Юрий Лебедев - Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I

Хотя ещё до него, начиная с XVI в., в этой географической точке была деревенька Телеханы, но именно его деятельность привела к появлению в конце XVIII в. на месте деревеньки крупного еврейского местечка. [105]

Сначала он сдал в аренду старую таверну одному из «своих евреев», а к нему потянулись евреи из ближнего и дальнего окружения.

«Князю Огинскому, который владел всей землей вокруг таверны, принадлежали огромные участки земли и густые леса. И он был более чем счастлив, что в его имениях вырастало еврейское поселение. Он считал, что евреи будут увеличить его доход за счет своей предприимчивости. Поэтому он был рад помочь евреям селиться вокруг таверны, и даже давал пиломатериалы для них, чтобы они строили свои собственные дома, окружённые большими садами…» [106].

В 1767 году началось инициированное князем Огинским строительство 47 километрового канала, соединившего бассейны судоходных рек Балтийского и Чёрного морей и названного в его честь Огинским каналом.

Целью строительства для Огинского было увеличения экспорта леса в Германию, но результат превзошёл ожидания – канал дал мощный толчок хозяйственной деятельности в Телеханах. По окончании строительства, после 1783 года, по нему, кроме леса, пошёл поток и других грузов – соль, пшеница, уксус, льняное семя, овес, сало, горох, рожь. Из Европы привозили железо и изделия из него, а также изделия из драгоценных металлов, а с юга – шёлк и вино.

В 1775–1778 годах, Огинский основал в Телеханах фаянсовую мануфактуру, которая изготавливала декоративные вазы, скульптуру малых форм, фризы и карнизы для каминов и печей [107]и по каналу поплыла её продукция – глиняная и фаянсовая посуда, стекло, кирпич…

Всё это привлекло в Телеханы большое количество рабочей силы различной квалификации. Евреи были особенно заметны среди плотников, кузнецов, сапожников, портных и, конечно, лавочников и купцов по торговле лесоматериалами и зерном.

Особенно искусными мастерами были еврейские плотники, которые выполняли самые сложные работы по строительству и ремонту плотин и шлюзов на канале. В местечке возникали семейные роды и династии. Так, например, обширный род телеханских Гурштелей (а это род, впоследствии связавшийся с родом Ковалей, и эта связь в дальнейшем будет обсуждаться подробно) восходит к братьям Гурштелям, которые были первыми еврейскими судовладельцами на Огинском канале.

Судя по материалам Эшера Гурштеля, это относится к началу XIX века.

«Когда прибыли первые пароходы с пассажирами, свисток <���корабля Гурштелей – Ю. Л.> объявил о своем прибытии; евреи были очень рады и поблагодарили Господа». [108]

Начало пассажирского судоходства на Огинском канале Эшер Гурштель относит к 1826 году. Но первые речные пароходы в России были построены только в 1817 году и плавали по Волге. [109]Если сведения Эшера Гурштеля верны, то братья Гурштели были среди «пионеров инновационных технологий» России XIX века ☺.

Концентрация евреев в Телеханах породила и соответствующую «культурную инфраструктуру» – синагоги, хедеры, «кружки чтения», библиотеки.

Конечно, была развита и музыкальная культура. Играли и пели просто «для души», но на высоком музыкальном уровне. Не случайно плотник по профессии Абрам Коваль, будучи призванным в армию в 1903 году [110], служил в военном оркестре.

Впоследствии образовались и профессиональные музыкальные коллективы. Так, в 1908 году возникла группа клезмерской музыки. [111]

01.02.Телеханская клезмерная группа. Хершел Мелник, Ниссел Мелник, Фейвел Аркс Каган. [112]

Разумеется, еврейская община была стратифицирована, и бедных было больше, чем богатых, а различия в толкованиях Торы развело её членов по четырём синагогам, три из которых были хасидскими, но с разным «имущественным цензом» прихожан.

Но, всё-таки, это была сплочённая община, членов которой объединяли и религия, и культурная традиция, и язык, и естественная любовь к своей «малой родине», и общее «правовое бесправие», и общая угроза со стороны внешней антисемитской среды.

Всё это сформировало специфический «еврейский дух» Телехан с его мироощущением своей «особости» и своей «избранности». И права Дина Годинер-Клитеник, характеризуя этот дух как «практично-мечтательный»:

Первый век своего существования в составе Российской Империи, куда Телеханы вошли в 1793 г., был относительно спокойным, а вот в XX веке их политическая история была весьма бурной.

В 1915–1918 гг. через них проходила российско-германская линия фронта Первой Мировой войны, в 1918–21 гг. – чехарда советских, украинских и польских властей, с 1921 г. – в составе буржуазной Польши, с 17 сентября 1939 года – в составе Советского Союза, с 27 июня 1941 г. оккупированы фашистской Германией, с 12 июля 1944 г. снова в составе СССР, с 19 сентября 1991 г. – в составе Республики Беларусь.

За время своего существования еврейская община местечка Телеханы пережила многочисленные утеснения и неоднократные погромы и в составе Российской Империи, и в хаосе Первой мировой и Гражданской войн, и в период польской демократии.

В 1915 году в районе Телехан в составе Лейб-Гвардии Уланского полка воевал поэт Н. С. Гумилёв. Об эпизодах военных будней он публиковал очерки в «Биржевых ведомостях», которые в 1916 году составили книгу «Записки кавалериста». В книге множество описаний военных событий – боёв, походов, побед и поражений.

Здесь хотелось бы привести эпизод, который показывает, что принесла война не воюющим солдатам и офицерам, а жителям этих мест. В сентябре 1915 года в районе Телехан наши войска отступали. И действовали с военной целесообразностью. Вот как описывает Н. С. Гумилёв это отступление:

«…когда весь полк ушел, оставив один наш взвод прикрывать общий отход, немцы не тронулись с места, может быть ожидая нашего нападения, и мы перед самым их носом беспрепятственно подожгли деревню, домов в восемьдесят по крайней мере. А потом весело отступали, поджигая деревни, стога сена и мосты, изредка перестреливаясь с наседавшими на нас врагами и гоня перед собою отбившийся от гуртов скот. В благословенной кавалерийской службе даже отступление может быть веселым ». [113]

Задачу прикрытия кавалеристы выполнили весело. А то, что накануне зимы сотни белорусских и еврейских крестьян остались после кавалеристского веселья без крова и скота…

Но кто сегодня вставит это лыко в строку биографии поэта Гумилёва и будет пенять ему за участие в поджогах крестьянских хат и угоне скота? Что ж делать – война!