Сергей Кремлев - Тайны 45-го. От Арденн и Балатона до Хингана и Хиросимы

В отношении английской зоны были высказаны обвинения в том, что там сохраняются крупные организованные соединения германских вооружённых сил. Это обвинение почти не отрицалось и, во всяком случае, не опровергнуто».

Сэсюли знал, что писал. Сразу же после окончания боевых действий в 1945 году Черчилль дал указание фельдмаршалу Монтгомери «тщательно собирать германское оружие и складывать так, чтобы его легче можно было снова раздать германским солдатам, с которыми нам пришлось бы сотрудничать, если бы советское наступление продолжалось».

Выражение «если бы советское наступление продолжалось» было здесь эвфемизмом, подлинную суть которого выражали иные слова: «если бы нам пришлось начать совместное с немцами наступление против Советов ».

Такие вот «миролюбивые» планы лелеял Черчилль. «Агрессивность» же приписывают России и Сталину.

Сталин знал об английских плутнях… 25 июля 1945 года, когда на Потсдамской конференции Англию представлял ещё Черчилль, в ответ на сетования последнего, мол, в Англии возникают трудности с углем, поскольку, мол, «углекопы ещё не демобилизованы», Сталин резонно заметил:

«Достаточно имеется пленных. У нас пленные работают на угле, без них было бы трудно… 400 тысяч немецких солдат сидят у вас в Норвегии, они даже не разоружены и неизвестно чего ждут. Вот вам и рабочая сила».

Однако Черчиллю нужны были немецкие военнопленные не как рабочая сила, а как возможное «пушечное мясо» против русских. И в тот же день 25 июля 1945 года делегация СССР была вынуждена направить делегации Великобритании памятную записку, где говорилось:

«Советское правительство получило сведения, что в отношении германских войск, находящихся на территории Норвегии, не применён полностью режим капитуляции…

Сообщают, что германские войска, расположенные в районе между городами Мо и Тронхейм в количестве около 260 тысяч человек и в районе Тромсо – 140 тысяч человек, имеют при себе своё вооружение и боевую технику. Личный состав этих войск не интернирован и пользуется свободой передвижения…»

Читаешь и не веришь, что это могло быть в июле 1945 года.

Но было же!

Вот для того, чтобы прикрыть свою собственную агрессивность и собственное желание контролировать Европу, англосаксы и запустили в полёт «утку» об агрессивности Сталина. Эта «утка» роняла перья над разными странами и континентами, и ушлые «публицисты» именно её перьями писали свои опусы, подтверждающие антисталинский миф.

ТАК, перебежчик Григорий Климов, уже известный читателю, сообщал в своём «Берлинском Кремле» некие подробности, почерпнутые его героем (собственно, самим Климовым) из бесед в Москве с некой мифической высокопоставленной генеральшей Анной Петровной. По её словам, Сталин уже после 9 мая 1945 года обещал её мужу-генералу, что тот вскоре станет маршалом.

Когда капитан Климов удивился, как же генерал станет маршалом, если война с Германией закончилась, а война с Японией, если и будет, долго не продлится, генеральша вздохнула и ответила, что муж с ней о политике много не разговаривает, но последний раз, вернувшись из Кремля, «так и распетушился».

Поведав Западу эту «кремлёвскую тайну» 1945 года в 1948 году, Климов утверждал, что мифический будущий маршал хорохорился, узнав об агрессивных замыслах Сталина. И бывший майор Советской Армии в книге, оплаченной долларами, ужасался кровожадности Сталина и Кремля:

«Казалось абсурдом думать о каких-то военных планах, когда только вчера закончилась чудовищная мировая бойня и весь мир судорожно тянется к миру. Это казалось невероятным и неправдоподобным…»

Всё верно, однако именно о новых военных планах думали уже в 1945 году очень могущественные силы. Однако думали не в Москве, а в Вашингтоне: первый план массированной атомной бомбардировки СССР относится как раз к концу 1945 года.

Думали, как видим, и в Лондоне, и Черчилль в 1945 году держал наготове сотни тысяч немецких солдат против Сталина сразу после окончания боевых действий.

Что же до «достоверности» повествования Климова, то его «петух»-генерал, будущий якобы маршал, по утверждению Климова, «10 мая 1945 года… вместе с генералитетом Красной Армии присутствовал на торжественном приёме в Кремле, данном Политбюро ЦК ВКП(б) в честь победы над Германией». Написав это, бывший майор Красной Армии лишний раз показал, что провокатором он был не очень умным.

Дело даже не в том, что торжественные приёмы давало правительство, а не высший партийный орган, и не в том, что весь цвет генералитета Красной Армии 10 мая 1945 года находился не в Москве, а в различных европейских столицах…

Дело в том, что 10-е мая 1945 года, как, впрочем, и 8-е мая, и 9-е, и 11-е, 12-е и т. д. мая, было для Сталина обычным рабочим днём. В частности, 10 мая его приём в кремлёвском кабинете был ограничен пятью лицами: Ворошилов, Маленков и Берия вошли в кабинет в 20.15 и вышли в 22.45. С 20 часов 50 минут в кабинете был также Вышинский в течение часа, а с половины десятого до 22 часов 20 минут в кабинете был ещё и генерал Штеменко – единственный советский генерал, принятый Сталиным 10 мая 1945 года.

Вот и вся цена «откровениям» бывшего майора.

Недалеко от Климова ушёл в оценке послевоенной политики Сталина и генерал Фуллер, написавший в 1948 году, имея в виду ситуацию весны 1945 года:

«7 апреля Малиновский прорвался в восточные пригороды австрийской столицы… 11 и 12 апреля немцы и венгры были отброшены за Дунай, и на следующий день город был полностью в власти русских войск.

Таким образом, русские достигли своей политической цели, а так как доктор Бенеш (в Чехии. – С. К .) и маршал Тито уже были у Советов в руках, Россия выдвинула теперь свою политическую границу вперёд, проведя её в южной части Центральной Европы от Праги до Триеста. России осталось теперь продвинуться от Одера до Эльбы, и тогда можно было считать её западное Lebensraum (жизненное пространство . – С. К. ) созданным, если не окончательно, то хотя бы временно».

Всё, написанное выше, – безусловная провокация, начиная с намеренного и неправомерного употребления по отношению к политике СССР понятия Lebensraum, взятого из словаря германской агрессивной геополитики.

Агрессоры начинают войны или проводят агрессивную политику для того, чтобы получить от такой политики, прежде всего, материальную выгоду после оккупации завоёванных стран. Но разве Советский Союз после войны эксплуатировал народы и ресурсы Польши, Венгрии, Чехословакии, Румынии, Болгарии?

Наоборот, по мере сил Советский Союз им помогал!

Однако, что оставалось англосаксам, кроме как клеветать на нас?

«Горячую» войну, затеянную Западом в том числе и для того, чтобы обрушить Россию, Россия выиграла. Теперь Западу не оставалось ничего, кроме «холодной» войны. «Снарядами» и «бомбами» здесь должны были стать опусы типа климовского и тезисы типа фуллеровского. А также антисоветские мифы, включая миф о якобы «агрессивном» Сталине.