Кирилл Бузанов - Байки про балет …Кабриолев продолжает травить!

Поступив в училище, ребёнок попадает на самом-то деле в храм искусства. Его жизнь теперь посвящена высшему проявлению человеческого разума – творчеству. Там он огорожен от дурного влияния улицы и, что немаловажно, находится в кругу близких по духу. В узком кругу, в котором он теперь и будет жить и который с остальным миром, гораздо менее приятным, пересекается слабо. И этот балетный мирок, несмотря на многочисленные «нюансы», сам по себе прекрасен.

Да, конечно, не из всех деток удаётся выбить колхозно-маргинальную дурь, но средний культурный уровень обучающихся балету на порядок выше, чем у их сверстников из школы возле дома. И, существуя в столь благодатной среде, у всех есть шанс проявить себя, в чём обязательно поспособствуют педагоги. А вот педсостав Кабриолев всегда расхваливает отдельно – лучшие они, причём по всем предметам. Так что очень в этом плане деткам повезло!

Ну а театр – это вообще самый лучший дом родной. И любой артист, если он только не просто там работает, а живёт балетом, приходя в свой театр, заряжается его энергетикой. Да, это место работы, но это прекрасная работа, и у неё есть высшее проявления сути артиста – выход на сцену. Вольдемар Альбертович всегда охает, сокрушаясь, что не ему, да и не мне, никогда не доведётся понять, что испытывает человек, выходя на сцену. Например, в первый раз Альбертом на сцену Большого. Но догадывается он, что это наикрепчайший адреналин, вкус которого небалетным недоступен.

Кабриолев справедливо полагает, что жизнь артиста – это «другой уровень», и хотя в балете много боли, они купаются в неге. Не смущает его и то, что она коротка, ибо если ты этого достоин, то ты останешься в балете. На этом моменте Вольдемар Альбертович обычно начинает перечислять тех, кто из артистов достиг верхов в педагогике, балетмейстерстве, репетиторстве…

Опущу сии длинные списки, а оставлю выводимую призраком из этого противопоставления мораль: знавал он и совершенно счастливых своей судьбой артистов кордебалета, и неудовлетворённых всем вокруг звёзд. А теперь же, будучи представителем уже потустороннего мира, он точно знает, что каждый сам решает – стакан наполовину полон или он наполовину пуст…

Будучи в зените околобалетной славы, Кабриолев являлся незыблемым главой своей самой крупной на тот момент балетоманской фракции. Три остальные в сумме, в человеках, превосходили одну его незначительно, да и собрал Вольдемар Альбертович, всеми правдами и неправдами в свои ряды лучших представителей балетоманского движения: и авторитетных энциклопедистов, и весьма «нужных» людей от мясника с Даниловского рынка до жены брата секретаря московского горкома партии. И призрак нисколько и не скрывает, что формировал он такой состав свиты предельно сознательно и имея в виду свою личную корыстную выгоду…

И очень Кабриолев гордится тем, насколько преуспел в этом сложном деле и результат желаемый достиг – он в принципе мог иметь всё, что можно было официально иметь в СССР. Вопрос только в том, что ему так много просто не нужно было – балет при всём при этом, для него действительно самое важное в жизни. И вот это качество я лично очень ценю в Кабриолеве при всех его остальных других, часто нелицеприятных.

А шёл-то Вольдемар Альбертович к вершине по трупам, и, как он считает, другого пути в этом прекрасном мире балета нет. Если ты не устранишь конкурента, то конкурент устранит тебя – хорошо, что это всё же про балет и физическое устранение не рассматривается. Но способов устранить иначе – масса, и войны балетоманские ведутся всеми видами нелетального оружия. Впрочем, некоторым от этого ненамного легче – тем, с которыми расправились.

А нападение может быть совершенно внезапно и со многих сторон. Возмужав в балетоманских баталиях средней руки, Кабриолев, возглавив незначительную поначалу фракцию, серьёзно подошёл к разработке стратегии ведения боевых действий: атака должна быть подготовлена, а солдаты вооружены. И когда возникала необходимость устранить оппонента, вся его свита была уже во всеоружии. Каждый знал, на какую мозоль оппонента наступает именно он и когда. И тогда Вольдемар Альбертович давал команду «Изгвоздать!», и очередной конкурент на пути к единоличному главенству сметался. И призрак разводит руками – не сделай я этого, со мной бы это сделали и не разговаривали бы мы сейчас. Пожалуй, я ему всё за это прощаю…

О проявлениях своей беспримерной любви к балету Кабриолева неоднократно прилично заносило: в ослеплении страстью он много раз пытался весьма странными способами восславить высшее из искусств. Потом, конечно, охолонув, смущался Вольдемар Альбертович до разной степени румянца от содеянного в порыве, впрочем, продолжая считать, что цель оправдывает средства. И не утратил он и до конца своих дней изрядной доли авантюризма в проявлениях восторгов от балета. Чем призрак сейчас прилично гордится!

Много у него есть баек на этот счёт, а самая сладкая – про его «шоколадный» проект, который к тому же и одним из самых масштабных затевался. Но кое-что настолько в нём знатного балетомана смутило, что уже почти на стадии вывода продукции на широкий рынок он от него открестился…

А начиналось всё довольно безобидно и даже весьма аппетитно – с того, что заболел балетом один шоколадных дел мастер. Мужчина был уже среднего возраста, а на балет-то совсем случайно попал – профком фабрики «Рот-Фронт», где он шоколадным цехом заведовал, его билетом в партер за что-то премировал. И пришёл он в театр нормальным человек, а вот вышел уже совсем другим – заразился балетной лихорадкой. С тех пор стал он постоянно на балеты ходить, да и в фойе дружбу сводить и вскоре попросился к Кабриолеву в фракцию. Мужчина оказался интеллигентным, воспитанным, а шоколад Вольдемар Альбертович всегда любил, принял он его, и дома теперь сладкое не переводилось…

И балетоманил шоколадник себе спокойненько несколько лет, а потом возьми да принеси фракционному своему лидеру результаты их экспериментов на работе – они там фигурный детский шоколад разрабатывали. И осенила Кабриолева «гениальная» мысль – надо на тему балета шоколад выпустить!

Работа закипела, причём мастер пошёл дальше – пригласил к участию в проекте коллег из смежного леденцового цеха. И вскоре представлены были Вольдемару Альбертовичу с парой балетоманов из свиты результаты этих смелых экспериментов: несколько шоколадных фигурок балерин и красный леденец «артист балета на палочке». Кабриолева сразу, конечно же, смутило, куда эта палочка воткнута, да и сосать такой леденец покоробило. А когда стали все ноги балеринам откусывать, нахваливая, да за головы держа, то ему аж поплохело!