористы взорвали пассажирский авиалайнер рейса 103 авиакомпании «Пан-Америкен эйруэйз». Погибли 259 человек в воздухе и еще 11 в шотландском местечке Локерби, на которое рухнул «Боинг». По глубокому убеждению израильских спецслужб, диверсия была организована экстремистской палестинской группировкой «Национальный фронт освобождения Палестины — Главное Командование» и конкретно Хафезом Далкармони. В частности, 23 октября при аресте в ФРГ [173] немецкого «отделения» НФОП-ГК было изъято взрывное устройство с барометрическим детонатором, запрятанное в японский магнитофон. Точно такое же устройство уничтожило американский «Боинг». Были изъяты записи, из которых следовало, что была запланирована диверсия лайнера испанской авиакомпании «Иберия», который должен был следовать рейсом Мадрид — Тель-Авив. Диверсия была предупреждена, сотни жизней спасены, однако специфика законодательства ФРГ позволила через две недели 16 арестованным террористам выйти на свободу (в тюрьме остался только сам Далкармони и его бли жайший помощник) — и через полтора месяца произошел взрыв над Локерби. Напряженная ситуация в отношениях между английской и израильской разведкой привела к тому, что прямые «наводки» и предупреждения не были сделаны [174] , а те попытки, которые все-таки были произведены со стороны «Моссад», британские спецслужбы проигнорировали. Более того, когда трагедия произошла и стало важным обязательно найти ее виновников, в течение десятилетия разрабатывался «ливийский след», была организована серия международных акций против Ливии с требованием выдать подозреваемых и сейчас происходит весьма громоздкая и дорогостоящая процедура суда над подозреваемыми ливийцами. В компетентных кругах Израиля убеждены, что если бы два офицера, которые предстали перед судом, были бы действительно виновны и могли раскрыть нечто дополнительно компрометирующее ливийское руководство, Муамар Каддафи ни за что бы их не отдал в руки третейского суда. Живых бы не выдал. Но британцы пока не хотят принимать точку зрения «Моссада». Впрочем, во всех разведках мира работают живые люди и им свойственно верить в свою правоту и даже в свои иллюзии.