Рафаил Мельников - Слава. Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917)

Непостижима простота, с которой государь согласился на расстрел кораблей и не сделал никаких усилий, чтобы заставить их хотя бы по одиночке, врассыпную, или создав мощный кулак прорыва из быстроходных броненосцев с "Баяном", но непременно прорываться из грозившей неминуемой гибелью ловушки. И если государь, о том говорит его житье, во всем полагался на волю божью, то ведь какие-то мысли должны были посещать его приближенных. Но и о них сведения до неприличия скупы.

Свою тайну, также требующую исследования, составляет и организация доставки угля по пути следования 2-й эскадры. Назойливо повторяемый, как свидетельство гениальности командующего, успех преодоления пути без всяких баз снабжения был в действительности обеспечен законами рыночной экономики. Следуя этим законам, эскадру бесперебойно снабжали английские (несмотря на весьма натянутые отношения с Англией) и немецкие фирмы. Остается, однако, невыясненным вопрос, какую роль в их деятельности и, соответственно, в планах командующего играли тайные англо-японские агенты. Не исключено, что их усилиями состоялась и задержка достройки кораблей и выхода эскадры. Не исключено, что и день выхода эскадры, и ее высочайший смотр могли бьггь приурочены к срокам, которые английские и немецкие фирмы согласовали с японским генштабом. Версия, что и говорить, неожиданная, но опровергнуть ее могут лишь документы.

29 сентября, покинув накануне Ревель, эскадра пришла в Либаву. 2 октября корабли несколькими эшелонами вышли в море. Никто на кораблях не представлял себе маршрут, продолжительность и цель похода (многие были убеждены, что это не более, чем демонстрация). Еще менее можно было представить результат и последствия этой, как вскоре выяснилось, самой грандиозной в истории флота экспедиции.

Кто-то из очевидцев писал, что на проводах 2-й эскадры царь в заключение своей речи сказал: "Ну, Бог с вами". Столь же двусмысленным получилось напутствие, с которым к эскадре обратился Морской технический комитет.

Строго говоря, это был доклад (№ 1047), который два главных функционера МТК: председатель Ф.В. Дубасов и главный инспектр кораблестроения Н.Е. Кутейников 28 сентября 1904 г. представили Управляющему Морским министерством. В нем подводились главные итоги семилетних трудов ведомства по созданию броненосцев типа "Бородино", а с ними и всей судостроительной программы 1898 г. Целью доклада было указание тех предосторожностей, которые в предстоящем плавании должны обеспечить безопасность броненосцев типа "Бородино". Беспрецедентен сам факт такого предостережения, которым МТК вынужден был признать, что корабли, построенные по утвержденным им чертежам, обладают почти неисправимым дефектом. В обстоятельной, весьма искусно составленной преамбуле МТК пришлось все же сделать косвенное признание о том, что замысел о повторении в России типа "Цесаревича" полностью провалился. Соответственно, хотя об этом тоже прямо не говорилось, провалились и все расчеты достичь ускоренной постройки кораблей по готовому французскому проекту. Ведь по меньшей мере год был потерян на едва ли оправданную перекройку проекта под свой тип "Бородино" с изнурявшей заводы процедурой утверждения новых чертежей. Пришлось-таки между строк сделать и другие признания – о том, что броненосцы серии "Бородино", хотя и не составили "самостоятельный новый тип", но во множестве подробностей так ушли в сторону от "Цесаревича", что положение их центра тяжести оказалось необходимым проверить заново.

Представленная в докладе таблица свидетельствовала и о третьем главном просчете МТК, а может быть, говоря прямо, о его профессиональной несостоятельности. Речь должна была пойти о неспособности МТК преодолеть вот уже 40 лет продолжавшуюся болезнь перегрузки. В таблице не без лукавства проектное водоизмещение броненосцев серии по проекту 1899 г. указывалось в 13940 т (хотя по судовому списку 1904 г. значилось 13 516^-По состоянию на 1903 г. водоизмещение достигало 14500 т, а в 1904 г. (сведения по броненосцу "Бородино") – 15275 т. Соответственно средняя осадка корабля составляла 26 фт 8 дм (26 фт 1 1/ 2 дм), 27 фт 1 1/ 2 дм и 29 фт 1 Ч г дм, а метацентрическая высота 4,3 фт (с нормальным запасом угля), 3,88 фт и 2,5 фт с полным запасом угля. Эти переуглубления, помимо ощутимой потери скорости и остойчивости, означали еще и соответствующее погружение в воду главного броневого пояса, лишавшее корабль главной защиты. Молчанием обходился и ставший причиной долгих задержек готовности кораблей скандал с "усовершенствованием" теоретического чертежа броненосцев, едва не кончившийся катастрофой "Императора Александра III".

Ни словом не обмолвившись о всех этих просчетах (каждый, как наносящий ущерб казне, был достаточен для увольнения виновников со службы и предания суду), Ф.В. Дубасов и Н.Е. Кутейников превращали преамбулу в обстоятельную справку о своих неустанных заботах по определению остойчивости броненосцев типа "Бородино" перед уходом их в плавание. Такой опыт по поручению Балтийского завода А.Н. Крылов 27 сентября 1903 г. выполнил на броненосце "Император Александр III". Отчет об этом опыте Балтийский завод представил в МТК 26 мая 1904 г. Причины такой задержки со стороны участников опыта, завода и МТК, не назывались. Нет упоминания и о представленном А.Н. Крыловым 24 апреля 1904 г. рапорте на имя председателя МТК о необходимости устройства на "Императоре Александре III" тамбуров над экстренными выходами на батарейную палубу. Их отсутствие, считал заведующий опытовым бассейном, могло привести корабль к гибели. Об этой инициативе в "Воспоминаниях" А.Н. Крылова не говорится, но в очерке о таблицах непотопляемости (М., 1956, с. 137) и примечаниях к нему упоминаются многие обстоятельства его борьбы с Н.Е. Кутейниковым за их внедрение на флоте. По рассказу А.Н. Крылова, подготовленный им доклад о противодействии Н.Е. Кутейникова внедрению таблиц был предварительно одобрен Ф.В. Дубасовым, а затем Ф.К. Авеланом, который в 10 ч вечера также пожелал с докладом ознакомиться. Ф.В. Дубасов тогда будто бы сказал: "Конечно, доклад резкий, но дело настолько возмутительно, что читайте так, как написано". Никаких поправок не потребовал и Ф.К. Авелан.

Доклад в присутствии командиров кораблей 2-й эскадры и некоторых адмиралов состоялся на заседании МТК 7 апреля 1904 г., причем Ф.В. Дубасов, несмотря на прямое обличение главного инспектора кораблестроения в косности и рутине, ни разу докладчика не остановил. Но и от поддержки, к которой А.Н. Крылов призывал присутствующих, председатель предпочел уклониться. За резкость выражений А.Н. Крылову через несколько дней был объявлен выговор в приказе по морскому ведомству. Дело о внедрении таблиц непотопляемости было похоронено настолько основательно, что о них в докладе 28 сентября 1904 г. упоминания и вовсе не оказалось. По каким-то малопонятным причинам председатель МТК "сдал" и А.Н. Крылова, и таблицы, и весь флот, который в этих таблицах нуждался. Когда же произошла Цусима и газета "Речь" в редакционной статье заявила, что А.Н. Крылов задолго до отправления эскадры З.П. Рожественского предупреждал о гибельных недостатках его кораблей, появилось официальное опровержение. Из него следовало, что никакого доклада профессор А.Н. Крылов не делал. Это дало А.Н. Крылову основание выступить в газете (№№ 62,67,69 от 11,16, 18 марта 1905 г.) с серией статей, включавших и доклад от 7 апреля 1904 г., за который он получил выговор.