Дмитрий Процко - Эпидемия. Записки из сумасшедших туров #Туровыебудни

Дом культуры, где находился наш концертный зал, – довольно большое заведение, оно живет своей жизнью, вне зависимости от запланированного концерта метал-группы. Помимо самого концертного зала, здесь находится множество кружков и детских секций по самым разным интересам, от танцев до вязания. Вот одна из дверей, ведущих в общий коридор, открылась, и в проеме появилась бабушка, возраста явно пенсионного, однако бодрая и радость жизни не утратившая. «Молодые люди, можно ругаться потише, я тут вообще-то с детьми занимаюсь, и вы нам мешаете». Увидев музыкантов, заулыбалась: «Ой, ребятки какие молодые, красивые, хорошие! А что вы тут организуете такое интересное? А заходите ко мне, как я своих деток отпущу, чаю попьем, поболтаем, давно не болтала с такими красавцами». «Бабуль, не до тебя сейчас, у нас куча проблем, и вообще – мы делаем концерт тяжелой музыки, какой, на фиг, чай», – это организаторы зарубили инициативу бабушки на корню. «Шэрон, какие, в жопу, шарики, я же долбаный Князь Тьмы!» – тихо, чтобы слышали только свои, прошептал Ларс, который всегда мог найти в своей голове классическую цитату, подходящую моменту. «Ну, как хотите, если что, я тут у себя», – дверь за бабушкой вновь закрылась.

«До запуска зрителей осталось два часа, нам нужно финальное решение, – резюмировал Андрей. – Если мы сейчас не поймем, что нам есть на чем играть, не начнем саундчек, то можно сворачиваться и уезжать. Высказываемся по очереди». Гитаристы, то есть мы с Юрой, подумав и посовещавшись, заявили, что звучание прокатных усилителей, конечно, ужасное, но какие-то звуки они издают, и, вероятно, хотя бы часть зрителей сможет узнать в них любимые песни. Дима Кривенков выразился в том смысле, что при адекватной компенсации, выраженной в пополнении бытового райдера, он тоже готов закрыть глаза на недостатки своей барабанной установки. Но Тема был непреклонен: «Мне нужен новый нормальный пульт, гейты, обработки и хотя бы еще несколько микрофонов для подзвучки барабанов, иначе работать нельзя».

«Жень, а ты что скажешь, ты же теперь лицо группы, от тебя многое зависит», – Юра обратился к Жене Егорову, для которого (как и для меня) это был один из первых туров в составе «Эпидемии». «Ребят, я, конечно, не хотел бы брать на себя решение, но, честно говоря, я очень расстроен. Я считаю, что группа нашего уровня не имеет права звучать так, чтобы люди в зале посчитали, что мы петь и играть не умеем. Я не думаю, что зрители получат удовольствие от такого концерта, и я не хочу, чтобы они разочаровались в нас. В райдере четко прописано, что нам нужно. И это минимальные требования. Половины микрофонов нет, вокальных обработок нет, без гейтов все будет гудеть и заводиться. Мне кажется, играть без этого всего – это просто себя не уважать. Пусть найдут хотя бы обработки эти несчастные!».

«Ребята, ну я же просила, потише!» – это вновь открылась дверь соседней комнаты, и знакомая бабушка вышла в коридор. «Вот, ты, самый молодой и самый красивый, скажи, чего тебе не хватает для счастья, что ты так расстраиваешься?» – обратилась к Жене она. «Бабуль, ну вы же не поймете все равно, это приборы разные музыкальные, – засмущался Женя. – Они нужны для хорошего звука на концерте, а мы их не можем найти нигде». «Какие хоть приборы-то, скажи уж мне, дуре старой, непонимающей!» – улыбнулась старушка. «Нужны инструментальные и вокальные микрофоны типа Shur 57 и 58 или что-то похожее, гейты на барабаны, пульт микшерный на 32 канала хотя бы, обработки вокальные и еще много всего». «Мне бы твои проблемы, внучек», – вздохнула она. «Пятьдесят седьмых штуки две дам, с вокальными тоже помогу, есть у меня парочка неплохих. Если с фохом проблемы, где-то у меня Yamaha как раз на 32 дырки валялась, гейтов нет, но могу позвонить ребятам знакомым, найдут, думаю. Сейчас ключ от подсобки на вахте спрошу, покопаемся в моем арсенале, авось и спасем ваше шоу, рок-звезды вы наши. А чай после концерта все же заходите пить, авось и интересно будет», – в глазах бабушки плясали веселые чертики. Бамс – с этим глухим звуком челюсть нашего бравого звукорежиссера Темы упала на пол.

P. S. Бабушка оказалась бывшим директором этого ДК, которая на протяжении всей своей жизни сквозь непростые советские, а потом еще более непростые российские времена твердой рукой вела вверенный ДК к процветанию, а на пенсии от любви к искусству занималась с детьми в кружках по интересам. Ее собственные познания в аппарате, коллекция приборов в подсобке и дружеские связи со всеми прокатчиками города позволили довольно быстро собрать более-менее звучащую сцену и зал. Конечно, это не был лучший аппарат в нашей жизни, но концерт был спасен, и первое выступление группы «Эпидемия» в городе Тольятти состоялось. Низкий Вам поклон, бабушка, если Вы когда-нибудь прочтете это. Жаль, что имени Вашего мы не запомнили, но вспоминаем Вас до сих пор с благодарностью.

Суровый барабанный стул. Хотелось для красоты написать, что из Челябинска, но нет.

Это была краткая зарисовка того, как выглядела пусть не типичная, но не такая уж и редкая ситуация в сибирско-уральском туре 2011 года, то есть в первый год моего прихода в группу. Но прежде чем начать дальше рассказывать о том, что происходило за кулисами в те и более поздние годы, я должен ответить на вопрос, который мне часто задают: как же так вышло, что я попал в группу «Эпидемия»?

Так получилось, что большую часть своей молодости мне приходилось жить двойной жизнью. Я с детства обожал музыку, а когда впервые услышал heavy metal, то понял, что это то, чем бы я хотел заниматься всю жизнь. Точнее сказать, понял я это в тот момент, когда в первый раз взял аккорд с тяжелым перегруженным звуком на гитаре. Это ощущение грандиозного счастья, энергии и мурашек по коже я помню до сих пор. Причем получил этот тяжелый звук я вполне случайно, даже, я бы сказал, классически случайно. Собственно, согласно легенде, именно таким путем тяжелый звук и был изобретен. В то время я учился в десятом классе, со школьными друзьями мы уже создали нашу первую группу и пытались играть собственные песни в стиле, который сейчас принято обозначать как «русский рок». Мы все тогда были мультиинструменталистами, в том смысле, что одинаково хреново играли на всех возможных музыкальных инструментах, ни один из нас не имел музыкального образования, но при этом желания быть настоящей рок-группой у нас было хоть отбавляй. А еще у нас было свое репетиционное помещение, которое мы гордо называли студией, и кое-какой свой аппарат, что по тем временам было охренеть как круто. Правда поддержка этого аппарата в работоспособном состоянии и постоянное пополнение его разными необходимыми приборами съедало абсолютно все наши нехитрые карманные деньги, но искусство требует жертв. Надо сказать, что в рок-н-рольной деятельности нам очень помогала, кто бы мог подумать, наша школьная учительница немецкого языка Марина Алексеевна Брыкова. Именно она двигала в школе рок-тематику и неслабо повлияла на нас в этом духе, а после образования нашего коллектива под гордым названием «Анафема» устроила нам несколько концертов прямо в актовом зале школы.