Рафаил Мельников - Слава. Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917)

Несказанно велик и явно неподъемен был груз забот, который по крайней самонадеянности взвалил на себя З.П. Рожественский. Все он решал единолично: формирование, достройка, снаряжение и комплектование кораблей эскадры (как он отбирал офицеров, рассказывал в "Цусиме" А.С. Новиков-Прибой), разработку планов операции, заключение контрактов и согласование маршрутов доставки в пути для эскадры угля западными фирмами, организацию службы и боевой подготовки на кораблях эскадры, переписку по всем этим вопросам с учреждениями морского ведомства и высшими властями. И, наконец, в построении особого, настойчиво им насаждавшегося, безоговорочного престижа личной власти. Той самой, которая сделала возможными все те безобразия, описанные в "Цусиме", явления крайнего самодурства и истерии, которые в конечном счете и привели эскадру к катастрофе.

Лейтенант Н.В. Юнг с женой. Нагасаки, 1882 г.

Колоритный образчик методов, касавшихся власти, явила инициатива адмирала о смещении капитана парохода "Орел" 9 июля 1904 г. Конфиденциальным рапортом № 861 З.П. Рожественский требовал от Управляющего полного содействия в установлении "твердой власти командующего эскадрой в необычайных обстоятельствах предстоящего плавания".

Это содействие Ф.К. Авелан должен был подтвердить согласием на задуманное командующим смещение с должности командира госпитального парохода "Орел", капитана 2 ранга А.М. Шейх-Ашири. Капитан был уличен в приеме на пароход (с согласия главного доктора) своей любовницы (так полагал З.П. Рожественский) или гражданской жены ("дамы из общества, вполне интеллигентной" – так думали в Добровольном флоте) в качестве сестры милосердия. Не гнушаясь передергиванием фактов, З.П. Рожественский в предшествовавшем рапорте от 29 июня № 681 приводил вымышленное мнение старшего доктора "Орла", будто бы состоявшего в конфликте с капитаном и якобы оценивавшего его поведение как "заведение интриг с подкладкой распутства". Сведения эти не подтвердились, виновница устроенного З.П. Рожественским скандала уже числилась на пароходе в штате сестер, репутация капитана в Добровольном флоте была безукоризненной. Но командующий, считая отказ в смещении капитана нетерпимым умалением авторитета своей власти, стоял на своем. Капитан, считал он, "не может оставаться командиром судна, причисленного к эскадре, уже по одному тому, что по его поводу произведено расследование и таковое признано неосновательным".

Адмирал и в дальнейшем продолжал с легкостью играть судьбами людей. Так, уже 17 ноября списав в Либервилле будто бы за неповиновение с крейсера "Дмитрий Донской" лейтенанта Н.Н. Веселаго (1870-?) и мичманов В.В. Селитренникова (1882- после 1937, в 1914 г. командир эсминца "Расторопный") и Г.Ф. Варзара, З.П. Рожественский вдогонку требовал исключить их из службы. И тут же адмирал требовал прислать (в Африку! – P.M.) 12 офицеров для пополнения некомплекта.

История зло посмеялась над нравственными потугами адмирала. Глубоко безответственным, разлагающим и убивающим души людей стал созданный им вскоре на эскадре, позорнейший режим истерии (с постоянными "драмами" из-за каждой неполадки) и изощренно-хамского третирования офицеров и командиров кораблей. На госпитальном "Орле", уступая домогательствам адмирала, капитана сменили. На пароходе в роли сестры милосердия весь поход с эскадрой совершили племянница адмирала Павловская и его дама сердца графиня Сивере. Застольные разговоры адмирала с гостями при почти ежедневных обедах на "Суворове", цветы и оживленный обмен доверительными письмами с "белым Орлом" скрашивали досуг адмирала. Назначенный капитан "Орла"в Цусимском бою безропотно, при бездействии русских крейсеров, сдал свой пароход японцам. Столь же безропотно с миноносцем "Бедовый", предварительно погубив эскадру, сдался японцам в плен и сам командующий. О многом в его деятельности, о крайней эксцентричности мышления свидетельствует том впечатляющего "Сборника приказов и циркуляров по 2-й эскадре флота Тихого океана за 1904-1905 года" (Владивосток, 1905 г.).

Трагедия и путь во власть этой бездарной, но амбициозной личности, на горе флота и России, оказавшейся главной фигурой войны на море в 1904-1905 гг., безусловно, нуждается в серьезном историко-психологическом исследовании. Неудивительно также, что в свете всех обступивших адмирала забот он, конечно, мог запамятовать происходившую год назад историю с чугунными эксцентриками "Цесаревича". Действуя в своей привычной судорожной манере, не считаясь с дезорганизацией все еще совершавшихся на кораблях достроечных работ, командующий 12 августа увел свою эскадру в первое практическое плавание на 6 дней в Транзунд и Ревель. Насмарку пошли все труды Франко- Русского завода, только подготовившего корабль "Бородино" к предполагавшимся на 10 августа официальным испытаниям. Поплавав с заводской командой, броненосец по возвращении должен был заняться осмотром машин, чисткой котлов, чтобы еще раз подготовиться к испытаниям.

На баке броненосца "Орел". 1903 г. (Слева вверху командир ‘Орла’ капитан 1 ранга Н.В. Юнг)

Но З.П. Рожественский опять распорядился по-своему. Остававшаяся на корабле до 29 августа заводская команда должна была сойти на берег, так и не проведя испытаний. В этот день броненосец в составе эскадры покинул Кронштадт, направляясь в Ревель. Здесь, как объясняли авторы исторического описания МГШ, адмирал рассчитывал прервать "затягивавшиеся" на неопределенное время мелкие работы в Кронштадте и дать эскадре возможность приступить к боевой подготовке. Все недопринятое кораблями было погружено на транспорты. В составе эскадры еще не было оставленных для достройки в Кронштадте броненосца "Орел", крейсеров "Олег", "Жемчуг", "Изумруд". Не было, понятно, и "Славы". Но все это не помешало устроить для императора очередной ритуал общения с эскадрой. В этих же водах, предаваясь такому же самообману, император Николай I любовался видом едва державшихся на воде, но искусно (по его же повелению) "поддерживаемых" кораблей (М.П. Лазарев, Документы, т. 3, М., 1961, с. 134), здесь являли себя башенные фрегаты с бревнами в башнях вместо недостающих пушек. Здесь искусно организованной "меткой" стрельбой в присутствии двух императоров строил свою карьеру З.П. Рожественский. Не грех было еще раз порадовать императора видом "готовой" эскадры. В состав ее, правда, не включена была "Слава", в ней недоставало "Орла", оставленного для доведения работ в Кронштадте, а "Бородино", давший название всей серии, ввели в строй, так и не дав провести приемных испытаний. Ради мнимой готовности поторопились оторвать от своего завода и крейсер "Изумруд". "Останься мы лишних две-три недели в Петербурге, крейсер давным-давно был бы достроен", – писал о переходе корабля в Кронштадт 1 сентября плававший на нем доктор B.C. Кравченко (1873-1925). Теперь же, несмотря на большие суточные деньги, началось повальное бегство в Петербург" тех из 300 рабочих Невского завода, которые перешли с кораблем в Кронштадт.