Николай Надеждин - Эдит Пиаф

Их трогательный танец.

Его без конца расспрашивали: что с ней, как она себя чувствует, скоро ли поправится. И он отвечал: скоро, очень скоро. Надо лишь верить и надеяться…

За год до ее кончины Тео и Эдит стали законными супругами.

Однажды Пиаф сказала:

– Я всю жизнь любила Марселя Сердана, а ждала Тео Сарапо.

Со временем идея вывести Тео на сцену стала для Эдит маниакальной. Пиаф заставляла его заниматься целыми днями. На репетициях с оркестром или без, под аккомпанемент пианиста или вовсе без аккомпанемента, но Сарапо пел одни и те же песни десятки раз, стараясь следовать указаниям Эдит.

Однажды на репетиции известный в те годы дирижер, человек заслуженный и много сделавший для французского искусства, не выдержал и пробурчал:

– У этого парня голос петуха. Ничего у него не выйдет.

Пиаф услышала. Она поднялась с кресла, на котором сидела, подавая уточняющие реплики стоявшему на сцене Тео. Подошла к оркестровой яме. И негромко произнесла:

– Вам не нравится мой голос?

Дирижер опешил.

– Нет, нет, Эдит, ваш голос мне очень нравится. Вы поете прекрасно.

– Вы считаете, что я ничего не понимаю в музыке, что я глупа?

– Ничего подобного! Вы уникальный музыкант.

На репетиции с Тео (слева).

Дирижер не знал, как себя вести и что сказать. Его охватила паника.

– Вы не уважаете меня?

– Я преклоняюсь перед вами, – ответил он и в подтверждение склонил голову.

– Так какого черта вы суетесь со своим дурацким мнением?! – закричала Пиаф. – У Тео Сарапо замечательный голос и отличные данные!

– Да, да, конечно, – смутился дирижер. – Я ошибся. Простите, ради бога.

Больше он Тео Сарапо критиковать не осмеливался, так же как и никто другой…

18 марта 1963 года Эдит Пиаф в последний раз вышла на сцену. Этот концерт был снят на кинопленку. Именно его мы чаще всего видим в телевизионных программах, посвященных певице.

Вспомним эти кадры.

На сцене пожилая женщина, которой на вид скорее лет шестьдесят, чем сорок семь. Хрупкая фигурка в черном платье. Спокойное лицо. Тонкие слабые руки. Грустные глаза. И – бесконечно прекрасный, звенящий, молодой и сильный голос…

Такого голоса никогда не было до нее и никогда не будет после. Природа никогда не повторяется. То, что появилось однажды, больше не появляется. Может возникнуть нечто похожее, но совсем иное. А того, уникального, больше нет.

В этом смысле мы все уникальны. И без каждого из нас жизнь становится неполной… Но дело в том, что без такого голоса, без такой личности, как Эдит Пиаф, жизнь становится попросту невозможной.

Она пела о любви, о своей жизни, о несбывшихся надеждах. О безвестном легионере, которому подарила свою любовь. О мужчине, которого называла своим господином. Она смеялась и плакала, взывала к Богу и обращалась к людям.

Зал слушал ее, боясь вздохнуть. Точно так же слушаем ее песни и мы – благодаря нечастым телевизионным передачам, радиотрансляциям, старым пластинкам.

Затем зал встал. И устроил Эдит Пиаф пятиминутную овацию.

В тот день еще никто не знал, что она прощалась со сценой.

Кадр из телевизионной записи последнего концерта Пиаф.

Ее последние дни – история героического противостояния слабой умирающей женщины и чудовищной болезни. Воспоминания ее близких друзей невозможно перечитывать без душевного трепета.

Она знала, что конец близок. Но звонила друзьям, разговаривала о всяких пустяках, шутила. Ее интересовали только что вышедшие в свет книги, новинки кино, события на французской эстраде. Она подшучивала и над собой, полагая, что ее положение с определенной точки зрения может выглядеть забавным.

Она не жаловалась на боль. А ее преследовали очень сильные боли. Эдит умирала от рака. А это один из самых мучительных видов смерти.

Тео безумствовал. Он то впадал в возбужденное, радостное состояние, принимая временное облегчение за явные признаки выздоровления. То погружался в глубокую апатию. То заливался слезами отчаяния. То не мог найти себе места, переставляя вещи, бегая по аптекам и магазинам.

Собственно, Тео было тяжелее всех. Его связь с Эдит была не такой длительной, как у ее старых друзей. Но он любил Эдит. Он был ее мужчиной. И друзья Пиаф это понимали.

Последние дни Пиаф провела на больничной койке. Ей нельзя было двигаться. Она лежала на спине и смотрела в потолок. К потолку были прикреплены разноцветные шары – ее последнее развлечение, которому она была искренне рада.

Тот последний концерт. 1963 год.

Великой французской певицы Эдит Пиаф не стало в полдень 11 октября 1963 года. Спустя три часа умер Жан Кокто.

Франция погрузилась в траур. Улицы Парижа впервые после Второй мировой войны заплакали.

Рыдали все – прохожие, торговки цветами, уличные артисты. Рыдали полицейские и водители такси. Рыдали политики и сильные мира сего. Франция оплакивала своего маленького воробышка – Эдит Пиаф…

Несчастный Тео Сарапо в буквальном смысле слова сошел с ума. Он поднял тело супруги с больничной койки, прижал к груди и не отпускал несколько часов. Он не хотел отдавать ее никому. Уговорить его успокоиться и смириться с потерей стоило больших усилий.

Первые некрологи появились уже в вечерних газетах. Все национальные радио– и телевизионные станции без конца передавали лишь одну новость: Эдит Пиаф больше нет. Парижский уличный воробышек умолк навсегда.

В правительство Франции сплошным потоком стали поступать соболезнования из-за рубежа.

Даже те, кто не понимал или не любил песен Пиаф, осознали, что значила Эдит для этого народа. Позже пришло осознание истинных масштабов трагедии. Оказалось, что Пиаф не только французская певица, но и американская, и русская, и английская. Она была в полном смысле певицей планетарного масштаба. И она ушла…

Последние дни.

Встревоженный доктор схватил за руку только что подъехавшего в больницу Монтана.