Геннадий Белов - Атлантическая эскадра. 1968–2005

Вступив в ордер авианосного соединения, отряд кораблей приступил к слежению за АВУ «Saratoga». Авианосное соединение проводило тактические маневры в центральной части Атлантического океана с отработкой полетов авиации. Снова начались напряженные дни. Как вспоминал потом начальник РТС, он покидал БИЦ на короткий отдых, когда Соловьев уходил с ходового мостика. За малейший промах или несвоевременный доклад из БИЦ начальник РТС вызывался на мостик командиром эскадры и получал «вливание». Наблюдение за полетами авиации АВУ «Saratoga», непрерывный контроль за положением наших двух кораблей в ордере, чтобы не сблизиться с авианосцем на дистанцию менее 5миль, расчеты на удержание места во время маневров авианосного соединения держали в напряжении весь расчет БИЦ круглосуточно. В таком жестком режиме прошли 15 станции воздушного наблюдения работали поочередно, ни на минуту не теряя информацию о воздушной обстановке. Анализируя дистанции обнаружения воздушных целей, начальник РТС сделал вывод, что станция МР-500 начала терять свои параметры. Произведя замеры параметров станции, он обнаружил, что у нее упала излучаемая мощность. Хотя дальность обнаружения воздушных целей снизи лась незначительно, это не прошло мимо внимания командира эскадры. После одного из утренних совещаний с походным штабом он запросил данные о дальности обнаружения воздушных целей станцией МР-500 на различных высотах. Выслушав доклад, он сказал, что со станцией не все в порядке. Начальник РТС не хотел ставить станцию на профилактику для замены магнетрона и настройки приемопередатчика, пока не закончится слежение за авианосцем. Станция была очень капризной в настройке, и пришлось бы затратить на эту операцию не менее суток. Длительное время не работающая станция вызвала бы у Соловьева раздражение и внесла бы напряженность в работу. Пришлось дать ответ Соловьеву, что станция в полной исправности. Но доклад его не убедил, и он приказал ФРТС капитану 1 ранга Суханову проверить станцию. Повидимому, Суханов доложил Соловьеву истинное положение дел, и на следующий день пришлось приходит одна, и на следующий день в станции случилась неисправность. В одном из блоков питания сгорел мощный селеновый выпрямитель. И опять станция не работала около половины рабочего дня, пока не была устранена неисправность. Когда станция была приведена в рабочее состояние, в БИЦ зашел Суханов и сказал:

– Соловьев приказал назначить комисию для проверки содержания техники и специальной подготовки личного состава в расчете станции МР-500.

Председателем комиссии был назначен начальник походного штаба капитан 2-го ранга Анатолий Бобинин, очень простой и порядочный человек, и можно было надеяться, что расследование не будет предвзятым. Весь следующий день комиссия тщательно проверяла содержание станции, ведущуюся документацию, опрашивала расчет станции и командира группы молодого лейтенанта Владимира Лысикова. Вывод комиссии был положительным. Причиной выхода из строя выпрямителя была признана его ненадежность, а содержание станции и знания личного состава оценены удовлетворительно. Никто не был наказан, и это было самым большим поощрением в службе. После завершения маневров авианосное соединение направилось в Средиземное море, и только при подходе к проливу Гибралтар слежение за авианосным соединением было завершено и с КП ВМФ было получено приказание следовать по плану. Теперь курс корабля лежал к берегам Кубы.

В сентябре 1978 года БПК «Адмирал Макаров» вышел на боевую службу в Атлантику в составе отряда РКР «Адмирал Зозуля» и БПК «Смышленый». Чрез две недели плавания отряд разделился, и командиру БПК «Адмирал Макаров» капитану 2 ранга Г. И. Власову поступило приказание: «Из портов США вышел десантный отряд курсом к берегам Норвегии или в Средиземное море. Обнаружить. Установить слежение» и дано ориентировочное место отряда. Через час пришло уточнение: «Состав десантного соединения до 20 кораблей и судов. Более вероятен курс в Средиземное море». Власов уже давно привык, когда ему ставились задачи со многими неизвестными, но в данном случае была абсолютная неопределенность с местом нахождения десантного отряда. «Курс 180 градусов. Назначенный ход 24 узла! Машины самый полный», – первое решение командира. А что дальше? Сутки раздумий, анализа различных данных и радиоперехватов и томительное ожидание. Ночью на РЛС была обнаружена группа надводных целей, и командир решает поднять вертолет для опознания судов. Разведка вертолетом установила, что это были гражданские суда, большие контейнеровозы, на палубах которых были нарисованы круги, имитирующие взлетные площадки вертолетов. Стало ясно, что это отвлекающая группа кораблей, и пришло решение этой сложной ситуации: «Значит в этом же направлении движется и сам десантный отряд, следовательно, он движется к берегам Норвегии». «Курс 0 градусов. Машины самый полный», – и снова на поиски неуловимого отряда. Все корабельные средства поиска – радиотехнической и радиоразведки, радиоперехвата в командной сети десантного соединения – не давали никаких дополнительных данных. Противник шел в режиме полного радиомолчания. От КП управления тоже ни указаний ни дополнительной информации. Как всегда помог Его Величество Господин Случай! С рассветом Власов решает послать на разведку вертолет на полный радиус действия – 300 км, и плюс 50 км дает бортовая РЛС вертолета, и таким образом обследовать широкую полосу акватории. Риск командира оправдался. Через час полета вертолет визуально обнаружил чужой корабельный вертолет и определил его курс возвращения. «Курс 270. Машины самый полный», – новое решение командира следовать к берегам Норвегии. Следуя самым полным ходом, через четыре часа корабельная РЛС обнаружила группу надводных целей, а еще через два часа корабль вышел на визуальный контакт с десантным соединением США из 20 крупных кораблей и судов во главе с десантным вертолетоносцем и присоединился к его ордеру. После донесения обстановки от КП управления поступило донесение: «В вашу зону вышли корабли Атлантической эскадры». После суточного слежения за ДЕСО Власов услышал по связи родной голос командира эскадры вице-адмирала Виталия Ивановича Зуба: «Вступить под мое командование», и через некоторое время он увидел на горизонте армаду Атлантической эскадры в составе около 20 кораблей во главе с ТАВКР «Киев». В то время флот Советского Союза мог соперничать с флотом США.

В марте месяце 1979 года командирам БПК «Адмирал Исаченков» и «Стройный» была поставлена задача подготовиться к выходу на боевую службу и к деловому визиту на Кубу. Ориентировочный срок выхода был назначен на сентябрь месяц. Подготовка к любому выходу в длительное плавание всегда являлась очень напряженным и мучительным процессом. Это касалось и технической готовности кораблей, укомплектованию экипажа до 100 % и пополнение необходимых запасов, не считая организационной работы по подготовке походного штаба и отработки необходимых документов. К моменту выхода на боевую службу должны быть отработаны отдельные элементы боевой подготовки с выполнением стрельб различными видами оружия и элементы совместного плавания. Командиром отряда был назначен начальник штаба 120 БрРК капитан 2 ранга Г. И. Власов, который выбрал БПК «Стройный» флагманом отряда. На контрольном выходе под флагом командира эскадры командир отряда с походным штабом и экипажи кораблей получили «добро» на выход. 19 сентября корабли отошли от причала № 5 Североморска и, обогнув Скандинавский полуостров, взяли курс на Кубу. Первые дни похода погода благоприятствовала океанскому плаванию, стояла тихая штилевая погода. Все трудности были впереди. Командир отряда, сам бывший опытным штурманом, после анализа синоптических карт установил, что курс отряда лежит в ядро надвигающегося на Атлантику очень глубокого циклона. Он дает телеграмму в Главный штаб ВМФ, где предлагает изменить маршрут и обойти циклон Английским каналом. Но его предложение Главный штаб не утвердил и приказал следовать прежним курсом в Гавану. Корабли продолжили уверенное движение в пасть морского дракона. По воспоминаниям Г. И. Власова, это был самый трудный момент за все годы плавания в Атлантике. Отряд кораблей попал в самый центр – «глаз» циклона. Это был, наверное, тот ад, который обещают грешникам. Море бурлило, как вода в огромном кипящем котле. Небо и море смешались в одну стену мглы. Корабли попали в клокочущий котел кипящей брызгами бурлящей воды с огромными беспорядочными волнами, которые беспощадно били в их борта. Они уходили в воду почти до клотиков, потом всплывали, поднимая десятки тонн морской воды и снова уходили вниз. Корабли шли на грани управляемости самым малым ходом, и было совершенно невозможно выбрать удобный курс к волне, ибо был безумный хаос огромных беспорядочных волн, на гребни которых периодически взлетали корабли. Было страшно от того, что на каком-либо гребне волны корабль может переломиться пополам. Корпуса кораблей стонали от ударов мощных волн, бортовая качка была близка к критической и, казалось, что при очередном ударе волн антенны радиолокационных станций не выдержат и сорвутся с креплений. Волны били непредсказуемо отовсюду, каждая с другого направления. Шум волн и треск грозовых раскатов был такой, что ближней связи на УКВ почти не было. Корабли перешли на дальнюю связь, находясь друг от друга в 3–5 милях. Связь держали через Североморск и Москву на коротких волнах. Это безумие океана продолжалось пять часов, прежде чем отряд преодолел глаз циклона и вышел в его тыловую часть с дождями и низкими тучами. Стало легче, оттого что волны приняли упорядоченный характер, и можно было выбрать безопасный курс к волне. По докладам командиров кораблей потерь личного состава не было, а повреждения были незначительными. Сказались тщательная предпоходовая подготовка и опыт командиров. Через полторы суток борьбы в этом кромешном аду, выйдя из циклона, стало возможным осмотреться как внутри кораблей, так и снаружи. Труд экипажей по предпоходовой покраске кораблей, наведших внутренний и внешний лоск, пропал под напором стихии. Краска была смыта, и на бортах и надстройках проступила суриковая красная грунтовка. Вид кораблей был совершенно не визитный. После доклада на КП управления переходом курс отряда был изменен, и его направили в Средиземное море залечивать корабельные раны. Отряд встал на якорь в нейтральных водах у берегов Алжира, где пробыл две недели. Пришлось покрасить корабли заново, и после доклада о готовности к переходу поступила команда: «Следовать на Кубу с прежним заданием делового визита». С выходом из Средиземного моря курс кораблей лежал через Бискайский залив. Циклон прошел, но его отголоски в заливе остались в виде ветра 10–12 м. сек и огромных километровых плавных волн. Внезапно на отряд навалилась другая беда – аппендициты у молодых матросов. Первым был БПК «Стройный», на котором корабельным доктором был молодой лейтенант, выпускник Военно-Медицинской Академии со специализацией «хирург» и опытом проведения таких операций. Но это было там, на берегу, под присмотром профессора в идеальных условиях. А здесь, качающийся операционный стол по 15 градусов с борта на борт, даже при включенных успокоителях качки, ассистент – корабельный санинструктор, матрос по второму году службы. Врач начал операцию, а аппендикс найти не смог. Прошло два часа и безрезультатно. Консультации по радиосвязи опытного врача майора медицинской службы из госпиталя, находившегося на борту БПК «Адимирал Исаченков», не помогли. Власов принимает решение доставить майора на борт «Стройного», но при таком состоянии моря поднимать вертолет с борта крайне рискованно. Пилот вертолета согласился взлетать, и командир отряда пошел на риск. Посадить вертолет на маленькую корму «Стройного» было невозможно, и врача спустили на корабль по веревочной лестнице. Операция закончилась успешно. Аппендикс оказался не в предназначенном ему месте, а гораздо выше.