Николай Лузан - Контрразведка. Тайная война

Бокк вопросительно уставился на застывшего перед ним часового. В его дрожащих руках была зажата стопка листов, и когда они легли на стол, у ефрейтора глаза полезли на лоб. Это были совершенно секретные анкеты с истинными и вымышленными данными на готовившихся к заброске агентов группы Загоруйко. Как они оказались во дворе, ни часовой, ни начальник караула не могли вразумительно ответить.

Инструктор Шевченко, отвечавший за них головой, исчез. Бокк тут же поднял группу по тревоге и отправил посыльного в штаб, в Крымскую.

Не прошло и часа, как во двор влетел «опель» Штайна. Он на ходу выскочил из машины и бросился к застывшей шеренге инструкторов и агентов. В ней не хватало двоих. Наихудшее предположение — их уход к партизанам — не подтвердилось. Шевченко еле живого нашли на сеновале. Он был в стельку пьян. Не лучше выглядел Петренко, обнаруженный в конюшне. Лишь к обеду взбешенный Штайн смог прояснить картину. Все оказалось до банальности просто. Накануне оба инструктора отмечали завершение работы с группой и перебрали норму.

Но от этого Штайну легче не стало. Заброску группы Загоруйко пришлось отложить. До завершения служебного расследования «залетчиков» посадили под замок. Судьба Петра повисла на волоске. Срыв задания мог стоить должности Штайну, а ему с Шевченко в лучшем случае грозил отправкой на фронт. В памяти еще были свежи последствия засветки группы в Краснодаре. Все находились в подвешенном состоянии…

На этот раз в штабе «Валли-1» дело не стали раскручивать. Штайн остался в своем кресле. Петренко отделался легким испугом, отсидев трое суток в «холодной». Козлом отпущения стал Шевченко. Под охраной караула его отправили в Запорожье на ковер к начальнику абверкоманды 101 подполковнику Гемприху. Заброска группы Загоруйко в тыл 56-й армии была отложена. Вскоре стало не до нее и не до диверсии в Туапсе.

Предгорья и окраины Крымской содрогались от взрывов. Войска Закавказского фронта начали решительный штурм казавшейся непреступной «Голубой линии» — системы оборонительных сооружений, воздвигнутых на Западном Кавказе лучшими инженерами рейха. Станица потонула в облаках пыли и клубах дыма. Штайну с Райхдихтом пришлось начать спешную эвакуацию группы.

Серая лента из машин и повозок выползла за ворота и зазмеилась по дороге, ведущей к приморскому городу Темрюк.

Там их встретил обер-лейтенант Краузе и передал приказ подполковника Гемприха: следовать дальше к порту «Тамань» и оттуда переправляться в Керчь.

Дорога к переправе заняла долгих пять часов, и лишь поздним вечером группа вышла на берег Керченского пролива.

В порту Темрюка царил хаос. Отыскать в этом бедламе коменданта порта, чтобы попросить у него помощи, было невозможно, поэтому Штайн решил действовать на свой страх и риск. По его команде комендантское отделение, усиленное инструкторами, ринулось на штурм ближайшей баржи, на которой шла погрузка румынского стрелкового батальона.

Осипший, заросший густой щетиной майор-пехотинец попытался преградить путь здоровяку Райхдихту и сунул под нос бумагу, усыпанную лиловыми печатями. Тот отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и пошел напролом. На борту баржи возникла короткая, но яростная потасовка. Конец ей положили автоматные очереди, просвистевшие над головами румын, которые тут же стали более сговорчивыми.

Через час баржа, осевшая ниже ватерлинии, с трудом отчалила от берега и взяла курс на Керчь. Четыре с лишним километра, разделявшие берега, показались Штайну и его подчиненным дорогой в ад. Русские штурмовики на бреющем полете проносились над переправой и раскручивали свою смертельную карусель. Вода вокруг вскипала от пулеметных очередей и вздымалась чудовищными фонтанами после разрывов авиационных бомб. Пролив напоминал собой один огромный бурлящий котел, в котором варились кровь, мазут, деревянные обломки и истерзанные человеческие тела.

Баржа, получив две пробоины в правом борту, чудом прорвалась через этот ад и ткнулась тупым носом в крымский берег. Краузе, не раз наезжавший в Керчь из Темрюка для координации разведывательной работы с командиром морской форт-группы «Корвет» — капитаном Роттом, несмотря на кромешную темноту, быстро нашел в хитросплетении узких улочек штаб базы. Здесь группа бросила якорь и потом еще несколько дней приходила в себя после «эвакуации». В конце недели из Запорожья от Гемприха пришел приказ. Он предписывал Штайну передислоцировать группу в Евпатории и там приступить к работе.

Тихий приморский городок на западном побережье Крыма не привлекал внимания советской авиации. Здесь царил настоящий немецкий порядок. Штайн со штабом наконец смог заняться своим непосредственным делом. Пока инструкторы вместе с агентами-курсантами занимались оборудованием учебной базы, Краузе с Самутиным объезжали лагеря военнопленных и занимались вербовкой. Но развернуть работу по-настоящему так и не удалось. Гемприх распорядился перебазировать группу под Винницу, в местечко Вороновицы.

Украинская провинция встретила патриархальной тишиной и покоем. О далекой войне напоминал лишь гул ночных дальних бомбардировщиков, направлявшихся на Курск, Воронеж и Ростов. Сельская школа в Вороновицах, отведенная под центр подготовки диверсантов и агентов-разведчиков, подходила для этих целей как нельзя лучше. Парк из вековых дубов и лип надежно укрывал от посторонних глаз штаб, служивший одновременно и учебным корпусом. Соседство с батальоном СС отпугивало партизан и местных подпольщиков не только от села, но и от ближайших хуторов. Впервые за последние месяцы Штайн и его подчиненные получили идеальные условия для работы и окунулись в нее с головой.

Меньше чем за неделю Райхдихт, Самутин, Коляда и Петренко подобрали из числа военнопленных, местных полицейских и украинских националистов полный комплект кандидатов в агенты. На этот раз работа не пошла насмарку — контингент оказался весьма перспективным, особые надежды подавали националисты. Они люто ненавидели советскую власть и были готовы перегрызть горло комиссарам и чекистам.

Петр снова оказался отрезанным от своих. Среди жителей Вороновиц ему тоже не удалось найти надежного помощника, через которого можно было бы переправить за линию фронта собранные разведывательные материалы. Тем не менее у него не опустились руки. В его голове созрел новый дерзкий план, как одним махом покончить с осиным гнездом абвера. Петр решил его сжечь! Старое здание школы, где размещались штаб и офицерское общежитие, а также бараки для курсантов, построенные из дерева, по его расчетам, должны были вспыхнуть, как порох. Но одному сделать это было не под силу, и тогда он привлек к выполнению своего дерзкого плана уже проверенного на «краснодарской акции» Матвиенко и Ивана Коваля, к которому присматривался как к еще одному своему помощнику.