Валерий Шамбаров - Агенты Берии в руководстве гестапо

После чего Берлин получил возможность принять ответные экстренные меры. Итальянские дивизии, хоть и имевшие подавляющее численное превосходство над немцами, да еще и находящиеся на родной земле, не получив поддержки американцев и англичан, вели себя совершенно пассивно. Беспрепятственно позволили малочисленным частям Кессельринга оцепить себя. По требованию немцев без единого выстрела сложили оружие. Покорно построились в колонны во главе с офицерами и зашагали в лагеря военнопленных, откуда многим не суждено было вернуться. Столь же послушно дали себя разоружить и пленить итальянские соединения в Югославии, Албании, Греции. А 13 сентября Отто Скорцени осуществил блестящую операцию, освободив Муссолини — тоже без единого выстрела, охрана дуче не сопротивлялась. В Италии был воссоздан целостный фронт. И англо-американские войска в итоге ползли через весь Апеннинский полуостров более полутора лет (именно эти обстоятельства способствовали переброске «Казачьего Стана» и еще ряда русских частей в Италию, а других — на Балканы).

В чем же была причина столь вопиющей ошибки союзников? Объяснения Эйзенхауэра, что для высадки на севере не доставал радиус действия истребителей, базирующихся на Сицилии, критики не выдерживают. При подавляющем превосходстве военно-морских и воздушных сил США и Англии это было не столь уж существенным препятствием. В конце концов, можно было воспользоваться аэродромами итальянских ВВС. Разгадка, по-видимому, кроется в другом. При высадке в Северной Италии страна почти полностью и практически сразу была бы занята союзниками — но в таком случае, чтобы восстановить фронт по Альпам, Гитлер наверняка оккупировал бы Швейцарию. С ее банками… Что ударило бы по всей мировой финансовой системе, а в частности, по интересам американской финансово-промышленной верхушки. И было так, как было. Высадились на юге, где вдобавок опять подготовила почву итальянская мафия. На чьей совести остаются жизни итальянцев и евреев, погибших в период германской оккупации, жизни американцев, англичан, французов, поляков, погибших в затяжных боях за Италию, — оставляю вопрос открытым.

Ну а всевозможных германских заговорщиков и переговорщиков, продолжавших поиски сепаратного соглашения с Западом, не оставлял без внимания группенфюрер Мюллер. Он взял «под колпак» так называемый «чайный салон фрау Зольф». Это была вдова министра колоний в правительстве кайзера Вильгельма, и на ее вечерах собирались гости из аристократических, дипломатических кругов. Некоторые были связаны с генералитетом и с абвером. За чашкой чая высказывались оппозиционные суждения, перемывались кости фюрера, обсуждались всякие «международные расклады». В этот салон блестящая дама Елизавета фон Тадден, содержательница женской школы, 10 сентября ввела швейцарского врача Рексе, практиковавшего в одной из благотворительных больниц Берлина. Он, как иностранец, вел себя совершенно свободно, вовсю критиковал нацизм и быстро стал «своим». Хотя был агентом гестапо. И к Мюллеру потекла богатейшая информация о посетителях салона и людях^ с которыми они связаны.

Своим ходом развивалась и операция «Медведь». Тут Мюллеру не мешал никто. Правда, Гиммлер посетил Францию с инспекционной поездкой. Вероятно, как раз в преддверии его визита руководство «Роте капелле» вдалбливало Трепперу, что он не еврей. Но зондеркоманда рейхсфюрера не заинтересовала. Вместо этого он позаботился изучить анатомические подробности француженок и на полном серьезе представил доклад фюреру, что не обнаружил у них признаков вырождения (и Гитлер замечание учел — теоретизируя по расовым вопросам и вспоминая французов, стал делать оговорку: дескать, некоторые женщины у них еще сохранились от деградации).

Но затем операция «Медведь» приняла совершенно неожиданный поворот. 13 сентября вдруг… сбежал Треппер! Причем скрыться ему удалось удивительно легко. Готовился он к побегу уже давно. Как и прежде, настаивал, что ему надо появляться в городе «во избежание подозрений». Придумал, чтобы ему «для конспирации» на время таких прогулок выдавали фальшивый паспорт и некоторую сумму денег — а то вдруг в облаву попадет или непосвященный полицейский захочет документы проверить и придерется. Да и без денег человек в городе подозрение вызовет. Задержат, и «утечка» может случиться. Зондеркоманде придется раскрываться, объясняться насчет задержанного с посторонними.

Что ж, Паннвиц и с этим согласился. На прогулки Треппера вывозили на машине. Сперва в сопровождении нескольких гестаповцев, потом с ним стал ездить один Берг. Разведчик продумал план. Он знал, что у пятидесятилетнего Берга болит желудок. Вспомнил аптеку Белли на улице рю де Ром, где было два выхода. И наметил, что при очередной прогулке подскажет Бергу, будто знает очень хорошую аптеку, где есть лекарства от его недугов. Порекомендует туда зайти, а внутри собьет его с ног и удерет. Но все получилось куда проще, чем замышлялось. В день, выбранный для побега, Треппер показал аптеку и пригласил в нее заглянуть. А Берг… вдруг предложил ему сходить туда одному. А сам остался ждать в машине. И советский резидент благополучно улизнул.

Однако Паннвиц отреагировал еще более оригинально. Он дал объявление о побеге Треппера! Его, с описанием внешности и фотографией, опубликовали в газетах, расклеили на столбах и тумбах в окрестностях Парижа! Получается, гестапо оповестило на всю Францию, что Треппер действительно находился под арестом! Само расписалось перед советской разведкой, что вело с ней радиоигру! Казалось бы, уж теперь-то операция в любом случае должна была прекратиться? Как бы не так. «Функшпиль» продолжился! Зондеркоманда открытым текстом и массовым тиражом расшифровала свою операцию и, тем не менее, продолжала ее осуществлять. Вывод отсюда может быть однозначный. Это еще одно доказательство, что «Роте капелле» и в самом деле полностью перешла к работе на русских. А о том, что эта работа велась с ведома Мюллера и под его руководством, говорит красноречивый факт: после столь крупного провала, как побег советского резидента, никто из руководства зондеркоманды не понес наказаний. Все сохранили свои посты. И даже серьезных взысканий не последовало.

Версий случившегося может быть несколько. Ранее упоминалось, что через «Роте капелле» намечалась встреча с советским эмиссаром, но сорвалась из-за осторожности русских. Если это так, то побег и громогласное оповещение о нем могли стать дополнительной подсказкой для советской стороны, доказательством, что «Роте капелле» стремится к искреннему сотрудничеству. Если же такая встреча все же состоялась (без ведома Треппера), то подобный ход могла предложить Москва. Могла она предложить его и по радио — не через Треппера, а через другую рацию. С целью проверки партнеров и чтобы покрепче пристегнуть их к своей упряжке.