Борис Соколов - Чудо Сталинграда

Что же касается командира 12-й кавдивизии, ставшей 9й гвардейской, генерал-майора Б. С. Миллерова, то он благополучно дошел до Берлина, командуя в последние недели войны 4-й гвардейской кавалерийской дивизией. Правда, 30 апреля 1945 года он все-таки был заменен – за неделю до окончания боев совету полковника Бардадина все-таки последовали. А другой комдив, И. В. Тутаринов, успешно продолжал служить после войны и к 1968 году дорос до генерал-полковника.

В советских штабах существовала всеобщая круговая порука. Далеко не один Н. Я. Кириченко отличался недостоверными донесениями. Чем-чем, а уж этим-то Генштаб Красной Армии и руководство Наркомата обороны удивить было трудно. Но поводом для серьезного разбирательства подобное очковтирательство становилось только тогда, когда на участке соответствующего корпуса, армии или фронта происходила какая-то чувствительная неудача, которая почему-либо привлекала внимание вышестоящего начальства. Или иногда случалось, что кто-то из командиров нарушал круговую поруку и раскрывал ЦК и лично товарищу Сталину всю правду-матку. Не знаю, был ли полковник Бардадин обижен, что ему, в отличие от других полковников в корпусе, не было присвоено генеральское звание. Но, судя по всему, он действительно возражал против преувеличенных данных о силах и о потерях противника, а также против того, чтобы собственную безалаберность оправдывать несуществующим вражеским «окружением». Во всяком случае, представители инспекции кавалерии ничего не пишут в своем докладе о том, что сослуживцы уличали Бардадина в согласии с поступавшими во фронтовой штаб донесениями.

Украинец (судя по фамилии – потомок запорожцев) Василий Владимирович Бардадин, родившийся в 1897 году, был старый кавалерист. Он участвовал в Гражданской войне, будучи командиром эскадрона, за что в 1923 году был награжден орденом Красного Знамени.

В начале Великой Отечесвенной войны Бардадин командовал 669-м мотострелковым полком 212-й моторизованной дивизии, а уже 29 июля 1941 года стал командовать этой дивизией, занимая эту должность вплоть до 6 октября.

Мемуаристы отзываются о Бардадине как о толковом и смелом командире, который иной раз личным примером мог поднять подчиненных в атаку. Вспоминая о боях в районе Черкасс в августе 1941 года, генерал В. М. Шумилов, тогда – начальник штаба 196-й стрелковой дивизии, писал: «Я выехал в 212-ю дивизию к полковнику Василию Владимировичу Бардадину.

Его командный пункт находился рядом с кирпичным заводом, на возвышенности. Отсюда были хорошо видны боевые порядки. Наших бойцов от фашистов отделяло кукурузное поле. Высоченные стебли не препятствовали огню, не служили укрытием от него. Они лишь позволяли более или менее скрытно атаковать.

Полковник Бардадин был кадровым командиром. Волевое, энергичное лицо, немногословность, предельная четкость в разговоре, решительность – все это внушало к нему доверие и уважение. Комдив уже собирался в один из полков, и я присоединился к нему.

– Все готово? – спросил Бардадин командира полка, когда мы, скрываясь в кукурузе, в сопровождении адъютанта, к которому полковник обращался на «ты» (как мне сказали, этот офицер с одним кубиком в петлице, в прошлом сержант из разведбата, дважды спасал полковнику жизнь), пробрались на полковой КП.

– Готово, товарищ полковник.

– Ну что ж, идемте, товарищ майор. Сегодня мы – солдаты.

Спустя минут десять, когда взвились и рассыпались на множество малюсеньких звездочек три красные ракеты, мы с полковником шли в цепи атакующих. Бардадин шел чуть впереди, размахивая пистолетом и крича: «Вперед, товарищи! Смерть фашистам!» Стебли кукурузы били по лицу, путались в ногах. В воздухе бушевал свинцовый шквал, пули, словно коса, срезали уже пожелтевшие листья. А Бардадин был невозмутим и всем своим поведением показывал бойцам, что он презирает опасность, не боится летящих на него смертей. Великое дело – пример командира. Весь полк мгновенно узнал, что в цепи идет сам комдив, и это делало людей сильнее и бесстрашнее.

Противник дрогнул и начал поспешно отходить. Я видел, как, бросив станковый пулемет, улепетывали двое фашистов, страх гнал их подальше от наступающих русских, которых не берут и пули. Две деревни лежали на нашем пути, и в обеих мы не дали фашистам закрепиться. На моих глазах разъяренный гитлеровский офицер расстрелял троих солдат, в панике бежавших от наших бойцов. Но даже такие крутые меры не помогли. Лишь введя свежие резервы, гитлеровцы сумели остановить полк. Дело было сделано, попытка фашистов отрезать наши подразделения от переправ и на этот раз провалилась».

Также и маршал И. Х. Бахграмян хорошо отзывался о Бардадине: «С тяжелыми боями мы оттягивали соединения 6-й и 26-й армий от границы на новые рубежи к востоку от Львова. Отход прикрывали самые стойкие части. В 15-м мехкорпусе это возложили на 669-й мотострелковый полк 212-й моторизованной дивизии. Когда враг приближался, полковник В. В. Бардадин поднимал полк в контратаку. Бойцы яростно устремлялись навстречу противнику. Силы были неравными. Нередко в ходе боя отдельные подразделения оказывались во вражеском кольце. Но каждый раз они решительным броском вырывались из западни и пробивали дорогу к главным силам полка».

Однако ненумение ладить с непосредственным начальством и нежелание втирать очки вышестоящим штабам привели к тому, что Василий Владимирович, судя по всему, так и остался полковником. С 9 августа 1943 года по 30 мая 1944 года В. В. Бардадин командовал 300-й стрелковой дивизией 2-го формирования, находившейся на Дальнем Востоке. В августе 1945 года, будучи заместителем командира 59-го стрелкового корпуса, участвовал в войне с Японией, за что был награжден орденом Отечественной войны 1 степени.

Генерал армии Е. Е. Мальцев, тогда – начальник политотдела 12-й армии, вспоминал: «Учитывая реально сложившуюся обстановку, командующий Южным фронтом генерал-лейтенант Р. Я. Малиновский в целях улучшения оперативного положения приказал в ночь на 28 июля отвести войска левого крыла фронта на рубеж, проходивший по южному берегу реки Кагальник и Манычскому каналу. Но к этому времени противник усилил свои войска свежими резервами и обрушил на наши части и соединения новые мощные удары. В этих условиях они далеко не всегда могли организованно отойти на указанные рубежи. Штабы фронта и некоторых армий часто теряли связь со своими войсками и не всегда имели точные данные о положении подчиненных частей. За двое суток танковые силы врага значительно продвинулись на сальском направлении.

К концу дня 28 июля между армиями фронта образовались большие разрывы, оборона была нарушена. Войска, особенно правое крыло фронта, будучи не в состоянии сдерживать натиск значительно превосходящих сил гитлеровцев, продолжали отступать на юго-восток.