Борис Прянишников - Незримая паутина

РОВС, сам генерал Абрамов и люди «Внутренней линии» всячески старались замять скандал. Даже Архангельскому о деле сына Абрамов сообщил с трехмесячным опозданием — 25 февраля 1939 года. Доверительные, «не для печати», бумаги РОВСа свидетельствовали, что сам Фосс в конце 1936 или в начале 1937 года якобы первым обнаружил неблагополучие и начал принимать меры предосторожности, отдаляя Николая от управления III Отдела.

Но шила в мешке не утаишь. Дело Николая Абрамова всплыло на поверхность и произвело на эмиграцию удручающее впечатление. Эмигрантские газеты удивлялись и возмущались поведением генерала Абрамова. В статье «Опять», помещенной в № 50 газеты «Сигнал», ближайший помощник генерала Туркула полковник Н. В. Пятницкий писал:

«…нам решительно непонятно, как генерал Абрамов сам может оставаться в занимаемой должности. Требовать его отставки — не наше дело. Это — дело РОВСа. Но мы высказываем лишь удивление, что генерал Абрамов сам допускает возможным ожидать таких требований…»

В № 18 «Нашей Газеты» ее редактор-издатель Иван Солоневич писал:

«Самым страшным симптомом является всё-таки не факт провокации, а попытки ее замазать и замять».

Скандал вынудил генерала Архангельского заняться келейным расследованием дел Николая Абрамова и «Внутренней линии». В марте он выехал на Балканы и провел в Софии десять дней. Назначенная им «особая комиссия» под председательством генерала Артамонова необычайно быстро рассмотрела деятельность «Вн. линии» и не нашла в ней ничего предосудительного. Она лишь упрекала Фосса в том, что он счел неубедительными имевшиеся против Николая улики.

Вернувшись в Брюссель, Архангельский издал циркуляр начальникам отделов РОВСа, в котором говорилось, что «ни в коем случае не следовало привлекать сына начальника отдела к секретной работе, каким бы он, по своим способностям, знаниям и свойствам не представлялся подходящим и даже незаменимым для этой работы».

В приказе № 9 по РОВСу от 12 апреля 1939 года Архангельский повторил ту же мысль, упрекая Фосса в якобы запоздалом осведомлении генерала Абрамова в отношении его сына.

В приказе № 10, от того 12 апреля, Архангельский прославлял деятельность генерала Абрамова и выражал ему «глубокую благодарность». И конечно, об отставке Абрамова речи никакой не было.

Обеляя «Внутреннюю линию» Архангельский подчеркнул, что ее работа «была под постоянным контролем начальника III Отдела».Эта работа «во многих случаях дала прекрасные результаты, и продолжение ее представляется совершенно необходимым, но она должна быть впредь реорганизована и поставлена в нормальные рамки существующих воинских организаций и частей, входящих в состав Русского Обще-Воинского Союза.

Ввиду этого приказываю:

а) действия так называемой „внутренней линии“ в III Отделе Русского Обще-Воинского Союза и там, где вопреки данных ранее указаний, эта организация еще осталась — прекратить и „внутреннюю линию“ уничтожить…»

В параграфе третьем приказа Архангельский объявил благодарность комиссии полковника Петриченко «за отличное выполнение задач» по обелению «Внутренней линии».

В газете «Возрождение» приказы были изложены с выгодными для «Линии» пропусками. В номере 4182 от 5 мая 1939 года пункт «а» был приведен полностью. Но преамбула о совершенной необходимости дальнейшей работы «Вн. линии» и ограничении ее только рамками РОВСа гласности предана не была. После разоблачений «Линии» на собраниях НТСНП и в печати такое решение было вполне логичным. И РОВС остался в цепких руках реорганизованных «незримых руководителей».

7 июня 1934 года в СССР был обнародован закон, каравший смертной казнью советских граждан, пытавшихся бежать за границу.

12 августа того же года Борис Лукьянович Солоневич, врач по профессии, пересек около Сортавалы советско-финскую границу. Двумя днями позже его брат Иван Лукьянович с 18-летним сыном Юрием тоже перешли границу, пройдя путь от Медвежьей Горы до Илломантси. Брели они по лесам и болотам Карелии, по которым в обратном направлении ходили за смертью боевики Кутепова. Перейдя границу, они отдались в руки финских пограничников.

В Гельсингфорсе их подробно опросила финская политическая полиция. Солоневичи рассказали, что им удалось бежать из концентрационных лагерей Беломорско-Балтийского комбината, строившего на костях заключенных канал между Балтийским и Белым морями.

Братья Солоневичи были сыновьями чиновника, ставшего затем редактором «Гродненских Губернских Ведомостей». По окончании средней школы Иван приехал в Петербург в поисках работы. Его бойкое перо понравилось А. М. Ренникову, талантливому фельетонисту монархической газеты «Новое Время», и он устроил Ивана в редакции обозревателем провинциальной печати. В гражданскую войну Иван был на стороне белых, принимая участие в подпольной работе против большевиков. Крах белого движения застал Ивана в Одессе. Заболев тифом, он очнулся уже под властью большевиков. Заметая следы, Иван сменил несколько профессий Как спортсмен, вошел в физкультурное движение, занял в нем видное положение. Сотрудничал в советских газетах, жил под Москвой в Салтыковке, много разъезжал по стране, с удостоверением профсоюзной газеты «Труд» в кармане.

Не найдя ничего подозрительного в их рассказах, финские власти передали братьев на попечение Русского Эмигрантского Комитета в Гельсингфорсе.

Из Илломантси Иван Солоневич послал в Берлин телеграмму своей жене Тамаре Владимировне, бывшей на свободе и служившей в советском торгпредстве. На другой день он получил от нее поздравительную телеграмму и деньги телеграфным переводом.

Первое время братья, физически сильные и развитые, работали грузчиками в гельсингфорсском порту. Затем Иван, на редкость талантливый и плодовитый журналист, с большим профессиональным опытом и широкими общественно-политическими знаниями, начал свою заграничную карьеру в парижских «Последних Новостях». Его сто семнадцать статей под общим названием «Россия в концлагере», занимательно написанные, основанные на богатом материале очевидца, печатались дважды в неделю газетой П. Н. Милюкова с 20 января 1935 по 22 марта 1936 года. Они принесли Ивану первые гонорары и, главное, всеэмигрантскую известность и популярность. Антикоммунистическая направленность, яркость и красочность описываемых концлагерных ужасов сразу же выдвинули Ивана Солоневича на первое место среди немногочисленных тогда выходцев из советского рая на земле.

Летом 1936 года все Солоневичи перебрались в Софию. Переезд в Болгарию не был случайностью. Заботами Фосса и его подручных по «Внутренней линии» газета «Голос Труда», издававшаяся от имени находившегося под ее контролем Русского Христианского Трудового Движения, была передана Солоневичам. Сделав себе имя в «Последних Новостях», Солоневич смог приступить к изданию своей газеты «Голос России». При участии всех Солоневичей первый номер газеты вышел в июне 1936 года.