Петр Головачев - Каратели

Мы были шокированы и первоначально не верили. Кто мог подумать, что Макарова может проживать в Лепеле, где на каждом шагу ей грозила опасность быть опознанной? Ведь после бегства на Запад там остались почти все семьи «каминцев».

Наверное, это верно, когда говорят, что преступника тянет к месту преступления. «Бог шельму метит».

Но все оказалось проще и без вмешательства потусторонних сил. Она просто не знала, что после 1943 года здесь действовали ее сотоварищи по РОНА. Как говорят юристы, случился казус.

Как же это произошло? Летом 1943 года многие почувствовали, что обстановка изменилась. Макарова раньше других сообразила, что возмездие не за горами и надо вовремя смыться. Тайком договорилась с немецким ефрейтором (его часть передислоцировалась в Белоруссию), взять ее с собой в качестве поварихи. Он не отказал — Макарова выделялась на фоне других местных девиц. И вот уже она в повозке. Заметим, что Тоня здорово рисковала, не согласовав отъезд с начальством тюрьмы, фактически дезертировала. Если бы дошло до трибунала — ей несдобровать. Уже прошли показательные суды, и двое «каминцев» были повешены за самовольный уход из частей в назидание другим.

Но она рискнула и оказалась в обозе немецких войск. А вскоре подошло и общее бегство на запад немецких прихвостней под ударами наступающей Красной армии. Как ни старалась Тонька услужить фашистам, удержаться ей под крылом ефрейтора не удалось.

За Брестом всех русских, в том числе и ее, направили в общую колонну беженцев. Затем погрузили в эшелон и поездом повезли в Кенигсберг. Там Макарова работала на немецком военном заводе сварщицей, ремонтировала корабли и подводные лодки. И здесь опять помогала убивать своих соотечественников.

Доживи она до наших дней, наверняка бы получила от немцев приличную компенсацию в марках. За работу на фашистскую Германию. И дополнительную прибавку к пенсии от России. Как видим, германское правительство оказалось и честнее, и справедливее. Раз ты работал на Германию, получи за труд. А дети, подростки, старики и женщины, ковавшие НАШУ победу, в тылу, в своей стране, стоявшие у станков и мартенов, растившие хлеб для армии, шившие на фабриках одежду для советских солдат, получили от своего правительства фигу. Их лишили даже тех несчастных льгот, что были даны при Ельцине.

10 апреля 1945 г. советские войска овладели Кенигсбергом. Макарова была направлена в полк на Куршскую косу в Балтийском море — в Литву. При спецпроверке она заявила, что с 1941 по 1944 гг. служила санинструктором в медсанбате, попала в окружение и в группе других лиц была угнана в Германию. В плену не была.

После освобождения она сменила несколько мест жительства: город Черняховск, п. Моргуново, с. Славянское. В 1945 г. работала в 422-м МСБ нянечкой. Там познакомилась с лечившимся солдатом Гинзбургом Виктором Семеновичем, уроженцем Полоцка Витебской области, они зарегистрировали брак. Родились дочери Мария и Людмила, но спокойствия не было. Из Прибалтики решили уехать в Белоруссию, в Витебскую область, в Полоцк — на родину мужа. В конце концов остановились в Лепеле. Здесь их приняли хорошо. Как ветераны войны они получили квартиру. А затем еще одну, для больной дочери, на той же лестничной площадке. Гинзбурги в городе пользовались уважением, работали в Промкомбинате портными. Их постоянно отмечали подарками и наградами.

Виктор Семенович воевал на фронте, имел награды, в том числе благодарность от верховного главнокомандующего И. Сталина. Ну и Антонина Макаровна была орденоносцем, имела медали «20 лет Победы», «Знак Победы 25 лет», «30 лет Победы», «50 лет Вооруженных сил», ряд благодарностей. О ее службе фашистам никто и не догадывался.

«Службу на той стороне» Антонина скрывала от всех родственников. Пока все было тихо, все были устроены, казалось бы — чего не жить. Но, видимо, не забывала кошка, чье сало съела. В 1956 году Гинзбург стала давить на мужа, чтобы уехать в Польшу к его родственникам. Но что-то не сложилось с документами, пришлось остаться. Постепенно она успокоилась, страх проходил…

Пухлое розыскное дело в трех томах было поднято из архива. Не удивляйтесь. Розыском этой девицы в разные годы занимались многие оперработники: Г. Пивень, С. Хлебников, И. Романов, А. Носов, В.А. Дьяченко, Г.К. Чернышов. Каждый внес свою долю в дело сбора доказательств.

Теперь эстафету принял я. Вчитываясь в собранные документы тех лет, становилось ясно, в каких трудных условиях работал оперсостав. Транспорта почти никакого, разве что колхозный бригадир выделит лошаденку, картотека — мечта, о компьютерах тогда и не слышали. Пишущая машинка с испорченным шрифтом была верхом желания.

Нами был разработан подробный план дальнейшей работы. Главными в нем были следующие вопросы:

а) Была ли Гинзбург-Макарова на Брянщине в 1941-43 гг?

б) Перепроверка всех данных и обстоятельств ее исчезновения из Локтя в 1943 г.

в) Выезд оперработника в Лепель для контактирования и работы. Подготовка в связи с этим негласного опознания на месте.

После получения от соседей ее фотографии, она было предъявлена в числе других трем «каминцам», которые ранее сообщали, что знают разыскиваемую. Все трое ее опознали. Проверяя «расстрельную» версию, выяснилось, что «Т», которую якобы так же, как и Макарову, расстреляли в Брянске, преспокойно живет и работает в Локте.

После некоторого запирательства «Т» рассказала о жизни в оккупированном Локте. О Тоньке слышала, но категорически отрицала какую-либо связь с ней. Жила все время здесь, никуда не выезжала. Вторая «убиенная», как нам сообщили из Киева, умерла три года назад своей естественной смертью. Вопрос о том, а «был ли мальчик», отпал сам собой.

Еженедельно начальник оперативного штаба отдела докладывал в «Центр» о ходе разработки. Нас подталкивали чуть ли не в спину. Того требовали обстоятельства. Гинзбург была не простая преступница. Здесь было новое, не укладывающееся в обычные рамки обстоятельство. Женщина — садистка и палач. Контроль был жесткий.

Не все вопросы мы могли выяснить, как говорится, не имея под рукой объекта. Пока продолжали документацию, осматривали архивные уголовные дела, выявляли новые факты ее преступлений. Несколько отдельных требований было направлено в Белоруссию, для проверки преступлений РОНА в 1943-44 гг.

Работа шла и в выходные. Мне самому не терпелось посмотреть на эту фурию.

Для работы в Лепеле были подготовлены два опознавателя для негласного оперативного опознания. Это совсем не то, что обычно показывают в кино. Оперативное негласное опознание проводится так, чтобы подозреваемый даже не догадывался о его опознании, в естественной для него обстановке. Полная конспирация. А представьте, как это трудно организовать. Ведь столько моментов надо свести одновременно в одном месте, в одно время. А всегда что-то не стыкуется.