Вадим Гринёв - МГБ

До освобождения Кракова в январе 1945-го оставалось четыре месяца. Мои офицеры успели до середины осени обследовать наиболее важные центры Нижней Силезии – Катовице и Сосновец. Они были недалеко от Кракова. В Верхней Силезии, в Бреслау, нам Центр не рекомендовал появляться, опасаясь гибели и провала. Армейское командование немцев при остром дефиците солдат, каждодневно гибнувших, и от пуль партизан, и от бомбежек авиации, гнало на передний край всех подряд. Мы решили не рисковать и в лесах между Тарнувом и Жешувом по приказу Центра «сдались» советской части. Генерал, командовавший частью, связался со штабом 1-го Украинского фронта и выяснил, кто мы такие. Неделю мы ожидали спецсостава. Наши машины, вместе с машиной, в которой еще оставалось Бургундское, которым мы щедро поделились с нашими, были погружены на платформы. Всех моих солдат и офицеров разместили в двух плацкартных вагонах и отправили в Москву. Я вспоминал 1938-й, когда нас везли домой из французского лагеря для пленных интербригадовцев. Кажется моя вторая длительная эпопея войны с европейскими фашистами заканчивалась. Свои отчеты каждый командир своего подразделения и я, как командир всей команды, мы писали в московском подмосковном санатории. Кажется это было в Марьиной роще.

НАПРАВЛЕНИЕ ВО ЛЬВОВ

После непродолжительного отдыха нас собрали в Кремле, и М. И. Калинин вручил всем членам команды правительственные награды. Награждение состоялось в том же зале, в котором в начале мая 1942-го И. С. Сталин нас напутствовал на выполнение опасной миссии. После вручения наград все получили отпуска для отдыха в своих семьях. Заключительное слово было предоставлено генералу из контрразведки:

– Свой отдых от работы в тылу врага и право на мирную, спокойную жизнь, вы товарищи чекисты заслужили. Спору нет! – обратился к нам генерал, – но Родина нуждается в вашей помощи! Считайте это просьбой товарища Сталина. Вы знаете, что на Западной Украине другой враг поднимает голову – украинские буржуазные националисты из ОУН. Организованные в бандеровские банды и повстанческую армию, они терроризируют мирное население, совершают диверсии на предприятиях, убивают советских партийных и комсомольских работников. Их поддерживает католическое духовенство и Ватикан, а также военные круги Англии, США и других капиталистических стран. В ряде городов и населенных пунктов они оказывают упорное сопротивление нашим внутренним и регулярным войскам. Многие из них получили военный опыт, воюя на стороне фашистской Германии. Я имею ввиду недобитых вояк из дивизии СС Галичина. У наших контрразведчиков не хватает специалистов, хорошо знающих этот край. Управлениям госбезопасности на местах не хватает опытных оперативников. Во многих районах бандеровцев активно поддерживает греко – католическая церковь и местное население. Товарищ Сталин и Министертво госбезопасности, мы возлагаем большие надежды на ваш бесценный опыт, – заключил генерал.

После двухнедельного отдыха в своих городах несколько командиров подразделений бывшей «абверкоманды» и я получили предписания явиться во Львовское управление госбезопасности. В феврале 1945-го я прибыл во Львов. Что собой представлял Львов и в целом Западная Украина,– лучше всех рассказывают Л. П. Берия и его заместитель П. А. Судоплатов в своих воспоминаниях.

08. 1940 Новые территории это хорошо. Но надо крепко чистить…Надо крепко охранять новую границу. Много нарушений и больше серьезных. Не контрабанда, не в гости, а разведка. Как всегда много возни с ОУН. Работают сами и на немцев. Тяжело. Местную обстановку они знают не хуже нас и даже лучше.

09. 1940 На украинском участке границы доходит до прямых боестолкновений с бандами националистов. Идут в Германию, из Германии. Руководители подполья получили приказ переходить в Германию и следовать в Берлин.

09. 03. 1941 Мыкыта все еще сидит в Москве. Не пойму, у него что на Украине дела нет? Там надо день и ночь, огромное хозяйство и подполье там самое сильное, крепко вредят. Я ему так и сказал, мы с ОУН еще помучаемся! От открытой пятой колонны мы Украину почистили, а подполье сидит. И банды ходят. А он в Москве. И все у Кобы набивается в гости».

01. 02. 1944 Закончилась Сессия Верховного Совета. Провели, хотя и война. Почти все в форме, а крепко запахло миром. Сразу столько женщин в одном зале. Съехались все Республики.

Тов. Сталин принимал украинцев с Мыкытой. Были их поэты, Довженко из кино. Плакали. Довженко плакал потому, что тов. Сталин его разгромил. Представил киноповесть «Украина в огне». Сильный национализм, тов. Сталин был в гневе…Национализм на Украине – это серьезно, мы это поняли сразу после присоединения Западных областей. Но тут нужна тонкая политика…Мыкыта это всегда плохо понимал, и сейчас не исправился. Мешает выполнять моим ребятам на Украине проводить мои указания. С Ленинграда снята блокада.

04. 04. 1944 Освобождаем Украину, сразу новые проблемы. ОУН, националисты. То же будет в Белоруссии и Прибалтике. Надо работать с населением и головкой. Это я хорошо выучил в Закавказском ЧК. Нациналисты тоже люди, не все звери и пособники фашистов. Национализм – это каша. Всего намешано и прилипает крепко. Это их земля, массовая база среди населения есть, пусть и не большинство. Легализованный бандит лучше убитого. У него семья, родственники не озлоблены, если отец и муж не убиты. Это борьба на долгие годы.

Мыкыта, недоумок, сказал Кобе, что вопрос о национальных бандах сильно преувеличен, он скоро наведет на Украине порядок. А вот тебе, наведешь скоро. Это дело долгое, надо вести с умом.

08. 1944 Все освобожденные территории поражены бандитизмом. Навалилось. Наступать надо, снабжать фронт. Есть уголовный бандитизм и политический. Сложно со Львовом. Поляки, уехавшие из Варшавы – 40 тысяч, львовская шваль, спекулянты. Сильный польский национализм. На улицах Львова висят польские флаги. С ОУН поляки враждуют, но без стрельбы, против нас. Это цветочки. Когда возьмем Польшу, будет хуже. У поляков даже обыватель болтает о Польше от моря и до моря.

Для более глубокого понимания галицкой проблемы обратимся к наблюдениям, сделанным П. А. Судоплатовым:

«…Галиция всегда была оплотом украинского националистического движения, которому оказывали поддержку такие лидеры, как Гитлер и Канарис в Германии, Бенеш в Чехословакии и федеральный канцлер Австрии Энгельберт Дольфус. Столица Галиции Львов сделалась центром, куда стекались беженцы из Польши, спасавшиеся от немецких оккупационных войск после сентября 1939 года. Польская разведка и контрразведка переправили во Львов всех своих наиболее важных заключенных – тех, кого подозревали в двойной игре во время немецко-польской конфронтации 30-х годов. О том, что творилось в Галиции, я узнал лишь в октябре 1939 года, когда Красная Армия заняла Львов. Первый секретарь компартии Украины Хрущев и его нарком внутренних дел Серов выехали туда, чтобы проводить на месте кампанию советизации Западной Украины. Во Львове процветал западный капиталистический образ жизни: оптовая и розничная торговля находилась в руках частников, которых вскоре предстояло ликвидировать в ходе советизации. Огромным влиянием пользовалась украинская униатская церковь, местное население оказывало поддержку организации украинских националистов, возглавлявшейся людьми Бандеры. По нашим данным, ОУН действовала весьма активно и располагала значительными силами. Кроме того она обладала богатым опытом подпольной деятельности, которого, увы, не было у серовской «команды». Служба контрразведки украинских националистов сумела довольно быстро выследить некоторые явочные квартиры НКВД во Львове. Метод их слежки был крайне прост; они начинали ее возле здания горотдела НКВД и сопровождали каждого, кто выходил оттуда в штатском и… в сапогах, что выдавало в нем военного: украинские чекисты, скрывая под пальто форму, забывали такой «пустяк», как обувь. Они, видимо, не учли, что на Западной Украине сапоги носили одни военные. Впрочем, откуда им об этом было знать, когда в советской части Украины сапоги носили все, поскольку другой обуви просто нельзя было достать. О провале явочных квартир доложили Центру…Серов и Хрущев игнорировали предупреждения Журавлева, считавшего, что по отношению к местным украинским лидерами деятелям культуры следует проявлять максимум терпения. Многие из них были достаточно широко известны в Праге, Вене и Берлине. Так, Серов арестовал Кость-Левицкого, являвшегося одно время главой бывшей независимой Украинской Народной Республики. Хрущев незамедлительно сообщил об этом Сталину, подчеркивая свои заслуги в деле нейтрализации потенциального премьера украинского правительства в изгнании. Кость-Левицкого этапировали из Львова в Москву и заключили в тюрьму. К тому времени ему было уже за восемьдесят, и арест этого старого человека сильно повредил нашему престижу в глазах украинской интеллигенции.