Геннадий Белов - Атлантическая эскадра. 1968–2005

– БИЦ! Проклассифицируйте цель и доложите! – приказал командир корабля капитан 3 ранга Колмагоров.

Проклассифицировать цель по радолокационной отметке на экране радара было достаточно трудно из-за недостаточности классификационных признаков: только величина отметки и ее яркость. Федорцов подошел к оператору навигационного радара Павлу Воронцову, и они вместе стали обсуждать эту проблему. Воронцов, следивший по экрану радара за авианосцем в течение трех дней, изучил характер его радиолокационной отметки на всех ракурсах и с уверенностью заявил, что это авианосец, судя по длине и особой конфигурации его отметки на экране.

– Предполагаю, что вышедшая из порта цель – авианосец «Independence», – доложил Федорцов.

На мостике начался переполох. Вышедший корабль медленно удалялся, и, чтобы его распознать, надо было сблизиться с ним на визуальный контакт и тем самым потерять контроль за судами, выходящими из порта. В случае ошибки можно было пропустить выход авианосца из порта и потерять его. В Главном штабе ВМФ было известно, что отряд кораблей стоит на якоре у входа в порт и ждет его выхода, чтобы продолжить слежение, и потеря авианосца оконфузила бы командира эскадры на весь Военно-Морской Флот. Надо было принимать решение. На Федорцова навалились командир корабля и командир эскадры, требуя подтверждения классификации вышедшего корабля как авианосца. Надо отдать должное Федорцову, он не дрогнул и доложил, что по характеру радиолокационной отметки он уверен, что это «Индепенденс». Его вызвали наверх на ходовой мостик, чтобы выслушать основания для такого вывода о классификации цели. Федорцов объяснил, что за трое суток слежения за авианосцем он и оператор станции изучили его отметку на всех ракурсах, и он уверен, что она характерна только для авианосца по своей протяженности и конфигурации.

Корабль экстренно снялся с якоря и, дав полный ход, взял курс на сближение с целью, когда расстояние до нее было уже около 10 миль. Чтобы сблизиться на визуальный контакт, потребовалось около часа. Примерно через сорок минут после начала погони за неопознанной целью она начала постепенно увеличивать ход, и, когда ее скорость достигла 20 узлов, отпали все сомнения в правильности опознания авианосца, а еще через некоторое время «Independence» включил ходовые огни. Расчет авианосца выйти из порта в полном радиомолчании с выключенными ходовыми огнями и уйти от слежения не удался. Да! Корабли плавали рядом и боялись друг друга: американские корабли непредсказуемости наших действий, а мы – внушенного нам стереотипа «вероятного противника».

6 сентября 1971 году БПК «Севастополь» совместно с БПК «Жгучий», приняв на борт командира эскадры контр-адмирала Н. В. Соловьева и оркестр в порту Севастополя, вышел в плавание для официального визита на Кубу. 9 сентября после прохода пролива Гибралтар начальник разведки эскадры капитан 1 ранга Бояринцев выявил информацию о движении американского авианосного соединения во главе с авианосцем «Saratoga» от побережья США в Седиземное море. Соловьев был в хорошем настроении и, выслушав доклад разведспеца, признес:

– Я – хозяин Атлантики! Подготовьте вместе с начальником походного штаба телеграмму в Главный штаб ВМФ с предложением провести тактическое учение 7 оперативной эскадры по нанесению ракетного удара по авианосному соединению США.

Он не случайно назвал себя хозяином Атлантики, потому что операционной зоной действий 7 оперативной эскадры была Северная Атлантика. Соловьев был одаренным флотоводцем, исключительно инициативным и имел удивительное тактическое чутье. Через несколько часов Главный штаб ВМФ одобрил предложение Соловьева, и отряд взял курс на Северо-Запад навстречу американскому соединению.

Место нахождение авианосного соединения выявлялось через радиоперехват открытых донесений и передач, но его точными координатами походный штаб не располагал. Когда по расчетным данным до авианосного соединения расстояние было 200 миль, с корабля был поднят вертолет для проведения радиолокационной разведки. За полетом вертолета наблюдали обе станции воздушного наблюдения МР-500 и МР-310, а непосредственное управление полетом осуществлялось по данным станции МР-310. Вертолет взял курс в расчетном направлении и летел на высоте 500 метров. Расчетная дальность поддержания радиолокационного контакта с вертолетом на такой высоте полета составляла около 110 км. Через сорок минут полета вертолет достиг границы поддержания радиолокационного контакта радарами корабля, и они начали наблюдать его с пропусками. Начальник РТС, работавший с офицером наведения авиации подполковником Блакитным за одним индикатором ВИКОЦ, предупредил его, что надо или поднять вертолет выше, или возвращать, иначе он уйдет за горизонт и будет потерян. Доклады о вертолете из БИЦ стали поступать на ходовой мостик реже, и по трансляции раздался недовольный голос командира эскадры:

– Начальник РТС! Давайте информацию по вертолету с каждым оборотом антенны!

Чувствовалось напряжение на мостике, и Соловьев немного нервничал. Начальник РТС решил не давать объяснений на ходовой мостик, что вертолет находится на предельной дальности сопровождения, чтобы не вносить дополнительную напряженность. Командир эскадры, находясь на ходовом мостике, не знал всех деталей ситуации с управлением вертолета, полагаясь на опытного офицера наведения, но на пункте управления сложилась ситуация, которая угрожала потерей контроля за полетом вертолета и его управлением. По расчетным данным корабль был на границе обнаружения авианосного соединения, и офицер наведения решил продолжать полет вертолета до потери с ним радиолокационного контакта, надеясь, что вот-вот вертолет обнаружит авианосец. Блакитный действовал на свой риск и предупредил командира вертолета, что в случае потери радиолокационного контакта с кораблем тот должен ложиться на обратный курс без дополнительной команды с пункта наведения. Расчет его был прост. Если вертолет возвращать на корабль, то суммарное время на его возвращение, заправку, проверку и обратный полет в расчетную зону займет не менее трех часов, и есть большая вероятность потерять авианосное соединение. Но почему офицер наведения не поднял вертолет на высоту больше 500 метров было совершенно непонятно. Видимо, он боялся потерять контакт с вертолетом при наборе им высоты, что не могло случиться. На дальности 120 километров вертолет наблюдался уже только через четыре оборота антенны и был за границей видимого горизонта, но по-прежнему летел на удаление. Начальник РТС вступил в переговоры с Блакитным на высоких тонах, прекрасно понимая, что если вертолет будет потерян, то спрос будет с него первого, а не с Блакитного. Но тот упрямо молчал. Когда до вертолета было 127 км, от него, наконец, поступил доклад об обнаружении группы надводных целей. Все облегченно вздохнули. Но, как оказалось, это было не авианосное соединение, а ложный ордер транспортных кораблей и небольшой отряд охранения, принадлежащий авианосному соединению. Несколько часов пришлось идти в направлении отряда, и на подходе к ордеру вновь был поднят вертолет. Командир эскадры несколько нервничал, боясь пропустить авианосец. Поднятый вертолет обнаружил основные силы АМГ в 300 км севернее, и только через 18 часов после начала этой операции корабль вышел на контакт с АВУ «Saratoga» и произвел имитационную стрельбу ракетами по данным целеуказания корабельного вертолета. По приказанию ГШ ВМФ после завершения учения отряд сблизился на визуальный контакт с авианосцем для его сопровождения. Снова был поднят вертолет для проведения визуальной и фото разведки авианосца, во время которой случилось происшествие, едва не стоившее жизни летчику вертолета капитану Вячеславу Занегину. Когда вертолет взлетел, с кормы авианосца был запущен змей на стальном тросике, который не был замечен летчиком вертолета. Облетев авианосец с обоих бортов, вертолет пошел на посадку на корабль, пролетев близко от кормы авианосца. Внезапно летчик ощутил удар, и вертолет провалился на несколько метров вниз. Ему удалось выровнять вертолет, но в корпусе возникла небольшая вибрация. После посадки на одной из лопастей винта была обнаружена выщерблина глубиной около 15 сантиметров. По предположению Занегина, трос был перерублен лопастью винта, и только чудо спасло вертолет от неминуемой катастрофы. Это происшествие было скрыто от командования корабля и командира эскадры, а поврежденную лопасть через два часа восстановили с помощью эпоксидной смолы, отшлифовали, покрасили, и следы разрушения можно было установить только под рентгеном. Можно предположить, что это присшествие стало известно командованию, потому что вместе с походным штабом на корабле вышел начальник особого отдела эскадры, и сеть его внутреннего оповещения не могла не сработать. Но командование, видимо, решило не заметить этого происшествия, иначе о нем надо было бы докладывать наверх.