Николай Лузан - Лубянка. Подвиги и трагедии

Через несколько кварталов Н. Кузнецов и Н. Струтинский бросили машину, пешком прошли до конспиративной квартиры, там переоделись и затем благополучно добрались до основной базы РДР «Митя». Прошло несколько дней, облавы, проводившиеся гитлеровцами в Ровно, закончились, и связные доставили в отряд ровенскую газету «Волынь» от 26 сентября. В ней на первой полосе была помещена большая статья, в которой сообщалось следующее:

«В понедельник 20 сентября, в 13 часов 30 минут, на улице Шлосс в Ровно были убиты выстрелами сзади руководитель главного отдела финансов при рейхскомиссариате Украины, министерский советник доктор Ганс Гель и кассовый референт Винтер. Те, кто дал убийце поручение, действовали по политическим мотивам».

Случайное стечение обстоятельств не позволило разведчикам достичь поставленной в операции цели. Как стало известно позднее, министерский советник Г. Гель за несколько дней до покушения прибыл в Ровно из Берлина и на первых порах по приглашению П. Даргеля поселился в его особняке на Шлоссштрассе. На обед они собирались пойти вместе, но П. Даргель задержался в рейхскомиссариате на несколько минут, и их оказалось достаточно, чтобы на этот раз избежать смерти.

Несмотря на досадную нелепость, в целом руководство РДР «Митя» и 4‑го Управления было удовлетворено конечным результатом операции. Во‑первых, сам акт возмездия прошел безукоризненно, значит, его план в сущности был разработан правильно. Во‑вторых, Г. Гель являлся достаточно важной фигурой, если и уступавшей по служебному положению П. Даргелю, то незначительно. Кроме того, весьма эффектно сработал прием с письмом националиста‑мельниковца И. Фена.

22 сентября, выступая на похоронах Г. Геля и А. Винтера, П. Даргель обвинил в их смерти украинских националистов и развернул массовые репрессии. В течение 25 и 26 сентября в городах Ровно и Луцке гестаповцами было арестовано, а затем расстреляно 180 активных функционеров из числа бандеровцев и мельниковцев.

Усиление комендантской службы в Ровно и беспрецедентные меры по охране П. Даргеля не остановили Н. Кузнецова и его соратников от проведения повторной операции. Они психологически верно рассчитали, что фашисты не будут ждать нового нападения на том же самом месте и решили повторить акцию.

8 октября 1943 года Н. Кузнецов вместе с Н. Струтинским, сидевшим за рулем машины, подстерег П. Даргеля, когда тот выходил из своего дома. На этот раз Николай Иванович сменил оружие: вместо пистолета для надежности применил противотанковую гранату, на которую для усиления поражающего действия надел дополнительный стальной чехол с насечками. Но снова досадная случайность не позволила довести операцию до конца! В метре от ног П. Даргеля граната ударилась о бровку тротуара и откатилась так, что взрыв ударил в стену дома! Осколками была убита случайная прохожая. Сам Н. Кузнецов получил легкое ранение в левую руку, а П. Даргель и на этот раз остался жив. Он ринулся к подъезду рейхскомиссариата и там столкнулся с В. Довгер. По ее словам, «вытирая кровь с лица, Даргель возбужденно ругался и кричал: «Офицер, блондин, высокого роста! Бросил гранату и уехал! Это уже второй раз, как они сюда приезжают?!»

Времени стрелять из пистолета у Н. Кузнецова уже не оставалось. Дежурившая в машине охрана из эсэсовцев среагировала мгновенно и бросилась в погоню за разведчиками. Даже мастерство Н. Струтинского, вероятно, не спасло бы, если бы не счастливая случайность. В какой‑то момент преследователи потеряли из виду зеленый «опель», а когда снова обнаружили, то отрыли по нему ураганный огонь. Но машина была словно заговоренной, а ее водитель выделывал за рулем настоящие чудеса. Лишь на окраине Ровно, когда автоматная очередь разнесла в клочья задние колеса, «опель» слетел в кювет. Разъяренные эсэсовцы вытащили из него еле живого от страха и насмерть перепуганного майора. После того как «бандита» зверски избили и приволокли в гестапо, к нему, наконец, вернулся дар речи. Майор понял, что перед ним не переодетые партизаны, а эсэсовцы разобрались, что гнались не за тем «опелем».

Эта неудача и ранение не остановили Н. Кузнецова. 10 ноября он вместе с Н. Струтинским, Альбертом Глассом и Иваном Корицким в 4 часа дня у выезда с улицы Легионов совершил налет на машину красляйтера Курта Кнута — заместителя Э. Коха. Накануне через свои оперативные связи в гараже К. Кнута разведчики получили информацию о времени и маршруте его движения. Она оказалась точной: за несколько минут до 4 часов знакомая машина появилась на улице.

Кузнецов первым метнул в нее противотанковую гранату. Мощный взрыв отбросил автомобиль к забору, передняя его часть развалилась, а кабина напоминала смятую консервную банку. Для гарантии А. Гласс швырнул вторую гранату, но она не разорвалась. И тогда разведчики открыли по машине ураганный автоматный огонь, превратив ее в решето. Казалось, что после такого никого живого в машине не должно было остаться. Но и этому заместителю Э. Коха, как и П. Даргелю, невероятно повезло: взрывом К. Кнута отбросило на пол, а осколки и пули прошли выше. Он отделался контузией и легким ранением. Погиб только водитель.

Этой операции, как и предыдущим, также предшествовала оперативная подготовка. Для ее выполнения еще в апреле 1943 года И. Корицкий устроился на работу в одно из подразделений, которое подчинялось К. Кнуту. Руководил им выходец из Нидерландов Альберт Гласс. Разведчик вскоре сблизился с ним, а затем привлек к сотрудничеству. Полученные ими материалы на заместителя Э. Коха легли в основу разработанного Д. Медведевым и Н. Кузнецовым очередного далеко идущего плана, рассчитанного на ликвидацию самого гауляйтера. Сразу вслед за К. Кнутом должен был умереть он. Место и время проведения операции они решили назначить сами. По расчетам Д. Медведева и Н. Кузнецова, после ликвидации К. Кнута в Ровно оставалось только одно место, где мог появиться Э. Кох, — немецкое кладбище. Но этот план им так и не удалось довести до конца: похороны в Ровно не проводились.

Зато другой высокопоставленный гитлеровский чиновник, оберфюрер СС, председатель Верховного суда на Украине А. Функ от расплаты не ушел. Он, как и Э. Кох, являлся одним из любимцев Гитлера. Тот щедро осыпал его пышными чинами и наградами за безжалостные расправы над мирным населением Украины. Ненасытная жадность А. Функа не знала границ. Он эшелонами отправлял награбленное в родной «фатерлянд», и потому операция по его ликвидации получила кодовое название «Насос».

Верховный суд занимал трехэтажное здание, выходящее одной стороной на Немецкую улицу, а другой — на Парадную площадь. Позади него, сразу за двором, проходила тихая и малолюдная Школьная улица. Решив подстраховаться, Д. Медведев, Н. Кузнецов и Я. Каминский на этот раз разработали несколько вариантов операции и доложили в Москву. Там остановили свой выбор на не самом безопасном варианте: А. Функа было решено ликвидировать в самом здании суда, где он выносил свои драконовские приговоры. Это был своеобразный акт правосудия и политического возмездия одному из фашистских палачей.