Арсенал-Коллекция 2015 № 07 (37)

— Потери в батальоне вообще большие были?

— Разные, в зависимости от того, какие бои вели. Самые большие потери, конечно, мы понесли в Берлине, но и до этого тоже не сладко было, раз нас после взятия Риги на переформирование вывели.

— Как на фронте относились к замполитам?

— Нормально относились. Политработники же они не только агитировали, они еще учили солдат, показывали как надо вести себя в атаке, что делать, когда ворвались в окопы, когда стрелять, когда не стрелять, как драться ножом.

— Вы во время войны со СМЕРШем сталкивались?

— Что значит «сталкивались»? У нас в батальоне был представитель СМЕРШа, я его знал в лицо. Правда, у меня во взводе он никогда не был и на фронте ни в Прибалтике, ни в Германии я его не видел.

— А как вообще относились к сотрудникам СМЕРШа? Боялись?

— Здесь какое дело — если у кого какой грех есть — СМЕРШ за ним смотрит, а у кого никакого греха нет — СМЕРШ на него и внимания не обращает.

Меня когда на мосту в голову ранили, ко мне пришла медсестра, про которую я знал, что у нее хорошие отношения с сотрудником СМЕРШа. Может ее СМЕРШ послал, может не послал, но, думаю, при ее хороших отношениях, она представителю рассказала, что у меня на этом мосту было.

— Как кормили на фронте и в училище?

— В принципе, голодными мы ни там, ни там не были. Например, в училище для постоянного состава была одна норма, кажется третья тыловая, а для курсантов другая. Овощей, конечно, хоть мы и были в Средней Азии, мало было, так что, когда во время занятий командир нас клал в каком-нибудь огороде, где росла капуста, то мы с удовольствием эту капусту ели.

На фронте, конечно, все зависело от обстановки. Когда мы находились на переднем крае, нас кормили утром, когда еще темно, и вечером, когда стемнеет, а весь день мы были, ну, голодными, если можно так сказать. Но это нормально, потому что, когда нейтралка сто метров, а автомат стреляет на двести - как тут пищу подвезешь?

— Сто грамм выдавали?

— Нам не выдавали.

— Вши были?

— Были. Вообще, все от человека зависит — если человек нервничает, болеет душой, у него заводятся вши.

— Как с ними боролись? Как вообще было построено санитарное обслуживание в училище и на фронте?

— В училище санитарные нормы очень строго соблюдались. Перед вечерней поверкой обязательно осмотр на наличие вшей, каждую неделю перетряхивали матрасы, меняли солому, ходили в баню. А на фронте, ну, во-первых, когда выводили из боя - обязательно баня. Потом, после бани, брали утюги и прожаривали форму, особенно швы, вши же в них заводятся.

— На фронте были какие-нибудь приметы, суеверия?

— Не знаю. Я не суеверный.

— Владимир Владимирович, вы воевали в Прибалтике и Германии. Как местное население относилось к советской армии? И как армия относилась к местному населению?

— Знаете, в Прибалтике к нам относились хуже, чем в Германии. Прибалтика же к нам в 1940 году, незадолго до войны присоединилась, и там сразу установили налоги как в России. Причем, эти налоги в чем-то были меньше, чем раньше, а в чем-то больше, и население этими большими налогами было недовольно. Потом, там наши органы до войны поработали, кого-то арестовали, кого-то выселили, поэтому в Прибалтике местное население сопротивлялось советской власти. Не все, конечно, но, тем не менее, сопротивлялось, и после войны это сопротивление продолжалось.

А немцы — люди дисциплинированные. Им сказали: «Война кончилась, подписан акт о безоговорочной капитуляции», - и все, никакой партизанской войны они не вели.

— Владимир Владимирович, войну вы окончили в Берлине. Расписались на Рейхстаге?

— Нет. Я поздно к Рейхстагу пришел, там уже все стены исписаны были, так что, чтобы расписаться, я должен был стереть чью-то фамилию, а этого я себе позволить не мог.

— Ну и последний вопрос. 9 мая 1945 года, как вы узнали о Победе и какое было чувство?

— 2 мая 1945 года, когда закончились бои в Берлине меня со взводом послали в будущий американский сектор Берлина, он же на Ялтинской конференции был разбит на сектора. Там, в районе Вест Хафен, Западная гавань по-русски, находился бактериологический институт Роберта Коха, он целый квартал занимал. Я должен был этот институт охранять, чтобы никто не мог проникнуть на его территорию, ничего не побили и не разнесли заразу по всему Берлину, позже туда приехали медики из 5-й Ударной, медики фронта, которые уничтожили все опасные бактерии. С 9 мая ответственность за институт уже взяли американцы. Так что о Победе узнал, будучи на охране института.

Я как раз обходил посты, и тут началась такая стрельба — зенитки стреляют, автоматы, пулеметы и крик: «Победа!» Причем, от зенитных снарядов осколки вниз сыпятся, а бежать куда-то в укрытие уже неудобно.

А что чувствовал? Радость, радость, что окончилась эта война на истребление.

— Спасибо Владимир Владимирович.

Интервью и лит. обработка Н. Аничкин

Михаил БАРАБАНОВ

DE 169 «Atherton», 8 Мая 1945 г. во время атаки на ПЛ U-853

Фрегат «Rajah Humabon», базирующийся сейчас на Кавите (Манилу) находится в составе филиппинского флота уже 36 лет, длительное время являясь его флагманским кораблем, и продолжит службу еще неопределенное время. Согласно заявлению коммандера Линкуны, ходовые, оружейные и навигационные системы корабля находятся в хорошем состоянии. Поэтому фрегат Rajah Humabon останется в строю, несмотря на поступление в состав ВМС Филиппин в 2011 и 2013 годах соответственно двух более крупных и относительно более современных единиц - переданных из состава Береговой охраны США больших патрульных кораблей PF 15 «Gregorio Del Pilar» (бывший WHEC 715 «Hamilton») и PF 16 «Ramon Alcaraz» (бывший WHEC 716 «Dallas») типа «Hamilton» постройки конца 1960-х годов.

Филиппинский корабль-ветеран был построен как DE 169 Atherton - один из серии 72 эскортных миноносцев ВМС США типа Cannon. Построенный верфью Federal Shipbuilding and Drydock Company в Ньюарке (штат Нью-Джерси) всего за восемь месяцев, «Atherton» был передан американскому флоту 29 августа 1943 года и с января 1944 года нес активную службу по обеспечению эскортирования трансатлантических конвоев, неоднократно пересекая Атлантический океан в обе стороны.

5-6 мая 1945 года в составе оперативной группы TF60.7, обеспечивавшей переход конвоя GUS 84 в Нью-Йорк, «Atherton» принял решающее участие в потоплении всего 7 милях от острова Блок (вблизи побережья штата Род- Айленд) германской подводной лодки U-853 (IXC/40 серии). 9 мая 1945 года при переходе из Нью-Йорка в Бостон, Atherton произвел еще одну атаку «вражеской подводной лодки», наблюдая признаки ее потопления (ему было засчитано вероятное потопление) - однако, как сейчас ясно, этот контакт был ложным.