Николай Надеждин - Эдит Пиаф

– Вы должны успокоить его, – проговорил он. – Это настоящая истерика. Он заперся в палате и никого не пускает.

Монтан подошел к двери и посмотрел в узенькое окошко. Тео ходил из угла в угол, прижимая к себе бездыханное тело Пиаф.

– Послушай, Тео, – сказал Монтан.

– Подите прочь! – закричал Тео срывающимся голосом. – Я никому ее не отдам! Оставьте нас наедине!

– Тео, это несправедливо. Будь милосерден, – произнес Монтан.

Он боролся с подступившими слезами. Ему было бесконечно жаль этого мальчишку.

– Ты должен позволить увидеть ее и мне. Я тоже любил ее, Тео.

Сарапо угрюмо молчал. Потом сказал:

– Ты лжешь.

– Нет, Тео. Я говорю правду. Я – Ив Монтан. Прошло много лет, но я до сих пор ее люблю… Пусти нас, Тео. Мы хотим ее увидеть.

И Монтан не выдержал, заплакал…

Прощание с Пиаф на кладбище Пер-Лашез. 1963 год.

Щелкнул замок двери. На пороге палаты стоял бледный, как сама смерть, Тео. Эдит лежала на своей остывшей кровати. Руки ее были сложены на груди.

Ив смотрел на нее, и ноги его не слушались. Эдит Пиаф больше не было. Она… ушла…

Тео обессиленно опустился на пол. Ив присел рядом, обнял его и сказал:

– Ты должен быть сильным, Тео. Рядом с Эдит были только сильные мужчины.

Тео Сарапо кивнул. Его вдруг охватило безразличие. Он понял, что жизнь утратила смысл…

При жизни Эдит Пиаф никогда не превращала свои концерты в эстрадное шоу. Она просто пела. То есть говорила со зрителями на доступном всем языке. Общалась напрямую, делясь своими мыслями и чувствами.

Не превратились в шоу и ее похороны. Именно этого более всего опасались ее близкие друзья – трескучих слов, громогласных признаний, траурной мишуры.

Ее похоронили на кладбище Пер-Лашез. За гробом шествовало бессчетное количество парижан. Люди шли сплошным потоком по толстому ковру из цветов. Удалось лишь приблизительно подсчитать тех, кто собрался на кладбище. Их было свыше сорока тысяч.

Что бы они сказали Эдит тогда, будь у них возможность обратиться к ее упокоившейся душе? Иногда я думаю об этом. И не нахожу нужных слов.

Может быть, вот эти?

«Дорогая Эдит Пиаф! Спасибо тебе за все…»

Скорбящая Франция.

Тео Сарапо так и не стал знаменитым певцом. И вообще остался в истории лишь в качестве последнего мужа Эдит Пиаф… Его нечасто приглашали на гастроли, но когда вспоминали о Пиаф, то все же приглашали. Их имена были накрепко связаны в сознании людей.

Однажды Тео мчался в Ниццу, где должен был дать концерт, посвященный памяти Эдит. Он не спал вторые сутки. В глазах стоял туман, в голове шумело. Борясь со сном, он глотнул немного вина. Но вместо бодрости вино лишь добавило утомления.

Сарапо решил остановиться и выпить кофе. Он помнил, что где-то рядом, у заправочной станции, есть небольшое придорожное кафе для водителей-дальнобойщиков. Там он закажет двойной кофе и купит пачку крепких сигарет. «Голуаз» без фильтра, черный табак…

Из темноты вдруг проступил образ Эдит. Ее грустно улыбающееся лицо. Печальные складки вдоль лица – от виска к подбородку. Едва заметные шрамики, которые видел только он. Следы давнишней автокатастрофы.

Могила Эдит Пиаф на кладбище Пер-Лашез. Париж.

«Было ли ей больно? – подумал он. – Все же могло закончиться прямо на дороге. И я никогда бы не дотронулся до нее».

Эдит тяжко вздохнула… «Потом было больно, Тео. А в этот момент – нет. Я часто сожалела, что этого не произошло. Понимаешь?»

– Мой воробышек, – громко сказал Тео. – Я тоскую без тебя. И все это лишено смысла…

И тут он бросил руль и до отказа вдавил в пол педаль газа.

Тео Сарапо пережил супругу всего на семь лет. Эдит словно предчувствовала его судьбу. Памятуя о трагической кончине Марселя Сердана, она запрещала Тео летать самолетами. И он выполнил ее волю. Но от Судьбы не уйдешь…

Его похоронили в той же могиле. Вместе с Эдит…