Алексей Шишов - Казачество в 1812 году

Донское ополчение, которое пришло частями (колоннами) в Тарутинский лагерь, состояло из 26 конных полков, состоявших преимущественно из нестроевых казаков старшего и младшего возрастов. Эти полки также традиционно именовались по фамилиям своих командиров, которые и занимались их формированием в отделах (округах) Войска Донского из ополченцев станиц и хуторов:

1. Подполковника И. А. Адриянова 1-го.

2. Войскового старшины И. И. Адриянова 3-го.

3. Полковника С. А. Белгородцева 1-го.

4. Генерал-майора Д. Е. Грекова 1-го.

5. Генерал-майора Б. А. Грекова 3-го.

6. Полковника С. Е. Грекова 5-го.

7. Войскового старшины А. Д. Грекова 17-го.

8. Майора И. И. Данилова 2-го.

9. Майора С. М. Ежова 2-го.

10. Генерал-майора А. В. Иловайского 3-го.

11. Полковника Г. Д. Иловайского 9-го.

12. Полковника И. И. Кошкина 1-го.

13. Полковника П. П. Попова 3-го.

14. Войскового старшины В. Т. Ребрикова 3-го.

15. Полковника А. Ф. Слюсарева 1-го.

16. Подполковника Н. С. Сулина 9-го.

17. Войскового старшины И. Сучилина 2-го.

18. Войскового старшины Я. А. Траилина.

19. Полковника И. Ф. Чернозубова 4-го.

20. Полковника С. Г. Чернозубова 5-го.

21. Войскового старшины К. И. Шамшева.

22. Подполковника П. Шумкова (затем войскового старшины А. Е. Галицына)…

Прибытие в лагерь кутузовской армии такого числа ополченских полков иррегулярной конницы, «поднявшейся на войну за свой кошт», впечатляло современников, в том числе Наполеона и его генералитет. Однако при этом как-то забывается, с какими трудами формировались эти полки. Генерал-майор И. И. Краснов в своих мемуарах вспоминал о том, как в «грозу 12-го года» ополчался «на Бонопарта» Тихий Дон, рассказывая о положении в области Войска Донского в преддверии Отечественной войны:

«В то время полки за полками беспрестанно выходили с Дона на службу, а в старые полки высылались частные команды для пополнения убыли; со службы же полки давно уже не возвращались, и многие из них находились там лет по десяти и более; приходили оттуда на Дон, и то не часто, израненные да калеки, так что, наконец, увидеть в станице казака, способного для службы, сделалось большой редкостью».

…Конные бойцы Донского ополчения являли собой три поколения казаков от 16 до 60 лет, по своей доброй воле вставших на защиту Отечества со своими конями и со своим оружием. Такого народного ополчения история государства Российского еще не знала: Тихий Дон поставил в армейский фронт все, что имел в наличии.

Пополнению такого рода главнокомандующий Главной русской армией генерал-фельдмаршал М. И. Голенищев-Кутузов был несказанно рад. Пораженный одним видом донских ополченцев, «конных и оружных», преисполненных ратного духа, Михаил Илларионович воскликнул, обращаясь к войсковому атаману Дона:

– Матвей Иванович, что ты им пообещал?

На это генерал от кавалерии Матвей Платов ответил привычно кратко, всего одним словом:

– Ничего…

В рядах Донского ополчения состоял 16-летний сын атамана Дмитрий Платов. В конной стычке с польскими уланами близ города Вереи он погиб. Отец догнал улана, поразившего пикой его сына, и яростным сабельным ударом разрубил врага до седла. Наутро казачьи полки прошли на запад мимо свежей могилы подпоручика Платова-младшего. Донцы шли конно мимо могильного холмика с деревянным крестом в голове в полном молчании, опустив пики. Так была отдана последняя воинская почесть Платову-младшему.

…Появление поголовного ополчения Войска Донского на театре войны произвело на современников сильное моральное впечатление. О прибытии Донского ополчения в Тарутино мемуарист Ф. Н. Глинка, обладатель Золотой шпаги «За храбрость», бывший в 1812 году поручиком, писал:

«В сие время, между прочими ополчениями, прибыли в Тарутино 20 (ошибка – 26) донских казачьих полков. Войска эти составлены были из престарелых казаков, выслуживших уже срочное время, и молодых людей, еще не достигших зрелости лет. Они двинулись с берегов Тихого Дона по предварительному зову своего атамана и внезапным прибытием много обрадовали самого Светлейшего князя, который о воззвании ничего дотоле не ведал.

Приятно было видеть ополчение сил, в рядах которого бодрые юноши являлись между воинами, заслугами, ранами и сединами украшенными. Отцы встречали тут детей, и даже внуки находили дедов. Целые семейства переселились с Дона на поле брани. Прибытие их сделалось тотчас известным и страшным неприятелю. Армия французская увидела себя, так сказать, осыпанной многочисленными роями конницы, которая, с быстротой ветра носясь вокруг ее, смерть и страх повсюду рассеивала».

…Отбытие казачьего вождя Матвея Платова из действующей армии на Дон не осталось без внимания ни в штабе Бонапарта, ни в послевоенных писаниях французских мемуаристов. Один из интендантов Великой армии Пюибюск в своих мемуарах «Письма о войне в России в 1812 году» рассуждает о том, как в окружении императора французов обсуждали фигуру атамана Платова:

«Наполеона уверяли, что Платов в немилости и сослан с большей частью казаков на Дон, и он тому поверил! Кутузов в одном письме своем будто бы жаловался императору на казаков, особенно же на их атамана и будто бы просил у государя согласия на строгие меры, к которым он принуждаем, то есть отослать генерала Платова и большую часть его войска на Дон. Это письмо было с тем отправлено, чтобы его перехватил неприятель; но оно и составлено было для Наполеона, дошло верно по назначению и отняло у него всякое подозрение на свою несправедливость.

В истинном отбытии казачьего генерала заключалось только одно намерение, в продолжение нашей стоянки под Москвою собрать 25 000 казаков, с которыми через месяц после своего отбытия Платов явился на наших аванпостах. Сие подкрепление было весьма для русских полезно».

…С прибытием Донского казачьего ополчения в Тарутинский лагерь общее число полков с Дона в рядах действующей русской армии генерал-фельдмаршала М. И. Голенищева-Кутузова достигло 76. Если считать по четыре полка в одной кавалерийской дивизии, то выходило, что в рядах русской полевой армии сражалось 19 (!) дивизий казачьей конницы. И почти все эти полки были с Тихого Дона. Донское казачье войско по своему территориальному местоположению тогда было уже «внутренним» войском, не стоявшим на черте (или у черты) государственной границы.

Еще 22 конных полка казаков-донцов несло действительную службу на окраинах Российской империи: на неспокойной Кавказской укрепленной пограничной линии – 8, в Грузии (уже ставшей приграничной частью Российской империи), защищая ее от вторжений турок, персов и горцев Дагестана, – 9, в степных Херсонской и Таврической губерниях Новороссии – 2, в Финляндии, Бессарабии (Молдавии) и Персии (то есть тоже на госудрственной границе) – по одному полку.