Дмитрий Процко - Эпидемия. Записки из сумасшедших туров #Туровыебудни

Таким образом, на почве общих музыкальных интересов я и сошелся с музыкантами из «Эпидемии» образца 1997 года, то есть времен их первого мини-альбома «Воля к Жизни». Потому что Юрка Мелисов мыслил приблизительно так же, как я, любил ту же музыку, что и я, и уже вовсю играл ее, пока мы ковырялись со своей эклектикой. Я даже присутствовал на студии в клубе Diamond в один из дней записи этого дебютного альбома. Московская клубная металлическая сцена тогда была не такая уж большая, все друг друга знали. Мы часто играли вместе в разных сборных концертах, а после выступления иной раз проводили вместе время в баре за душевными разговорами. Потом мы пересекались в Рок-гимназии Сергея Задоры, где я несколько лет учился играть на гитаре, а «Эпидемия» репетировала на их точке. После своего ухода из «Эпидемии» Паша Окунев, вокалист, предложил мне войти в состав его новой группы «Арда», в которой я и играл целых 8 лет, записав 3 альбома и написав для коллектива несколько песен, которые исполняются до сих пор. С Ромой Захаровым мы тоже были хорошими друзьями, а потом и с Ильей Мамонтовым. Так что знакомы мы были давно, были друг у друга на виду, иногда играли вместе в футбол в незабываемой «деревяшке» (кафе и прилегающая территория в Филевском парке, культовое место металлических тусовок тех лет), пару раз даже исполняли какие-то песни на концерте, посвященном дню рождения Мелисова, в сборном составе «Арды» и «Эпидемии».

А однажды я умудрился, сам того не желая, несколько поспособствовать очередной смене состава группы. В тот момент я довольно плотно общался с Ларсом, Юрой, время от времени – с Максом Самосватом, так что был в курсе того, что происходило в коллективе. Перед питерским концертом, если я не ошибаюсь, 2005 года, внутри группы были определенные брожения, и все шло к тому, что Илья Князев, бас-гитарист группы в то время, собирался покинуть коллектив после этого самого концерта. Я напросился с ними на тот выезд, потому что я вообще любил веселые тусовки, да и сейчас иногда люблю, но сильно реже: все-таки 40 и 25 лет – это разные вещи. А еще там была группа Catharsis, они играли первыми, и мы душевно выпили с ними после их сета, пока «Эпидемия» была на сцене. И вот «Эпидемия» отыгрывает обязательную программу и уходит в гримерку перед бисом, Самосват остался на сцене, чтобы немного пообщаться с публикой. И в тот момент я очень сильно почувствовал размягченной винными парами душой, что как-то это не по-человечески получается, ведь сегодня последний концерт Ильи Князева, человека, который много сделал для группы, а ему даже не дали попрощаться с публикой, не объявили о его уходе. Я поделился своими мыслями с парнями и кто-то – как потом выяснилось, Кривенков – сказал мне: «Так в чем проблема, пойди на сцену, скажи Максу, пусть объявит». Я так и сделал, подошел к Самосвату и сказал ему на ухо, что Илюха-то уходит, и надо бы по-человечески проводить его. Макс посмотрел на меня удивленно, сказал что-то в духе: «А он все-таки уходит? Ну ладно, объявлю тогда». И прямо со сцены заявил, что сегодняшний концерт был прощальным для Ильи Князева. Илья почти плакал от эмоций на сцене, публика не хотела верить в уход любимого музыканта и скандировала: «Илья, не уходи». Все было очень душевно, и я был рад, что мне удалось сделать доброе дело. Только вот потом выяснилось, что окончательное решение Ильей на тот момент принято еще не было, и такое заявление Макса стало для него самого большим сюрпризом. Но, честно говоря, я думаю, что если никто из группы меня не остановил, да и Самосват с готовностью откликнулся на мое предложение, то уж с их-то стороны все было определено изначально, так что моя совесть чиста. Но получилось, таким вот образом я тоже отметился еще задолго до своего прихода в коллектив в качестве музыканта.

Помните, я писал, что при всей своей любви к музыке мне всегда приходилось жить двойной жизнью? Дело в том, что параллельно со всей этой веселой движухой, о которой я вам рассказываю, была и другая жизнь, в которой я окончил институт по специальности лингвист, преподаватель и специалист по межкультурной коммуникации. Моей настоящей профессией был немецкий язык, у меня была «нормальная» работа, на которую надо было ежедневно ходить, и задания, которые я там выполнял, были очень далеко от музыкальной деятельности. Потом я полностью ушел в переводческий фриланс. Заказов было много, на жизнь вполне хватало, а еще оставалось много времени для музыки и разных околомузыкальных занятий. Я никогда всерьез музыкой не зарабатывал – думаю, до того момента мои вложения в музыку примерно раз в десять превышали доход. Все группы, в которых на тот момент мне приходилось играть, были глубоко убыточными предприятиями, и только «Арда» иногда что-то зарабатывала, но тоже крайне нерегулярно. К сожалению, такова участь андеграунда – надо быть готовым к тому, что в первую очередь все это нужно именно тебе, значит, тебе за все и платить.

Такое положение дел для меня было привычным и, в общем-то, устраивало, никогда другой музыкальной жизни я и не видел. Но я уже чувствовал, что вряд ли смогу заниматься музыкой на таком уровне долго. Годы шли, появилась семья, ребенок, потом новая семья, в которой мы тоже ждали ребенка, и тратить столько времени и сил на хоть и важное, но все же хобби представлялось не очень правильным. В принципе, на этом этапе жизни очень многие из моих друзей, музыкантов таких же андеграундных коллективов, заканчивали свои карьеры, и я тоже всерьез об этом задумывался. Вот в этот момент мне написал Ларс, огорошив предложением присоединиться к «Эпидемии», которая в тот момент уже вышла из андеграунда, была очень серьезным коллективом, имевшим за спиной несколько альбомов, две культовые метал-оперы и хорошие концертные сборы.

Он мне рассказал обо всех переменах, которые назрели в группе, о том, что уходит Самосват, Изотов, менеджмент, а он сам собирается переходить на бас. О том, что новым вокалистом будет Женя Егоров. Ко мне был всего один вопрос: готов ли я поверить в группу в этот непростой момент, поставить музыку на первое место в списке своих жизненных приоритетов, без проблем в любой момент ехать на гастроли, уделять много времени прочей работе в коллективе. Я думал очень недолго, секунд пять, потому что это было, конечно, такое предложение, от которого не отказываются. Я позвонил и пообщался с Юрой на тему предстоящего прослушивания, на что Юра мне заявил дословно следующее: «Зачем мне тебя слушать, что, я тебя не слышал, что ли, ни разу! Если готов играть, то будем считать, что ты принят. Только пока мы должны закончить запланированные концерты со старым составом и отработать 15-летие группы, после Нового года начнем работу в новом составе». Еще он мне рассказал, что новым директором, скорее всего, станет Андрей Максимкин, один из создателей и совладельцев агентства JC-Sound, но это якобы еще не точно, а также попросил до официального анонса никому не рассказывать о том, что я стану новым гитаристом группы. Я думаю, для Мелисова и Ларса в первую очередь было важно, чтобы в группу пришел человек, которого они уже хорошо знают и с которым в чисто человеческом плане им было комфортно находиться. Плюс важно было, что я имел абсолютно свободный график и готов был подстраиваться под группу, в отличие, кстати, от Димы Иванова, нашего клавишника, который на какие-то гастроли мог ехать, на какие-то – не мог, потому что у него были более важные дела в другом месте. И в конечном счете такая позиция сыграла решающую роль в его судьбе в «Эпидемии».