Владимир Ражников - Диалоги о музыкальной педагогике

А художник в полной безопасности - нелеп. Он по ремеслу защищен, но психологически раскрыт и уязвим. Как творческая личность, он должен быть свободен, и потому подготовка к ”опасностям любви” унизительна. Свобода заставляет думать не о защите. Она толкает художника в неизведанное, неизвестное.

Вот здесь момент связи: ничего значительного, существенного в неизвестном художник не покажет и не приобретет, если не будет обеспечен фундаментальными умениями мастерства (которые часто срабатывают автоматически). В этом и значимое противоречие.

В.: Надо ли преодолевать это противоречие или оно призвано быть ”двигателем” творческого процесса?

О.: Картина такая. Профессионализм старается упразднить все моменты непроработанности. На профессиональном уровне не должна проявляться непредвиденность, неопределенность. Но если все так и оставить, то музыкант - механический соловей. Он может спеть только то, что запрограммирует, выучит, предвидит. Ценна импровизация,. но она не может быть только профессиональной. Ошибка часто в том, что на ”концерт” выносится импровизация, профессионально недоработанная.

В импровизации должны быть и всегда есть ”сырые” моменты. Но сырые не в технологическом, но в психологическом смысле - на многажды звучащем, известном материале художник-исполнитель всегда может создать впечатление только что рожденного, свежего.

И вдохновение является умелым и богатым, когда оно возникает на фундаменте профессионализма, мастерства, хотя не сам профессиональный блеск — причина вдохновения. Но и вдохновенный музыкант с пробелами в мастерстве не сможет удержать напряжение большой формы. Все хорошо на своем месте, в ансамбле личности...

В.: А если на миг вернуться к истории, когда ”техника” (технэ) на самом деле совпадала с искусством...

О.: Музыкант-профессионал - это всего лишь та сила, которая может быть названа ” фотосинтезом”, или проще - солнцем для проснувшегося и получившего возможность расти зерна, растения. Этого было достаточно в те периоды истории, когда музыки было не так много и удовлетворение слушателей вызывал сам эффект расцвета (продолжая аллегорию — зеленения, то есть чуда жизни) произведения, его показ. Тогда и центральной фигурой был играющий композитор.

Но в недрах живого чуда, расцветающего растения, развивающейся жизни есть другое чудо - это тайна происхождения явления (произведения) как факт влияния на его рост некой воли, некой иной по качеству силы, чем солнце и вообще весь фотосинтез...

В.: Если рассмотреть взаимонеобходимость технологии и художнического проявления в виде учебной задачи, то как будет выглядеть динамика процесса музыкального научения? Появятся ли личностные новообразования? Попросту говоря, становится ли ученик в большей степени художником?

О.: Педагогически этот вопрос может быть решен только в конкретной ситуации. Слишком мало здесь можно сказать обобщенно. Но действовать надо, видимо, в таком направлении: освоение техники, языка и т. п. доверять ученику, а работать больше над идеей, содержанием, образом. Но работать не явно, не ”с указаниями наперевес”, а создавая ситуацию, атмосферу открытия, догадки, свободы выражения.

Часто при прохладном отношении к личностной игре весь репертуар ученика режиссерски поставлен педагогом. Это ведь уход от обязанности воспитателя.

В индивидуальном классе усилия ученика по созданию своей концепции должны быть больше, чем педагога. Это - динамика урока и всего процесса.

...Нравственность педагога — не говорить о своем вкладе, о своих открытиях, которые он внушил ученику. Пусть у того будет ощущение субъективного подвига, собственных находок...

Педагог на уроке должен содействовать росту личности ученика. Динамика роста зависит от технологического и психологического профессионализма (тот и другой принципиально необходимы, но оба бывают нетворческими по своему статусу). Творческая сторона общения — не в приемах психологического профессионализма, она видна в новизне состояния, в новых эмоциональных программах, качественно отличных от прошлых прочтений известной пьесы.

Музыкант нуждается в мотивации, позволяющей творчески жить в музыке, то есть играть по-новому.

Для педагога-музыканта такой новой мотивацией является ученик, ученики, приходящие на урок меняющимися людьми. Индивидуальности учеников - есть повод для создания эмоционального исполнительского портрета каждого из них. И в этом педагогическая бесконечность...

В.: Можно ли сказать, что дилетант работает как может, а профессионал как хочет?

О.: Психологический профессионализм можно назвать психотехникой, и тогда он будет готовить вдохновение. Но не само вдохновение... Вдохновение, попав на подготовленную почву, может сотворить совершенство. Попав на слабую основу, дает вдохновенное уродство. Вдохновение фиксирует себя в мастерстве.

В.: Профессионализм, рассматриваемый со стороны субъективных возможностей, предполагает особую технику - психологическую. Каковы возможности музыканта в этой области и чем собственно такое умение может помочь в проблемный период жизни артиста?

О.: Художнический потенциал музыканта, конечно, связан с этой областью человеческих возможностей. Но при более принципиальном взгляде и интуиция, и вдохновение, и артистизм - все это как бы выше того, что называют психотехникой.

Вот мы говорили, что вдохновение связано с даром. Это даруемое артисту состояние, когда он испытывает энергию необыденного порядка. И для этого он никакой ”техники” не применял.

Но передовая педагогика — удел неугомонных людей. Они более всех заинтересованы в поиске возможностей, позволяющих даже в социально сложной и неперспективной ситуации для музыканта найти ключи к личностному росту, к воспитанию художника, а не только специалиста. Это неугомонность подталкивает педагогов-новаторов активизировать психологическую сторону исследований, искать штрихи художнического портрета; начинать от личности, из глубины потребностей, мотивации, эмоциональной сферы, особых неспецифических видов энергии, порождаемой сознанием, мышлением, эмоциями. Где-то здесь начало психотехники как особого подхода к обучению. Поиск ответа на вопрос: что можно сделать, чтобы подготовить человека к вдохновению, используя потенции его внутреннего мира.

Психотехника дает музыканту значительные возможности. Но они происходят не от духа, а, так сказать, от вдоха. Речь идет о правильно организованном использовании сферы особой энергии. Это — как бы ”учебное” вдохновение.

В сущности, всякая психотехника направлена на то, чтобы активизировать, встряхнуть, раскачать и энергетически наполнить внутренний мир музыканта. Нагнетание внутреннего состояния весьма близко вдохновению. И если мы видим, что появляется его основной признак - множественность возможностей и легкость их предъявления, то можно считать, что психотехника выполняет свою задачу. Именно такого рода вдохновение получает музыкант, когда ”запрашивает” его через свой непрестанный труд. Это состояние отлично, конечно, от другого вдохновения, данного ”чудесным” образом и без всякого запроса.