Арсенал-Коллекция 2015 № 08 (38)

Во время этой поездки, при стоянке на одной финской станции, при посещении станционного буфета у меня украли бумажник со всеми документами и деньгами, который находился в кармане шинели. Чемодан был у меня в багаже и позднее с его получением были большие проблемы. Без документов продолжить поездку из Петрограда было невозможно, поэтому пришлось пойти во 2-й Балтийский экипаж оформлять новые документы. На следующий день, это была Рождественская суббота, получил документы и вечером выехал дальше. На рейсовый поезд было невозможно попасть, пришлось ехать на «Максимке» - воинском эшелоне, который двигался очень медленно и прибыл в Ревель поздно вечером первого дня Рождественских праздников. Со мной ехал один унтер-офицер-электрик, призванный из запаса. Были праздники, и дежурный направил нас в помещения команды, которые находились в обыкновенных старых деревянных зданиях на улице Койдула у парка Кадриорг. Там были и другие матросы, которые тоже ждали назначений на батареи МКИПВ. Там мы провели все праздники и только тогда нами занялись.

Меня назначили на строящуюся 12-дюймовую батарею на полуострове Сворбе. После праздников начались напряженные рабочие дни, в мои обязанности входил сбор разного необходимого для батареи — электромоторов и другого снабжения, в том числе и продовольствия. Полученные материалы складировали в один портовой склад. Эти работы продолжались в течение января и февраля 1917 года. В первых числах марта ледоколы «Царь Михаил Федорович» и «Петр Великий» начали проводку не скольких транспортов. Я и часть команды батареи находились на ледоколе «Царь Михаил Федорович». Какого числа точно мы вышли из Ревеля — этого я не помню. Движение было очень медленным, и при входе в Моонзунд один транспорт попал в ледовый плен и был там оставлен. Перед входом в Моонзунд по корабельной радиостанции получили сообщение о начале революции, об отречении Николая II в пользу своего брата Михаила, который тоже отказался от трона.

Добрались до острова Муху, где зимовали наши старые линкоры «Цесаревич» и «Слава» [На самом деле на рейде Куйвасту зимовали линкор «Цесаревич» и крейсер «Адмирал Макаров», «Слава» была в Гэльсингфорсе — АТ]. Команды этих кораблей были настроены очень воинственно - собирались на льду и проводили митинги, требовали права избирать на кораблях командиров и разного другого, позвали на митинг и нас с ледоколов. Мы там долго не задержались и направились в Рижский залив к полуострову Сворбе. Через пару дней подошли в район Церельского маяка с одним транспортом, на котором был в основном строительный материал — лес. Началась выгрузка — первоначально с ледокола, чтобы его быстрее освободить, а затем с транспорта. От кораблей материалы отвозили местные женщины на маленьких лошадях местной (сааремааской) породы, так как все мужчины были мобилизованы. Разгрузочные работы проводила команда из рабочего батальона [это были ополченцы из какой-то дружины — АТ], состоящая из пожилых мужчин. На фуражках над кокардой они носили кресты. Весь доставленный на кораблях груз был выгружен на лед, и его перевозка на берег продолжалась еще долго, но до ледохода эти работы были выполнены.

Батарея №43 на Сворбе входила в состав 8-го Отдельного батальона, она находилась на удалении примерно одного километра от Церельского маяка. На маяке находился наш наблюдательный пункт. Второй наблюдательный пункт находился на деревянной вышке, построенной рядом с парком поместья Сааре. На этих наблюдательных пунктах были установлены приборы визирования для корректировки стрельбы. Батарея состояла из отдельно стоящих, примерно через 100 метров, четырех 12-дюмовых орудий. К моменту моего прибытия на батарею орудия были уже установлены на места. Для хранения боеприпаса были устроены погреба из двух слоев бревен. Пространства между бревнами были заполнены песком, а со стороны Ирбенского пролива погреба были прикрыты валами из песка. Бетонные погреба для боеприпасов должны были быть устроены летом 1917 года. Запасной боеприпас был рассредоточен в разных местах на заросшем кустами бывшем покосе поместья, куда подходила узкоколейная железная дорога. Центральный командный пункт находился между вторым и третьим орудиями. Квартировали мы в одной риге (здании сушилки) поместья Сааре, которое находилось примерно в одном километре от батареи. Для защиты 12-дюймовой батареи от атак с воздуха поблизости находилась батарея из 57-мм противоаэропланных пушек. В мое заведование дали орудие №4, которое было крайнее со стороны Рижского залива».

При подготовке операции по захвату Моонзундских островов немцы планировали захватить батарею с суши, так как ее огонь крайне затруднял тральные работы для прорыва через Ирбенский пролив. Хотя по проекту сектор стрельбы батареи был ограничен 160 градусами в южном направлении, немцы считали, что Церельская батарея имеет круговой обстрел и сможет вести огонь по наступающим сухопутным войскам на Сворбе, поэтому они решили провести демонстративный обстрел батареи корабельной артиллерией. Кроме того, в подготовительный период дирижабли и аэропланы должны были бомбить батарею. 18.09 (1.10). 17 г. при авианалете осколок бомбы пробил дубовую дверь зарядного погреба орудия №2, вызвав пожар и взрыв погреба. Были убиты командир располагавшегося на полуострове Сворбе 4-ого батальона береговой артиллерии Приморского фронта, являвшийся одновременно и командиром батареи №43, полковник Корпуса гидрографов К.В. Ломан, лейтенант Д.М. Тимофеев, подпоручик В.Г. Максютин, ранен старший лейтенант Н.С. Бартенев (назначенный затем командиром батареи), убиты 1 фельдфебель и 62 матроса, ранены еще 5 офицеров и 84 матроса и солдата с батареи и 425-го Каргопольского пехотного полка. Фрагменты разорванных тел собирали в порожние бочки из-под цемента, в них и хоронили... Взрыв погреба произвел сильнейшее удручающее впечатление на личный состав.

28.09 (11.10). 1917 г. батарея вела огонь по тральщикам в Ирбенском проливе, тралившим проход под Курляндским берегом, а на следующий день немцы начали операцию по захвату Моонзундских островов («Альбион»), высадившись на северо-западном побережье о. Эзель. Утром этого дня два германских дредноута «Фридрих дер Гроссе» и «Кениг Альберт» подвергли Сворбе демонстративному обстрелу, причем батарея на огонь не отвечала. Команды размещавшихся на полуострове батарей №43 и 44, узнав, что наши войска оставили Аренсбург и отступили на Моон, хотя и вынесли на общем собрании резолюцию «сопротивляться до последнего снаряда», стали волноваться, требуя присылки транспортов для эвакуации. Вице-адмирал Бахирев в своем отчете о действиях Морских сил Рижского залива позднее отметил: «Около полуночи за подписью «батарея Церель» на имя начальника минной дивизии получена юзограмма с требованием немедленно выслать несколько миноносцев и транспортов, так как несмотря на решение команды стоять до последнего снаряда и приведения пушек в негодность, им придется спасаться при нашей помощи. Видя, что состояние духа Церельских команд не особенно бодрое, юзограммой я с контр-адмиралом Старком приветствовали доблестное решение батарей честно исполнить свой долг и держаться до крайности, обещали при ухудшении обстановки выслать миноносцы, известили о приказании командующего флотом отправить войска на Эзель и просили сообщить обо всем этом командам батарей Сворбе. Для скорости кратко сообщили об этом по радио. На следующий день, если ничто не помешает, решили пройти на «Баяне» к Сворбе... 1 октября утром отправил «Украйну» и «Войскового» к Церелю, чтобы они узнали положение, продвинулись к Аренсбургу и оказали бы поддержку батареям и войскам, особенно при наступлении неприятеля на перешеек. Категорическое приказание — на миноносцы никого не принимать... В 12 часов 30 минут перенес свой флаг на «Баян», на котором и пошел к Ирбенскому проливу в сопровождении трех миноносцев... На S от Абро наш отряд был атакован неприятельской подводной лодкой, мина прошла под кормою конвоировавшего «Баян» миноносца «Пограничник».