Владимир Дудко - Философия духовной военной мысли. Том 2

И вот что можно перенести на современную армию. Так ли офицеры и военнослужащие лишены честолюбия? Возможность возглавить целое движение против адептов 1991 года, ненависть к нищете и олигархам, обворовавшим каждого, брезгливо относящимся к армии и офицерам, как быдлу, унижающемуся за похлёбку, кто честно служил или служит стране. И конечно, страх смерти никогда не остановит русского, добивающегося справедливости. Власов говорил о советских чиновниках: этого потом повесим, а того расстреляем. А полковник Олетс, вербовщик Власова, писал: «Власов однажды сказал мне, что единственным способом удержать в повиновении 160 народов СССР является жестокость. Он говорил, что готов взять власть в России, но будет необходимо ликвидировать несколько миллионов человек, чтобы усмирить остальных». Так Власов в 1942 году стал предателем, понимая, что подписал себе смертный приговор в случае неудачи. Власов, не обладая Верой и Духом, был сломлен. Он оказался в положении дуэлянта, получающего у самого барьера из рук секундантов уже заряженный ими совершенно ему незнакомый пистолет. Проверить правильность зарядки он не может, бой пистолета ему совершенно неизвестен… И вот, заряжен он был небрежно, и вместо резкого выстрела получился плевок пулей. Стрелок совершенно невиновен. Но если он затем смалодушничал под наведённым на него пистолетом противника – пусть пеняет на себя. Он сдался, совершенно не отдавая себе отчёта в том, что он этим самым совершает, в том, как повысится дух противника, и понизится наш собственный при вести о сдаче такого важного лица. Он знал, чем командует, но никогда не подозревал, что он ещё имеет честь командовать. Чем выше служебное положение, тем эта честь больше. А командир корпуса, армии и т. д. – человек, при появлении которого замирают, отказываются от собственного «я» десятки тысяч людей, который может приказать пойти на смерть сорока тысячам, – должен эту честь осознать особенно и платить за неё, когда это придётся, – платить, не дрогнув.

Он мог погибнуть со славой. Даже плен и конец своей карьеры без сабли не должны толкать к предательству, он не сознавал, что яд, который он таким образом ввёл в организм Армии, гораздо опаснее кровотечения, что это чревато в будущем кровопролитиями ещё большими, что Армии, Флоту и Родине легче перенести гибель в честном бою корпуса либо эскадры, чем их сдачу врагу.

Чем опасен большевизм, его истоки и последствия.

Долгие века со времён древнеримских гонений Хозяин ЭГО-мира не решался использовать столь массовое физическое уничтожение христиан в качестве меры борьбы с ними, помня своё предыдущее частичное поражение. И вот наконец, к началу XX века время для этого, по его мнению, пришло.

Принятые до того понятия чести и воинской этики предусматривали, в первую очередь, сохранение чести вплоть до капитуляции. За сдачу воинской части в открытом поле – всё равно, при каких бы обстоятельствах и на каких бы условиях она ни состоялась, – командир подлежит смертной казни. Что касается капитуляции крепостей. Рассмотрим лучше сдачу Порт-Артура. Общественное мнение было чрезвычайно сурово к ген. Стесселю, обвиняя его в преждевременной сдаче крепости со всеми запасами боевого снаряжения. Если бы гарнизон состоял из металлических автоматов, крепость, конечно, могла бы продержаться ещё, до истощения всех запасов, но это были люди – и притом люди, бессменно выдержавшие восемь месяцев блокады и шесть месяцев осады, неслыханной в истории. В том, что японцам был сдан Порт-Артур, виноват не Стессель, а Устав, допускающий такую очевидную несообразность, как «почётная капитуляция». Дело в том, что при заключении таковой победитель первым и непременным условием ставит сдачу в полной исправности всей артиллерии и снаряжения и в обмен на воинские почести – на салют саблей – получает сотни орудий и миллионы патронов. Жестокость последующих войн не имела прежних аналогов. Люди в них уже были добычей Аф-тора Тьмы и насилия.

Воинская этика и антирелигия коммунизма.

Воинская этика и честь уничтожалась Врагом рода человеческого. Горячий сторонник научно-технического прогресса, ОН главной жертвой новой антирелигии сделал ту страну Европы, где к моменту появления коммунизма существовало наибольшее количество практических христиан, а не ту, где производительные силы были лучше развиты. Иными словами, главной целью антихристианского большевизма неминуемо должна была стать европейская страна с самым религиозным народом, а не с наиболее развитыми промышленностью или пролетариатом. Ведь большевизм требовал от своих адептов, прежде всего, сильной веры и высоких устремлений, а не принадлежности к тому или иному общественному классу.

Русский народ в XIX веке удерживали от бунта не талантливое управление и забота семьи Романовых, как в этом пытаются нас убедить представители идеологического христианства и некоторые историки, а сильная вера в Бога народов, её населяющих. Влача жалкое материальное существование, в которое они были погружены усилиями тогдашних элит, простые сословия удивительным образом не теряли религиозности до тех пор, пока её расшатыванием и перенаправлением в коммунистическое русло активно не занялся Хозяин мракобесия и ЭГО-реальности. Коллективное безумие первой русской революции, а затем и Первой мировой войны склонило чашу весов в сторону восстания, не оставив старой России никаких шансов. Эго-элиты в очередной раз завели страну в классический тупик. То, что я скажу, для части читателей, возможно, будет звучать оскорбительно, тем не менее, для большого количества жителей России начала XX века коммунизм был объявлен логическим продолжением православия. Людям внушили, что большевики создали новую веру и сделают то, что не удалось сделать «попам», – построить на земле царство справедливости, которое будет называться коммунизмом.

«Все же верующие были вместе и имели всё общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого». Эта цитата из Деяний святых апостолов не напоминает ли нам действия большевиков в первые годы существования рабоче-крестьянской власти? А теперь осмыслите с точки зрения духовной практики строчку «Интернационала»: «Кто был никем, тот станет всем». Это же перефразированная цитата из Евангелия: «Камень, который отвергли строители, соделался главою угла». А ещё это привычное переживание ума, вошедшего в состояние без-мыслия, которое в дзен-буддизме называется кэнсё. В православии, насколько я знаю, термина для этого созерцательного состояния пока нет. Именно из-за этой смысловой связи с религиями в русской революции было столько творческого романтизма, столько наивных, но упорных поисков истины, а сама советская эпоха имела столь много великих достижений в промышленности, науке и культуре. ЭГО-реальность умело вобрала в себя всё лучшее, что было в верующих душах.