Светлана Сбитнева - Пока играет бачата

ГЛАВА 1.

Угрюмая московская осень наступила в этом году раньше положенного срока, и пусть на сырых от дождей тротуарах еще лежали разноцветные листья, они уже не придавали окружающему пейзажу поэтических красок. Максим поежился от холодного ветра и вжал голову в плечи. Ветер подул еще сильнее, и холодный воздух пробрался к самым ребрам молодого человека. Максим ускорил шаг. До офиса оставалось всего ничего. Можно было бы проехать еще одну остановку на метро, но ему захотелось прогуляться и зайти по дороге в кафе за булочкой с корицей. В последнее время приходить на работу без этого воодушевляющего ритуала было очень сложно.

Максим снял перчатку с левой руки и поправил упавшую на лицо прядь волос, потер замерзшие нос и щеки. Как же ему не хотелось идти на работу! Опять этот Николай Григорьевич, начальник отдела продаж, будет целый час говорить об одном и том же и, брызгая слюной, доказывать, что все в компании, кроме него, бездари и лентяи. Снова придется молча выслушивать необоснованные упреки, потому что такими пространными нотациями он, видите ли, пытается сплотить коллектив и повысить продуктивность своего отдела. А потом опять будет долгий нудный день. Максим вздохнул и зашел в кафе. Его любимых булочек не было, и пришлось взять только чай.

Ветер снова подул, и скучные желтые листки зашуршали под ногами. Парк заканчивался через каких-нибудь сто метров, а там свернуть в переулок – и вот он, офис. Снова притворные улыбки, глупые вопросы, жалобы на так быстро промелькнувшие выходные.

Максим достал наушники, и зазвучавшая в них музыка немного подняла ему настроение. Вечером будут две группы и у одной сегодня первое занятие. Может быть, когда-нибудь и его имя будет значится в расписании школы танцев, где он был пока что вторым преподавателем-ассистентом. Максим почти три года танцевал бачату и вот уже несколько месяцев был практически преподавателем. Танцы спасали его от скуки и нелюбимой работы и, что самое главное, от одиночества.

В наушниках зазвучала его любимая песня, и на фоне радостного возбуждения, которое он испытывал от этой мелодии, предсказуемая неинтересная повседневность казалась еще более угнетающей.

«А что, если правда взять и не идти сегодня на работу?» – мысль так неожиданно возникла в голове, что он от удивления замедлил шаг. Не особенно зрелое решение, конечно, но как-то от этой идеи стало спокойно и хорошо на душе.

«А почему бы и нет? Что мне мешает?»

Максим действительно хотел быть преподавателем. Он долго и осознанно шел к своей цели: учился танцевать, потом стал оставаться и помогать другим более опытным преподавателям, продумывал свою методику. Почему бы не попробовать уже сейчас? Конечно, немного странно, что человек, который пришел в танцы всего несколько лет назад, готов бросить все и в тридцать лет полностью изменить свою жизнь, но когда-то ведь надо начинать быть счастливым. Он готов, он чувствует в себе силы и способности – значит, сейчас самое время.

Впереди показались железные ворота, которые вели из парка в переулок, где располагался офис, а еще одна дорожка сворачивала направо, обратно в парк. Максим остановился у развилки. Один только шаг отделял его от единственно верного решения. Он огляделся по сторонам, улыбнулся и решительно шагнул направо.

ГЛАВА 2.

– Господи, ну за что мне все это? Ну почему Ты дал мне такой замороченный мозг? Ну почему я не могу спокойно, как все, бегать на свидания, жить в свое удовольствие, мечтать о детях и пытаться в панике захомутать любого мало-мальски приятного мужика?

София тяжело вздохнула и краем глаза покосилась на белую пластиковую палочку. В центре в маленьком прямоугольном окошечке краснела одна полоска.

– Фуф, неужели пронесло?!

София подпрыгнула на одной ноге и отправила тест в мусорку. Беременность благополучно не подтвердилась. Можно с чистой совестью больше не разговаривать с Антоном, не встречаться, игнорировать его звонки, выкинуть этого человека из мыслей. Ну, было и было. Пронесло, и замечательно. А то пришлось бы терпеть этого истеричку еще несколько лет, или вообще всю жизнь. Софию передернуло от одной только мысли. Слишком дорогая цена за то, что она впервые за три года отважилась заняться личной жизнью. Нет, вариант построения отношений только потому, что надо, явно был не для нее. И пусть ее гордого одиночества не понимают окружающие, пусть коллеги и друзья в один голос отправляют ее налаживать эту самую личную жизнь, на то она и личная, чтобы София сама решала, как и когда ее налаживать.

Настроение заметно улучшилось и сразу появился аппетит, захотелось вредной и калорийной еды. Готовить не было ни малейшего желания, но на холодильнике предусмотрительно висели магниты с телефонами доставки всяких вкусностей – сильные личности имеют право на минутные слабости. Сегодня выбор Софии пал на пиццерию.

София снимала однокомнатную квартиру на окраине Москвы, чтобы не жить с родителями. Правда, родители были поблизости, практически на соседней улице, но самостоятельной жизни это нисколько не мешало. За те два с половиной года, что она здесь живет, родители зашли в гости один только раз. Жить отдельно было Сониной мечтой, и эта мечта вдохновляла ее работать и зарабатывать. Она прекрасно понимала, что ей хочется денег только для того, чтобы иметь возможность снимать отдельное жилье.

Квартира была не шедевр. Что называется, «бабушкин вариант». В ванной перегорела лампочка и вместо нее София зажигала, как древний человек, свечи. Душ постоянно вредничал или действительно смеситель не умел делать воду теплой, из-за чего Соня по пять минут, кляня этого монстра, крутила кран, дергаясь то от ледяной, то от чуть ли не кипяченой воды. В кухне по стенам живописно расползлись разводы – следы недавнего потопа, который устроили соседи, а в единственной комнате пыль, почему-то розовая, толстенным слоем лежала на всех поверхностях и пахла каким-то едким химическим освежителем. Но уже через пару недель девушка обжилась и привнесла в окружающую обстановку свой художественный уют: разводы закрыли нарисованные маслом пейзажи и гравюры в декоративных, сделанных Софией, рамках; пыль благополучно исчезла со шкафов, стекла в окнах и старом гарнитуре заблестели чуть ли не новорожденной чистотой, а кран, так портивший ей каждое утро и вечер, она мужественно заменила на новый. Потом купила изящные тарелочки, бамбуковые скатерки, новые занавески, коврик и пару светильников. Все, теперь здесь можно было жить.

И ради этого скромного жилища она двигалась по карьерной лестнице, не спала ночами и сочиняла поурочные планы: она работала преподавателем английского языка в частной школе. Попала в эту школу случайно: когда отношения с первой серьезной любовью зашли в тупик и Сонины молодые силы закончились в борьбе за супружеское счастье, она честно призналась себе, что не хочет замуж за этого хорошего, в принципе, человека, и вернулась от него к родителям. Как-то она шла из магазина домой и рядом с метро увидела вывеску «Школа Иностранных Языков». Зашла, понравилась, осталась работать. И когда искала квартиру, выбирала ту, что поближе к школе.