Эдуард Макаревич - Секретная агентура

Агент в понимании публики – шпион, тот, кто что-то «вынюхивает» и что-то сообщает. Шпионит, одним словом.

Что тут сказать? Кто «вынюхивает» и сообщает, скорее доносчик. Есть такое неприятное слово в русском языке. Но, замечу, доносчик и агент – разные понятия.

Что есть агент? Под этим словом может подразумеваться как простой курьер, передающий послания, так и человек, составляющий эти послания; может даже подразумеваться советник или исполнитель. Агент – это и тот, кто охотится за информацией, и тот, кто действует в интересах кого-либо, тот, кто уполномочен выполнять поручения особого рода. Не зря в историческое сознание въелось: агент Кремля, агент КГБ, агент ЦРУ, агент Антанты, агент «Искры» – газеты, с которой началась партия большевиков.

Агенты разные бывают. В военной разведке – добытчики военной и научно-технической информации. В политической разведке – политические агенты, добывающие политическую и ту же научно-техническую информацию. В политическом сыске – агенты, несущие информацию о настроениях в социальных группах и политических партиях, прежде всего экстремистских. Но и в политической разведке, и в политическом сыске есть высший класс агентурного дела, когда агент превращается в агента влияния, агента политических изменений, в политического агента. Такой агент, я бы сказал, – это человек, облеченный миссией, то есть несущий какую-то идею, руководствующийся ею и при этом нацеленный на выполнение определенной задачи. Выполняющий ее не всегда путем убийств и взломов, а посредством убеждения, переубеждения противника.

Извечный вопрос: чем отличается шпион от разведчика? Вопрос, забавлявший многих юмористов и сатириков: у «них» – шпионы, у «нас» – разведчики. Без ложной патетики, вполне профессионально просветил общественность на сей счет первый директор ЦРУ Аллен Даллес. Шпион тот, кто взломал сейф и добыл документ, а разведчик тот, кто вошел в доверие к владельцу этого документа и убедил его показать ему этот документ, а то и сделать копию. То есть дело в методах, в технологии – от грубых, бесцеремонных до тонких, «бархатных».

Так и политический агент: убеждением подвигает оппонента к нужным политическим шагам. Политический агент – прежде всего человек действующий. Правда, не всегда супермен. Иногда и отступник, но тогда и реальность не меняется из-за его рефлексирующего сознания и неустойчивой психики. Но это уже падший агент.

Дельных агентов всегда не хватает. За них идет борьба, и цена их в отдельных случаях становится безмерной. А за каждым агентом стоит его пастырь. Пастырь здесь не то же, что пастух, а наставник. Учитель, руководитель, шеф, советчик, иногда друг. Реальные дела подсказывают, что цена и судьба агента часто зависят от личности пастыря. Они, конечно, связаны, но агент на острие дела.

Сложное понятие – агент. Информатор в большинстве случаев – начальная ступень. Николай Кузнецов начинал в роли информатора о настроениях ссыльных, а стал выдающимся разведчиком времен Великой Отечественной войны. Но информаторы – массовая база агентурной работы.

Вспомним историю – Павла Елисеевича Щеголева, русского историка начала прошлого века, исследователя российского политического сыска: «Кажется, не осталось общественного слоя, общественной группы, которая не имела бы счастья в первые дни революции открывать в своих рядах презренных сочленов и товарищей, работавших в охранных отделениях: журналисты, священники, чиновники, члены Думы, члены партий, члены Советов Рабочих и Солдатских Депутатов, почтальоны, офицеры, учителя, врачи, студенты и т. д.». «И так далее» – воистину диапазон агентурного наблюдения был необозрим.

А вот и образец документа, регламентирующего агентурную работу. Какой психологизм, какая любовь к делу светится в строках «Инструкции по организации и ведению внутреннего наблюдения в жандармских и розыскных учреждениях», разработанной в Департаменте полиции и утвержденной министром внутренних дел Петром Аркадьевичем Столыпиным в 1907 году: «Залог успеха в приобретении агентур заключается в настойчивости, терпении, сдержанности, также осторожности, мягкости, осмотрительности, спокойной решительности, убедительности, проникновенности, вдумчивости, в умении определить характер собеседника и подметить слабые и чувствительные его стороны, в умении расположить к себе человека и подчинить его своему влиянию, в отсутствии нервозности, часто ведущей к форсированию. Изложенные качества каждый занимающийся розыском офицер и чиновник должны воспитывать и развивать в себе исподволь, пользуясь каждым удобным случаем».

Этот текст из 1907 года. Но во все времена спецслужбы из разных стран роднило, объединяло именно такое отношение к воспитанию агентов.

Плод деятельности агента – агентурное сообщение. Но в чем тогда разница между доносительством и агентурной деятельностью? Вот С.Королев в своей книге «Донос в России» утверждает и не без оснований, что в течение столетий донос не считался на Руси чем-то зазорным; скорее доносительство можно рассматривать как норму взаимоотношений индивида и государства, норму не политическую и не социальную, а как некое общепринятое правило поведения в рамках достаточно жесткой технологии власти». Скорее это и имел в виду Петр I, когда создавал институт фискалов для борьбы с должностными злоупотреблениями, что, конечно, оживило доносительство среди простых людей. А Сталин ввел за недоносительство уголовное наказание (статья 5812 в Уголовном кодексе РСФСР), чем придал политический статус такой форме отношений человека с властью. Тем не менее эта форма больше находилась в нравственной сфере. И гражданин, в меру остроты своих интересов, страха, своего понимания морали, своего понимания отношений с властью, с господствующей идеологией, решал вопрос о доносительстве. Иное дело агент, человек, добровольно или в силу обстоятельств, но осознанно связавший себя со спецслужбами, взявший обязательство информировать органы безопасности об определенных процессах в той или иной среде. Эта деятельность проходит под руководством оперативного работника и имеет точную нацеленность на определенные явления, связанные с технологией власти. А технология власти «работает» на социальный контроль масс. Для этого власть соответствующим образом организует свое пространство, «формирует» его, рассекает на «квадраты» и «сектора», – по выражению С.Королева. В этом и заключается технология контроля.

Исторических примеров много. Один такой находим в документах Великой Отечественной войны – в донесениях руководителей групп по спецработе в Москве, относящихся к 1941–1942 годам.