Константин Деревянко - На трудных дорогах войны. В борьбе за Севастополь и Кавказ

Назначение моряка и бывалого сухопутного воина в прошлом и в настоящем, каким был Г.И. Левченко, командующим приморскими вооруженными силами на изолированном морем и осажденном с суши плацдарме, каким с начала сентября стал Крым, не может быть предметом дискуссии – решение Ставки мудрое и выбор удачен. Оно только оказалось совершенно запоздалым.

Крым так устроен, там такое средоточие всего флотского, он своей сушей и омываемыми водами лежит на таком ответственном сухопутно-морском операционном направлении – в сердце Кавказа, – что его надлежало оборонять всеми видами вооруженных сил, сведенными в единый кулак: армией, флотом и войсками ПВО; и обязательно – под началом моряка, сочетавшего в себе флотские и армейские знания и опыт. И Ставка к этому пришла, но с опозданием.

Крымский полуостров – это фактически главная база Черноморского флота (Ставка так и назвала его 30 сентября в своей директиве по эвакуации войск из Одессы на помощь Крыму). Здесь многочисленные пункты базирования основных сил корабельного флота, аэродромы флотской авиации с шестьюстами самолетов, береговая артиллерия по всему побережью от Каркинитского залива до Керченского пролива, сосредоточение основных флотских ремонтных предприятий и складов с вооружением, боезапасом, техникой и интендантским снабжением.

Поэтому: оборона Крыма – это кровное дело флота, а с учетом операционных путей к Кавказу, и армии. С самого начала, как только обозначился в середине августа отход армий Южного фронта к низовьям Днепра, руководство обороной Крыма, как приморского плацдарма и главной базы Черноморского флота, напрашивалось возложить на флотского военачальника, что в конце концов и сделали с опозданием, всю ответственность за оборону Крыма возложить на флот, с приданной ему армией, как было сделано в Одессе в середине августа. Тогда бы флот, чувствуя свою ответственность за Крым, повернул на Перекоп еще большие силы и средства, чем это делал по доброй воле и своей инициативе, просто помогал армии, видя ее бедственное положение. Ведь был хороший пример Одессы, когда флот, получив в подчинение Одессу, повернул к ней на сушу всю свою мощь, и она выстояла.

От Дуная и до Крыма, по всему Северному Причерноморью, флот своей морской пехотой, береговой и подвижной артиллерией, кораблями, авиацией стяжал славу завзятых пехотинцев, сражаясь на суше, и в одиночку – в Очакове, на Очаковских островах и на Кинбурнской косе, в Западной Таврии, на Тендре – и совместно с армией под Одессой. Уже с августа, будучи ответственным за Крым, флот мог бы сформировать и выставить на Перекопе, рядом с дивизиями, бригады морской пехоты, и не одну (будущее покажет, что флот мог это сделать). А главное – общее флотско-армейское командование обороной Крыма сразу рассталось бы с десантными опасениями, зная свои большие возможности на море, имея в своих руках сильный флот и истребительную авиацию против морских и воздушных десантов, и сосредоточило бы свое внимание и усилия на Перекопе. Это подтверждается вышеприведенной телеграммой наркома ВМФ Военсовету флота о помощи армии и мероприятиями Военсовета флота по оказанию помощи Перекопу на ранней стадии подготовки Перекопа к боям, когда во главе обороны Крыма стоял сухопутный военачальник. Флот, в случае возложения на него ответственности за оборону Крыма, наравне с армией обрушил бы на врага у Перекопа всю свою огневую мощь и направил бы туда свои людские ресурсы – и намного большие, чем в Одессу, ибо тут речь шла о защите главной базы флота.

Есть все основания утверждать, что если бы по примеру Одессы и одновременно с ней, в середине августа, оборону Крымского приморского плацдарма подчинили флотскому военачальнику, в данном случае вице-адмиралу Гордею Ивановичу Левченко, с подчинением ему 51-й армии и флота, то общими усилиями армии, флота, флотской и армейской авиации мы отстояли бы Крым и заставили бы немцев также зазимовать у Перекопа, как и у Таганрога. Порукой тому – опыт длительной обороны Одессы и Севастополя, совместно с армией и флотом, при участии Г.И. Левченко, а также опыт первой обороны Севастополя, когда адмиралам Корнилову и Нахимову подчинялись армейские дивизии.

Гордей Иванович Левченко, прибыв в начале августа на Черноморский флот, а затем в Одессу, своим боевым спокойствием, отважными действиями, что в то время имело решающее значение, своей рассудительностью, умом, пониманием дела сразу завоевал симпатии армейских и флотских начальников, руководителей местных партийных и советских органов; всем этим, а также кипучей энергией и верой в нашу победу, он везде, где появлялся, и особенно в Одессе и Очакове, сплачивал воедино воинов армии, флота, пограничных войск, народного ополчения и поднимал их на защиту Родины, биться за каждую пядь советский земли – будь то Одесса, Очаков, Таврия, Очаковские острова или Тендра.

Гордей Иванович показал себя в глазах всех советских воинов Причерноморья, партийных и советских руководителей испытанным воином как на море, так и на суше. Ему было на что опереться – у него за спиной жизненный и военный опыт, Революция, Гражданская война, напряженные предвоенные годы на крупных военных постах. А начинал он воевать подростком. С 1913 года юнгой, а затем матросом Балтийского флота в Первую мировую войну на крейсерах. В Великую Октябрьскую революцию – участник штурма Зимнего дворца унтер-офицером отряда матросов с эсминца «Забияка». В Гражданскую войну – в боях на море и на суше. А потом – учеба, корабельный артиллерист, командир легендарного крейсера «Аврора», командир соединений кораблей. Начальник штаба флота, командующий Балтийским флотом и, наконец, заместитель наркома ВМФ. Был в постоянном взаимодействии с Красной Армией на играх и учениях. Флотоводец и знаток сухопутного дела. Невозможно было подыскать лучшую кандидатуру на пост командующего смешанного – армейского и флотского – объединения в данной ситуации, чтобы не позволить противнику разгромить наши войска, ворваться в Крым, захватить Севастополь, переправиться через Керченский пролив на Кавказ.

И Левченко, назначенный командующим войсками, когда уже нельзя было спасти Крым, предпринимает всё зависящее от него, сверхчеловеческие усилия, чтобы выполнить последующие задачи; не пустить врага в Севастополь и через Керченский пролив на Кавказ. В обстановке неразберихи, сопутствующей всякому отступлению под ударами, Левченко, в условиях непрерывного перемещения, вызванного натиском противника, на ходу, формирует аппарат управления и пытается организовать боевое управление войсками, подвижность которых, – при стремительном отходе, начавшемся на третий день его командования под ударами противника, – уже не поддавалась его контролю. И для характеристики тогдашнего положения приведу только одну оперсводку штаба войск Крыма: «Приморская армия в течение ночи на 28 октября собирала свои части и приводила их в порядок». Еще худшим было положение в 51-й армии, ввиду ее поспешного отхода и потери управления командующим этой армией Батовым: донесения от него почти не поступали. Да иначе и не могло быть, так как был потерян контакт командующего с войсками.