Юрий Пушкин - ГРУ в Германии. Деятельность советской военной разведки до и во время объединения Германии

В принципе, похожие инциденты, как с Каем, происходили сравнительно часто и не только с Кушнеревым. Такие инциденты происходили, например, когда проходили маневры НАТО. В таких случаях негласные сотрудники часто выдавали сообщения из средств массовой информации за информацию из конфиденциальных источников. В нескольких случаях это было более чем очевидно, но вопреки этой очевидности деньги негласным сотрудникам снова и снова выплачивали, и случаи эти уходили в забытье.

Я уже упоминал, что негласные сотрудники (агенты) получали от «курируемых» их оперативных офицеров определенные суммы денег для выполнения разведывательных заданий. До валютного союза между ФРГ и ГДР негласные сотрудники из числа граждан ГДР получали деньги преимущественно в марках ГДР (были предусмотрены и небольшие суммы в западногерманских марках), граждане ФРГ — в западногерманской валюте. Потому каждый оперативный офицер в начале каждого рабочего года (рабочий год начинался в ноябре) должен был, исходя из числа завербованных им источников, представить свой финансовый план. Этот финансовый план охватывал суммы, которые требовались для оплаты завербованных агентов, а также накладные расходы. Финансовые планы утверждались разведуправлением в начале каждого года. После того, как планы финансовых расходов были утверждены разведуправлением, представители каждого разведпункта забирали выделенные им суммы в Вюнсдорфе. В каждом разведпункте был так называемый казначей, отвечавший за «оперативные деньги». Обычно это занятие пытались навязать заместителю командира по политической части, что по мнению большинства сотрудников, было абсолютно правильно, так как отвлекало замполита от «промывки мозгов», чем тот исключительно и занимался, что отнюдь не вызывало любви к нему у остальных офицеров разведпункта.

Помимо оплаты агентов и накладных расходов оперативных офицеров «оперативные» деньги выделялись на следующие мероприятия:

— оснащение конспиративных квартир,

— пресса (газеты, журналы) из разведываемой полосы на территории ФРГ,

— телефонные разговоры,

— абонементные почтовые ящики и т. д.

Мне хотелось бы сказать еще несколько слов о телефонных разговорах, которые велись из разведпункта. Так, магдебургский разведпункт до начала 1991 года располагал пятью телефонными номерами, из которых у каждого было свое особое предназначение.

Телефонный номер 2176 окружного управления Народной полиции обеспечивал связь с органами власти ГДР и, если необходимо, с разведпунктами ГРУ на территории ГДР по каналам связи Народной полиции.

Телефонный номер 33254 принадлежал командиру разведпункта и использовался для разговоров только с Центром в Москве и с разведуправлением в Вюнсдорфе.

Телефонные номера 33160 и 35600 предназначались для поддержки телефонной связи с членами агентурной сети разведпункта.

Как правило, за прием телефонных звонков отвечал дежурный офицер. Из‑за того, что каждого оперативного офицера вызывали к телефону по его рабочему или агентурному псевдониму, иногда происходили смешные случаи. Например, я неоднократно был свидетелем, как новый дежурный с обезумевшим лицом носился взад — вперед по коридору и рычал что‑то вроде: «Почему ни одна свинья не может мне сказать, кто в этом дурдоме скрывается под именем Алекс?»

Телефонный номер 31072, наконец, исполнял функцию «горячего» телефона. Этот номер использовался исключительно для приема звонков агентов в чрезвычайных ситуациях. [6]

Я хотел бы описать еще один эпизод, связанный с использованием телефона. В один прекрасный день под окнами разведпункта появился грузовик с надписью «Немецкая почта». Мужчины в синих комбинезонах принялись за распределительный щит. Работа длилась два дня, после чего рабочие исчезли. К сожалению, перед своим исчезновением они очевидно по ошибке подключили телефон командира разведпункта к телефону расположенного напротив ресторана. Теперь, когда командир разведпункта поднимал трубку, к аппарату подходил владелец ресторана напротив. Эти помехи длились два дня, и я могу себе только представить, что чувствовал бедняга, когда ему звонили из московского центрального управления, из разведуправления Вюнсдорфа, или агенты и важные люди города. Все это дело раскрылось, когда командир получил шифрограмму, где от него требовали объяснений, почему по его номеру в течение двух дней отвечают какие‑то люди, утверждающие, что они только владелец ресторана или его шеф — повар.

Об этом происшествии узнали в ГРУ, и оно позже вызывало приступы смеха у всех сотрудников, не только из магдебургского разведпункта. Но в московском центре были твердо убеждены, что немцы тем самым специально хотели устроить провокацию против разведпункта как разведывательного органа.

Как уже говорилось, разведцентр в Магдебурге располагал четырьмя абонентными почтовыми ящиками. Три из них использовались как почтовые ящики для завербованных агентов и были арендованы на фальшивые имена. В четвертый почтовый ящик поступала зарубежная пресса, счета за телефон и т. д. Официально этот ящик был арендован на имя советского пресс — бюро. Ежедневное опустошение ящиков входило в мои обязанности. Почтовые ящики с номерами 166, 103 и 90 находились в здании главного почтамта Магдебурга (почтовый индекс 3010), а почтовый ящик 619 в почтовом отделение (индекс 3060). Каждый день я обходным путем добирался до почтовых ящиков, в которые в среднем трижды в неделю поступали письма от завербованных агентов. Эти прогулки по городу, чтобы вынуть письма, мне нравились, особенно когда время для этого было предусмотрено сразу после обеденного перерыва. Позже я узнал, что в самих письмах от источников только очень редко содержались разведывательные сведения. Как правило, в таких письмах в зашифрованном виде указывалось, что разведывательную информацию следует забрать по контактному адресу. Письма с настоящей разведывательной информацией забирал оперативный офицер с контактного адреса, после чего их расшифровывали в отделе оперативной техники, так как эти письма были написаны на специальной бумаге.

В этой главе я еще раз хотел бы вернуться к теме оплаты агентов и рассмотреть ее с несколько необычной точки зрения.

С того времени, как я прибыл в Магдебург, меня интересовало, насколько велики суммы, выплачиваемые оперативными офицерами своим агентам. В связи с этой темой я должен подчеркнуть, что по своей должности в разведпункте, который структурно входил в систему оперативной, а не стратегической разведки, я располагаю только информацией, касающейся оперативных агентурных сетей. Разница между оперативными и стратегическими агентурными сетями состояла в том, что оперативная сеть была лишь одной из составных частей общей агентурной сети ГРУ, действовавшей на территории ГДР/ФРГ. [7]