Анатолий Чайковский - НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА

Угроза, исходившая от существующей в прифронтовых районах, а особенно в глубоком тылу страны «пятой колонны» в лице мелких и более крупных бандформирований националистического и уголовного толка, была реальной. По данным отдела по борьбе с бандитизмом НКВД СССР, в 1941–1944 гг. их насчитывалось 7161, общей численностью около 54 тыс. человек, из них в Чечено-Ингушетии – 54, Кабардино-Балкарии – 47, Калмыкии – 12. Своеобразным резервом пополнения рядов бандитов стали дезертиры и лица, уклоняющиеся от призыва в армию. По имеющимся архивным материалам, общая их цифра составляла почти 1,7 млн человек. Учитывая, что в отдаленных областях СССР размещалось и основное число исправительно-трудовых лагерей системы ГУЛАГа, в которых содержалось более миллиона осужденных, опасность повстанческих выступлений с участием диверсионно-разведывательных групп Абвер и РСХА выглядела реальной. «Во многих случаях, – отмечал Л. Берия, – своих агентов германская разведка забрасывала на Кавказ в форме немецкой армии, снабженных «мандатами» немецкого командования с призывом к местному населению беспрекословно подчиняться распоряжениям их представителей».

В августе – сентябре 1942 г. крупные бандформирования численностью от десяти до нескольких сот человек, в числе которых были и парашютисты, удалось обезвредить в Чечено-Ингушской АССР, на территории Дагестана, Грузии, Ярославской, Тамбовской, других областей. Среди них находились и две особые диверсионные команды Абвера, возглавляемые капитаном Герхардом Ланге и унтер-офицером Реккертом.

Особая команда Ланге (предприятие Ланге или предприятие «Шамиль») создана в октябре 1941 г. при полке «Бранденбург-800». Обучение прошли в лагере «Гросс Ян Берге» вблизи Берлина. Среди агентов лагерь был известен под названием «Кавказский орел» (воинская часть 1154Л). Подчинялся он «А-II».

Летом 1942 г. команда Ланге прибыла на оккупированную территорию СССР. Главная ее задача виделась в подрывной работе на территории Кавказа. Кроме немцев, в ее состав входили чеченцы, ингуши, осетины, адыгейцы, кабардинцы, черкесы.

22 августа диверсионная группа Ланге в количестве 30 человек десантировалась в Аталинском районе Чечено-Ингушетии для организации повстанческих выступлений. В соседнем районе начало действовать такое же формирование во главе с унтер-офицером Реккертом. Переброску обеих команд осуществляла абверкоманда 201. Выступление диверсионных групп и чечено-ингушских бандформирований планировалось приурочить к моменту наступления немецких войск на Грозный.

Крупные вооруженные столкновения с бандами прошли 26 и 29 августа. Попав в окружение, Реккерт покончил жизнь самоубийством. Ланге с несколькими подчиненными немцами удалось скрыться и перейти линию фронта. В последующем он возглавлял одну из зондеркоманд 805-го полка, затем полка «Курфюрст».

В боях было убито 220, задержано 319 бандитов и диверсантов.

Попытками заброски в глубокий советский тыл хорошо вооруженных диверсионно-разведывательных формирований и отдельных агентов [118]с задачей организации повстанческих движений, мятежей, заговоров, проведения подрывной работы Абвер и РСХА преследовали цель создать реальную угрозу государственному строю СССР, подорвать военную стратегию страны, продемонстрировать ее политическую и экономическую нестабильность и несостоятельность. В целом это угрожало непредвиденными последствиями не только для событий на фронтах, но и для международного положения Советского Союза.

Кроме организации подрывной работы с участием бандитско-повстанческих отрядов и групп, перед диверсантами ставились задачи по физическому уничтожению республиканских государственных, политических и общественных деятелей, сотрудников органов госбезопасности и внутренних дел, повреждению военных и промышленных объектов, средств связи и транспорта, в первую очередь железнодорожного, проведению пропагандистской работы путем распространения провокационных слухов, запугивания и подстрекания населения к неповиновению властям, организации вооруженных налетов и нападений, массовых беспорядков и т. д.

Угроза реализации замыслов немецких спецслужб возрастала в случае поддержки действий диверсантов местными подпольными националистическими группами и организациями. В 1941–1942 гг. для активизации их работы совместно с ведомством Розенберга на территории рейха РСХА создало ряд «национальных комитетов» (Грузинский, Армянский, Азербайджанский, Туркестанский, Северо-Кавказский, Волго-Татарский и Калмыцкий), роль которых виделась в привлечении белоэмигрантов и националистических элементов к активной борьбе против СССР. Кроме участия в формировании из военнопленных «национальных легионов», их члены вербовали агентов для засылки в советские национальные республики, а многие добровольно или по принуждению десантировались в составе диверсионных групп.

Расчет на успех в развертывании повстанческого движения «Цеппелин» строил и на факте удаленности предполагаемых районов действий диверсантов от Восточного фронта, отсутствия там регулярных войск, наличии немалого числа уголовного элемента и др. С учетом последнего планировались масштабные подрывные операции, инициатором которых выступил упоминаемый комбриг Бессонов [119]. После добровольной сдачи в плен, в ноябре 1941 г. его доставили на территорию Германии и «поселили» в Хаммельсбургский офицерский лагерь военнопленных (офлаг XIII-Д), где в достаточно комфортабельных условиях находились бывшие советские генералы и офицеры, согласившиеся на сотрудничество с немцами. Здесь же трудились и члены так называемого «военно-исторического кабинета», опеку над которым осуществлял преимущественно отдел ОКХ «Иностранные армии Восток». Их роль виделась в подготовке для командования Вермахта аналитических материалов о боеготовности и боеспособности советских тыловых военных округов, а также отдельных видов войск Красной Армии, в частности, об их численности и структуре в начале войны; порядке развертывания мобилизационных планов; практике формирования воинских частей и соединений, других сведений тактического, оперативного и стратегического характера. После соответствующей подготовки и рецензирования, наработки направлялись в ОКВ и генштаб ОКХ. Подвергшись на основе имеющихся разведданных систематизации и окончательной обработке, «труды» применялись в фронтовых условиях при планировании и проведении тех или иных операций.

Привлекались сотрудники «кабинета» и к выполнению специальных заданий в интересах Абвера и РСХА. Чаще всего они были сопряжены с подготовкой крупных диверсионно-разведывательных и подрывных акций в советском тылу. К их подготовке подключился и Бессонов, начавший в апреле в 1942 г. сотрудничество с «Цеппелином». Его непосредственным шефом стал гауптштурмфюрер СС Эдуард Шмитд, начальник отдела А (подготовка агентуры, комплектование, переброска и руководство разведывательно-диверсионными группами) главной команды «Цеппелина» «Русланд Митте». Вначале бывший комбриг внес предложение сформировать из предателей карательный корпус для борьбы с партизанами. Учитывая отсутствие у инициатора такого опыта и некоторые другие соображения, в «Цеппелине» идею не поддержали. Бессонов без внимания не остался – включился в реализацию проекта по созданию «Политического центра по борьбе с большевизмом». Приобщая его к сотрудничеству в ПЦББ, глава VI Управления РСХА Вальтер Шелленберг учитывал главный козырь предателя: проходя длительное время службу в центральных органах НКВД, тот в деталях знал не только дислокацию, но и особенности, специфику, а также систему охраны лагерей ГУЛАГа в предполагаемых районах действий диверсионно-разведывательных групп «Цеппелина».