Владимир Поликарпов - Русская военно-промышленная политика. 1914—1917. Государственные задачи и частные интересы.

Когда настали еще более «тяжелые дни» «великого отступления» летом 1915 г. и военному ведомству пришлось изображать б о льшую готовность к сотрудничеству с частными предпринимателями, стремившимися приобщиться к поставкам на армию, снова напомнил о себе Токарский. Ему стало известно о намеченном строительстве азотного завода ГАУ близ Кондопоги — «на бывшем моем (а ныне принадлежащем «Красносельской писчебумажной фабрике наследников К.П. Печаткина») участке». 18 июля Токарский направил в Особое совещание по обороне записку, в которой доказывал ошибочность принятого правительством решения и предлагал свой, иной вариант создания завода.

По его мнению, все можно было сделать «гораздо дешевле и проще» и при этом окончить «во время войны, а не после таковой», но в другом месте — не на Суне, где ведет строительство ГАУ [140] В спешном порядке под строительство в октябре 1915 г. были заняты, не принимая во внимание юридические тонкости владения, земли крестьян и арендованные у них Токарским — «перешеек между озером Нигозер и Кондопожской губой [Онежского озера] шириною ок. 2 верст и ок. 2 верст по берегу на обоих озерах» и полуверстовая полоса по обоим берегам р. Сандалки (РГВИА Ф. 29. Оп. 3. Д. 5171. Л. 201 об.). , а близ г. Боровичи Новгородской губернии, на реке Мете. По его словам, стройка на Суне вызвала бы затраты не менее 3,8 млн. руб. (3 млн. на гидротехнические сооружения, без водяных турбогенераторов, плюс 800 тысяч рублей на возмещение убытков наследникам Печаткина) и заняла не менее трех лет. Вместо всего этого Токарский думал учредить «Мстинское общество электрической энергии» и обещал, даже под гарантию в виде залога, построить предприятие той же мощности не за три, а за два года и затратив «всего только 2 млн. руб.», с пуском первой очереди гидротехнических устройств «до весеннего половодья 1916 г.».

Полгода спустя, видя, что записка «лежит без всякого движения», а стройка ГАУ уже идет (с участием специалистов от МПС), Токарский 3 марта 1916 г. подал заявление в Наблюдательную комиссию Особого совещания по обороне, добавив к прежним аргументам экономию тысяч пудов взрывчатки на строительных работах; он утверждал, что на Мете не потребуется прокапывать «колоссальные деривационные каналы», достаточно будет «простых плотин» и отпадет нужда в большом числе землекопов, при сроке постройки на два года меньше. Токарский предупреждал, что гидротехнические работы на Суне повредят сооружаемой там же Мурманской железной дороге, и просил Наблюдательную комиссию «приостановить» нерациональное строительство {562} 562 РГВИА. Ф. 369. Оп. 4. Д. 209. Л. 1. . [141] К своим заявлениям Токарский приложил копии ряда своих проектов, относящихся еще к 1901–1902 гг., об использовании порогов Меты, включая брошюру «Электропередача водяной энергии» — проект замены паровой тяги на Николаевской железной дороге электрической. Дело тогда заглохло, очевидно, потому, что собрание отделов Русского технического общества в 1902 г., поддержав идею, обратилось за финансированием изысканий в ведомство финансов. В декабре 1903 г. «смета эта должна была быть внесена в Государственный совет по Министерству путей сообщения», но «открытие военных действий в Порт-Артуре наложило руку на все новые кредиты, и дело о р. Мете замерло». Отчаявшись добиться казенных средств, Токарский в дальнейшем хотел взяться за работу на частные средства, если Николаевская дорога согласится воспользоваться электроэнергией будущего предприятия (Там же. Л. 43 об. — 48).

Как установил А.Л. Сидоров, окончательное решение о постройке завода на Суне было принято в августе 1915 г. и утверждено царем; председателем строительной комиссии был назначен Забудский, он же составил проект завода. «В конце 1915 г. военным ведомством было приступлено к строительству завода, — писал Сидоров. — Однако более детальные данные о строительстве этого завода отсутствуют», известно лишь, что «пока строился небольшой опытный завод» {563} 563 Сидоров А.Л. Экономическое положение России. С. 445. . Сооружаемый «небольшой» завод, даже в первоначальном проекте рассчитанный на полное удовлетворение потребности всех пороховых заводов, к августу 1916 г. обрел иной проектируемый масштаб, и стоимость сооружения его с 6 млн. возросла до 26 146 679 руб. (к 1917 г. из этой суммы было истрачено 1,5 млн.) {564} 564 ОЖСМ 1917. М. 2009. С. 170. .

Указанный Сидоровым пробел заполнил Н. Стоун. В ряду приведенных им примеров того, в чем «несомненно» проявилась «реальная» и «значительная мощь» российской экономики, Стоун назвал и завод «русской постройки», «работающий по методу Габера — Боша», на Суне, который якобы был готов к концу 1916 г. «и работал… Даже в Германии это было последнее слово научной технологии в данной области» {565} 565 Stone N. Organizing an Economy for War. P. 112. . [142] Откуда взялись сведения об этом достижении, Стоун не указал. Сидоров не располагал источниками, чтобы судить о том, чем все закончилось на Суне, и это его признание (Экономическое положение России. С. 445), конечно, создавало свободное поле для домыслов.

Другой автор в исследовании о гидросооружении на Суне тоже утверждал, что получилось «успешное решение вопроса», что «научно-техническая мысль России независимо от заграницы обеспечила создание эффективного и экономичного способа», что «этот успех является еще одним подтверждением высокого уровня русской науки, сумевшей в неблагоприятных условиях общей экономической отсталости страны добиться разрешения еще одной технической проблемы, имеющей мировое значение». Но возведение агрегата на Суне он расценивал как «неудачу»: царизм «оказался не в состоянии осуществить планы освоения гидроресурсов Карелии и довести до конца крупнейшую в стране гидростройку» {566} 566 Юргенс Б.Л. Указ. соч. С. 64, 60, 71. .

К 1917 г. удалось построить лишь небольшой поселок барачного типа в Кондопоге, проложить железнодорожную ветку до деревни Сопохи, где планировалось сооружение водонапорной плотины, провести нивелировку трассы канала ГЭС и расчистить ее от леса. Была завезена также часть оборудования; эта стройка в Кондопоге, с использованием свыше тысячи военнопленных, не близилась к концу и в 1917 г. {567} 567 Баданов В.Г., Кораблев Н.А., Жуков А.Ю. История экономики Карелии. Петрозаводск, 2005. Кн. I. С. 170. , [143] К 1 января 1917 г. на стройке работали 1000 военнопленных, охраняемых 4 ротами солдат, «в ближайшее время» должны были доставить еще 600 военнопленных (РГВИА. Ф. 1. Оп. 1. Т. 46. Д. 1282. Л. 20; Ф. 29. Оп. 3. Д. 722. Л. 64–65; Генерал B.C. Михайлов. С. 264; Нахтигаль Р. Мурманская железная дорога. 1915–1919 годы. СПб., 2011. С. 117, 179, 177).

Технологию сжигания атмосферного азота в ГАУ не смогли довести до конца, и, поскольку «у нас опыта в этом отношении нет», было признано необходимым прибегнуть к содействию иностранной фирмы. После Февральской революции работы на Суне были приостановлены. 8 апреля Временное правительство высказало «сомнения, следует ли вообще ныне продолжать постройку», и поручило изучить этот вопрос комиссии Покровского, занимавшейся пересмотром программы сооружения казенных военных заводов. При обсуждении проекта специалисты признали, что в нем намечено использовать схему производства с «небольшими отступлениями от способа, принятого в Норвегии». Горбов и Миткевич дали подробные объяснения предложенной ими конструкции печи. Она была к тому времени испытана в малом и среднем варианте, и, по мнению участников обсуждения, промышленное применение ее, во избежание потерь, должно было быть установлено все-таки в опытном масштабе — «полузавод, чтобы было больше уверенности». Норвежские фирмы не взялись изготовить такую печь, и заказ был передан заводу «Атлас» сроком до 15 ноября 1917 г. Химическая секция постановила «продолжить обследование Онежского завода» {568} 568 РГВИА. Ф. 369. Оп. 2. Д. 78. Л. 16–18 об. Журнал заседания химической секции подкомиссии Н.Н. Покровского по вопросу о казенном строительстве, 20.IV. 1917. .