Зохра Аскерова - Одиссея «корабля дураков»

Ремизов говорил: «Я мог бы за Гоголем повторить слово в слово: «Да, все обман, все мечта, все не то, чем кажется»». Но он также понимал, что общество, в котором он живет, морально еще не готово к этому признанию. Лишь эмигрировав в Париж, Ремизов смог свободно выражать свои мысли. Он был высоко оценен не в России, а в эмиграции, представителями французского авангардизма. Если Пастернака называли Гамлетом ХХ века, то Ремизова называли сказочником и волшебником русской литературы. М. Волошин говорил: «Ремизов ничего не придумывает. Его сказочный талант в том, что он подслушивает молчаливую жизнь вещей и явлений…К сожалению, в эмиграции в период с 1931-1949 года Ремизов не смог выпустить ни одной книги. Его произведения, написанные каллиграфическим почерком, составляют четыреста тридцать тетрадей.

В 1922 году он покидает Родину, как эмигрант. Ирина Вербловская пишет, что по указу Ленина более 200 русских ученых, писателей, деятелей искусства на двух кораблях не по доброй воле покидают страну. Среди них А. Ремизов, Н. Бердяев, А. Кизеветтер, Н. Лосский, П. Сорокин, Ю. Анненков, Ф. Шаляпин. Шаляпин отправляется в дорогу сразу после своего последнего концерта в филармонии и больше никогда не возвращается в Россию.

Но в ХХ веке были и мастера, прославившиеся только после смерти. На самом деле, произведения этих людей предназначены не для времени, в котором они жили, а для будущих времен. Один из таких необычных людей – Сергей Калмыков. В сочинении «Необычный абзац» он отмечал, что художник прежде всего мечтатель. Именно его мечты и намерения делают художника мастером. Он долгие годы работал в театре оперы и балета имени Абая художником-декоратором, а также как египтолог, скульптор, писатель, живописец, архитектор, прозаик он оставил после себя бесценные произведения. Он писал: «Что мне какой-то там театр? Или цирк? Для меня вся жизнь – театр». Он был единственным представителем Серебряного Века, дожившим до 60-х годов. Хотя Калмыков и родился в Оренбурге, последние годы жизни прожил в Алма-Ате, а свои дни окончил в Алма-Атинской психиатрической лечебнице. История о том, как он туда попал довольно странная. Калмыкову заказывают нарисовать портрет Никиты Хрущева. Работа была выполнена мастерски: Никита Сергеевич выглядел «как живой». Заказчики уже хотели повесить картину на стену и вдруг с ужасом заметили: вместо звезды Героя на лацкане генсека болталась на муаровой ленточке муха. То, что Калмыков нарисовал именно муху, тоже не случайно. На самом деле муха олицетворяла черную, мистическую силу. Нужно отметить, что художник никогда не жил по требованиям реальной жизни. И потому иногда в его картинах можно было встретить гротеск и карикатуры. Из-за своей дерзости над художником нависла угроза ареста и поэтому Калмыков ложится в Алма-Атинскую психиатрическую лечебницу, тем самым избежав ареста. Желание многих стран укрепить свою военную промышленность, вооружиться, властвовать над миром, казалось Калмыкову смехотворным. Символично, что наградой тех, кто раздувают из мухи слона и белое называет черным, стала именно муха. Калмыков говорил, что современное оружие и техника, которыми владеют страны, в сравнении с энергией космоса просто смехотворны.

Он был настолько увлечен своим творчеством, что напрочь забыл о своем здоровье, полуголодный проводил дни в уединении. В романе «Факультет ненужных вещей» Юрий Домбровский описал необычную жизнь художника. Фантастические, далекие от реальной жизни темы можно было сравнивать со снимками из космоса. Краски в картинах Сергея Калмыкова очень отличаются от красок реальной жизни. Мифологические сцены в его произведениях окрашены в цвета астрального мира. В ХХ веке теософия и космические идеи захватили умы ученых. Циолковский, Чижевский, Рерих были уверены в том, что процессы, происходящие в космосе, влияют на жизнь на Земле. Калмыков мог, отгородившись от действительности, путешествовать по другим мирам. Он писал: «Я проходил по плитам, испещренным всяческими знаками. Меня сопровождали разные звери и птицы! Рыбы сочувствовали мне в своих специальных водоемах! Птицы пели! Солнце светит лучами! Все блистало переливами остро-нежных красок! Сколько было разных камней! Синих! Белых! Розовых! Желтых! Черных! Голубых! Очень много! Я это видел. Я проходил мимо всего этого!» Доктор искусствоведения, профессор кафедры всеобщей истории искусств Исторического факультета МГУ, член-корреспондент Академии Наук Российской Федерации В. С. Турчин в статье «Философия бытия в творчестве Сергея Калмыкова» отмечает: «Калмыков приучал себя к судьбе необычайной, подвижнической и миссионерской. Знакомство с теософией сильно помогло ему осознать взаимосвязь всего сущего, затаить русской идей космизма «быть в полете».

С. Калмыков в своем дневнике писал: «…глаза надо тренировать, дабы они видели и линии, и цвет, и перспективные сдвиги, искажения! А то ходят как от рождения слепые и воображают, что умны. И никто не умеет смотреть на то, что у вас перед глазами. Зачем, мол, цвет, линии, краски? Это де –шарлатанство, абстракция. Смысл, мол, в том, что у всех на виду. Не в существовании идеологии дело. И не в их борьбе! Это все болтовня!.. Хотят заставить всех оставаться дураками! Хотят запретить говорить, думать, смотреть! Действовать только так, как принято, то есть в наше время, по дурацки! …Одно и тоже! Одно и тоже! До одурения! До смерти! А потом хлоп! Разочарование!» Как видите, мастер решительно отвергает идеологические принципы социализма. Преодолевая стены, отражающие реализм социализма, он становится полноправным владельцем своей одинокой жизни и искусства. Массовость, обыденность – понятия чуждые Калмыкову. Хоть Калмыков и был удален от общества, но его маленькая, грязная палата в сумасшедшем доме была способна раскрыть широкие горизонты для художественных идей. Его адрес – это живое пространство, фантастические существа, невидимые обычному взгляду, яркие картины природы. Он готовился прожить несколько столетий и почему-то верил в это… Но главное заключалось в том, что ему удалось выполнить свою высшую миссию с великой преданностью, трудностями, достоинством и терпением. Художник Любовь Плахотная пишет в своих воспоминаниях: “Изредка Союз Художников Казахстана помогал ему материально. В начале 50-ых годов местком купил ему новое пальто. Калмыков немедленно распорол его, вставил крылья-клинья, раскрашенные масляной краской, и заявил всем, что продолжает создавать новую мировую моду. Та же участь постигла и несколько подаренных ему костюмов». Из афоризмов Калмыкова: «Надо уметь быть непонятным, но простым, понятным, но сложным. Надо дробить простые поверхности. В этом существо живописи».