Олег Черенин - Очерки агентурной борьбы: Кёнигсберг, Данциг, Берлин, Варшава, Париж. 1920–1930-е годы

В целом сотрудничество 2-го отдела с иностранными разведками, работавшими на советском направлении, никаких особых дивидендов ему не принесло. Качество и количество информации по Советскому Союзу до определенного момента вполне удовлетворяли информационные запросы государственных институтов и руководства страны. Роль Незбжицкого как руководителя добывающего аппарата польской разведки была в этом процессе весьма значима.

Неугомонный характер, широкие интеллектуальные запросы, темперамент и честолюбие Незбжицкого препятствовали его превращению в «узкого» профессионала, ограниченного исключительно интересами карьеры. Даже в рамках военной службы, с ее ограничениями, он никогда не забрасывал своих научных и литературных занятий. Это уже потом, после катастрофического провала польской разведки, когда она не смогла выявить признаки советско-германского сближения летом 1939 года, его многочисленные оппоненты и откровенные враги в самой разведке припомнили ему его литературные занятия как одну из причин ее фиаско на советском направлении деятельности. Он-де свои личные «научные» интересы поставил выше интересов службы, чем нанес ей невосполнимый ущерб.

Нужно сказать, что определенные основания для таких оценок деятельности Незбжицкого действительно имели место. Кроме руководства рефератом «Восток», к числу его служебных обязанностей было отнесено участие в работе так называемого «Комитета семи» — неформального образования при руководителе государства, призванного вырабатывать стратегию в отношении СССР и Германии и давать экспертные оценки по актуальным вопросам внешней политики в части выявления возможных угроз, исходящих от соседей Польши.

Кроме того, как представитель добывающего разведывательного аппарата 2-го отдела, Незбжицкий принимал участие в деятельности проводимой Экспозитурой № 2 операции «Прометей» по инспирации повстанческо-сепаратистского движения в национальных республиках СССР. Как руководитель советского направления разведки, Незбжицкий прекрасно понимал, что, в случае возникновения кризисных ситуаций, характер ее деятельности в самом Советском Союзе не даст исчерпывающих ответов на актуальные вопросы. Так, всю вторую половину 1933 года разведывательные аппараты реферата «Восток» бились над проблемой выяснения истинного состояния советско-германского военного сотрудничества. Произойдут ли принципиальные изменения в его характере после прихода нацистов к власти в Германии. Когда Незбжицкий «расписался» в своем бессилии, он был вынужден за содействием обратиться к своим коллегам из реферата «Запад», направив туда соответствующий запрос. Нужно отметить, что, в условиях «тихого» соперничества рефератов «Восток» и «Запад», сам факт такого обращения к конкурентам означал для Незбжицкого сильный удар по самолюбию.

Кстати, неравнозначное положение рефератов «Запад» и «Восток», с точки зрения оценки приоритетов польской разведки, отражалось в числе мест их расположения в штаб-квартире разведки. За первым было закреплено пять помещений, за вторым — четыре [313] В 1935 году за рефератом «Восток» было закреплено пять служебных помещений: кабинет № 109 площадью 21 кв. метр (ротмистр Закревский, поручик Телатыцкий, поручик Бабиньский и трое гражданских чиновников); кабинет № 111 площадью 11,5 кв. метров (поручик Уряш и один чиновник); кабинет № 115 (капитан Незбжицкий); кабинет № 117 (пять гражданских чиновников); кабинет № 119 (два офицера). Всего в реферате состояло семь офицеров и девять гражданских чиновников. См.: Pepłoński A. Wojna o tajemnice. S. 206. .

Примерно с начала 1937 года в деятельности реферата «Восток» началась череда кризисов, связанных, прежде всего, с невозможностью имеющимися силами и средствами получать из Советского Союза актуальную разведывательную информацию. Так называемая «наблюдательная» разведка, практиковавшаяся рефератом и подчиненными ему плацувками, к этому времени полностью исчерпала свой ресурс. Нужны были новые способы получения информации, прежде всего документальной, которые позволили бы удовлетворить постоянно возраставшие информационные потребности высших государственных инстанций.

Причинами, сказывавшимися на качестве работы, Незбжицкий называл и постоянно возраставшую эффективность советской контрразведки, и ужесточение режимно-профилактических мер советских властей, и быстро менявшуюся обстановку в области военного строительства. Простая фиксация происходящих в соседней стране процессов не позволяла польской разведке реализовывать свою основную — прогностическую — функцию.

С этого времени и сам Незбжицкий, и работа возглавляемых им аппаратов стали предметом острой критики, исходящей и из отдельного реферата «Россия», и от руководства разведки и Главного инспектората вооруженных сил.

В 1937 году Незбжицкий направил майору Адаму Пшибыльскому — начальнику отдельного реферата «Россия», доклад по вопросам состояния боевой подготовки частей РККА, составленный на основе информации одного из агентов. Он просил дать квалифицированную оценку содержащимся в докладе сведениям и вернуть его «со всеми поправками, рабочими отметками и дополнениями».

Объем подготовленного Пшибыльским анализа был сопоставим с самим докладом. В частности, он писал: «Я соглашусь с мнением начальника реферата “W” (“Восток”. — Авт .) насчет трудностей, с которыми сталкивается разведка на территории СССР. Считаю, что непосредственное наблюдение, ведущееся даже надежными источниками и представляющее большой объем необходимых военных сведений, никогда не сможет дать подробных знаний об организации, дислокации, мобилизационных и других возможностях Красной Армии. Для формирования целостной картины мы будем вынуждены обращаться к материалам, представленным “чистой” разведкой, причем материалы эти должны быть преимущественно документальными…

Представленный материал является, несомненно, полезным как совокупность достоверных и любопытных деталей, полученных путем долговременного и добросовестного наблюдения. Если оценивать деятельность самого наблюдателя, с точки зрения объема собранных им данных, то их ценность относительно невелика. Он делает выводы слишком поспешные и толком их не мотивирует… Порой создается впечатление, что наблюдатель представляет не только свои собственные выводы и сведения, но и данные, полученные из других, неизвестных нам источников. Так, например, наблюдатель предоставил подробную информацию о количестве вооружения и снаряжения саперной роты 2-й стрелковой дивизии. Характер этих сведений указывает на то, что только методами наблюдения их получить невозможно».