Эрих Манштейн - Битва за Кавказ. Неизвестная война на море и на суше

Командование 54-го ак отвело с фронта 132-ю пд, заменив ее пехотные полки, понесшие тяжелые потери, полками 46-й пд с Керченского плацдарма. Вместо 46-й дивизии там должна была появиться 24-я пд. В это время поступило сообщение из ОКХ, и, пожалуй, меня впервые начали торопить с проведением наступления, чтобы снять 8-й авиакорпус с Крыма и перевести его для наступления на Украину. Но я считал, что наступление при любых обстоятельствах должно вестись до окончательной победы, а для этого 8-й авиакорпус нужен в Крыму. Мне удалось отстоять свою точку зрения. Но силы полков иссякали, а ОКХ требовал дать гарантию о скором падении города-крепости. Тогда я попросил выделить нам хотя бы три пехотных полка. ОКХ дал согласие, полки должны были подоспеть по крайней мере к последней фазе схватки.

Корпуса моей армии, пользуясь преимуществом наступающих, по своему усмотрению выбирали направление главного удара, ставя тем самым противника перед фактом внезапности. Это правило я использовал на протяжении всей Второй мировой войны. Тем самым исключался шаблон в действиях командиров. Большая самостоятельность гарантировала и то, что подчиненные генералы не стремились мне угождать.

Командование 54-го ак, введя в бой 213-й пп и 24-ю пд, развернула фронт на запад. 213-й пп под командованием полковника Хитцфельда захватил броневую батарею «Максим Горький-1». Гарнизон батареи, насчитывающий несколько этажей под землей, сдался лишь после того как саперы с подрывными зарядами проникли внутрь форта через башни. Во время одной из попыток вырваться был убит комиссар батареи, после чего его матросы сдались. Силами 24-й дивизии удалось захватить часть западного побережья до Константиновского равелина, защищавшего вход в Северную бухту.

Вскоре в ходе боев были захвачены хорошо укрепленный опорный пункт форт Северный и Северная бухта, а на юге мы овладели исходными позициями для наступления на Сапун-гору, чтобы в дальнейшем вырваться на оперативный простор и нанести решающий удар по флоту и армейским соединениям, находящимся в Севастополе.

Наступая, 22-я дивизия овладела скалистыми высотами, обрывающимися у северного берега бухты. На стыке между 22-й и 50-ой пд шли ожесточенные сражения за железнодорожный туннель, так называемый Цыганский. После того, как нам наконец удалось овладеть им, оттуда вышли сотни солдат и матросов, а вслед за ними большое количество гражданского населения: мужчины, женщины, дети. Особенно трудным оказалось выбивать противника из его последних укрытий на северном берегу бухты. В штольнях отвесных стен с бронированными воротами были оборудованы пункты обороны. И гарнизоны, находящиеся под властью младших в воинских званиях комиссаров и чекистов (Эрих фон Манштейн, как практически все немцы, не мог выговорить слово «политработники», и вместо этого все время употреблял «комиссары». – Авт .), и не помышляли о сдаче. Поэтому мы вынуждены были предпринять попытку взорвать ворота, чтобы образовался проем и можно было как-то действовать дальше. Но наши саперы так и не успели этого сделать, – подходя к первой пещере они услышали внутри каземата сильнейший взрыв. Это происходило на глазах наших офицеров и солдат; все они – свидетели. Взрыв был столь мощным, что обрушился значительный участок скалистого берега, погребая противника, прятавшегося в каземате, и группу наших саперов вместе с этими несчастными. Ты можешь себе это представить: командовавший казематом командир взорвал его вместе с находящимися там людьми… Наверняка подобная участь ждала и тех, других… Нашим солдатам огнем орудий с дистанции кинжального огня по амбразурам входа в казематы удалось заставить противника открыть остальные казематы. Комиссары и особисты покончили там с собой, а из глубоких штолен вышли совершенно измученные матросы, солдаты и гражданское население.

Как потом показали на допросах взятые в плен солдаты, большинство из них еще с довоенных лет были активистами партии и по долгу своему одновременно – осведомителями органов, и что перед началом этого штурма, как и ранее, с ними проводили политические беседы руководители политуправления Черноморского флота и особого отдела СМЕРШ, где им говорили, что в случае оставления боевых позиций все они будут расстреляны как трусы и предатели. А если сдадутся в плен «фашистам», то… им тоже несдобровать, потому что о них заранее позаботилась разведка, якобы распространив среди немецкого командования что эти матросы, солдаты и командиры являются преданными партии Ленина – Сталина большевиками и нештатными сотрудниками органов Госбезопасности, а значит, подлежат уничтожению… но уже нашими руками…

50-я дивизия с трудом вышла в восточную часть бухты Северная и на Гайтанские высоты, господствующие над выходом из долины реки Черная. Слева от нее находились войска румынского горно-стрелкового корпуса, продвигавшегося с боями через лесистую местность юго-восточнее Гайтаны. Командир румынского корпуса генерал Ласкар умело организовывал наступление в полосе 30-го ак. В который раз внезапность действий была достигнута в результате смены направления атаки и привела к заслуженному успеху. Используя захваченную «Орлиную высоту» штаб корпуса ввел в бой подтянутую с юга 170-ю дивизию для овладения Федюхиными высотами. Советская сторона никак не ожидала этого удара, потому что предполагала что мы пойдем в наступление на Сапун-гору. Потому захват высот для нас удался относительно быстро. Так был завоеван исходный плацдарм для решающего наступления на Сапун-гору.

К 26 июня 1942 года 11-я армия захватила весь внешний оборонительный обвод крепости; а противник был загнан внутрь ее. Командованию армии довелось в сжатые сроки решать, как прорвать внутренний пояс обороны… В последние дни июня вновь отличилась бригада генерала Циглера. Его саперами был взорван подводный туннель арсенала Черноморского флота. Нам было известно, что штаб Крымфронта и военный совет Черноморского флота официально заявили о невозможности рассчитывать на эвакуацию войск из Севастопольской крепости. Однако по сведениям нашей разведки, и мы это знали, командование крепости и ЧФ, а также чекисты и командование заградотрядов на советских подлодках тайно покидает Севастополь, практически бросая на произвол судьбы защитников города. О подобной подлости Советов я слышал еще не раз… Возглавлять оборону оставались, как я говорил недавно, те чекисты и комиссары, которые были рангом поменьше, да знали: отступать некуда, потому что немцы их расстреляют за их преданность советской власти, а бежать на Кавказ – они будут расстреляны своими как предатели. Именно на этих обреченных и возлагалась надежда обеспечить задержку противника, пока все комиссары, чекисты, адмиралы и генералы сбегут на безопасный Кавказ.