Олег Мухин - Pink Floyd: Кирпич к кирпичу

Есть отдельные журналисты, которые ходят на наши концерты, не имея никакого интереса к тому, что мы делаем; им не нравится группа, поэтому им не нравится и концерт. Мы помещаем все плохие рецензии в маленькую синюю книжку.

Тут Дэйв улыбнулся. (Джордж Лоуф, обрати внимание, пожалуйста: музыкант пошутил, на самом деле у Гилмора нет маленькой синей книжки. Он сказал так в шутку, не всерьез.)

Помню тот случай, когда Мик Уоттс написал о нас. В самолете мы все отказали ему в интервью. Это не было преднамеренно. Мы просто не узнали его. А он сделал какие-то язвительные высказывания в «Melody Maker», поэтому мы послали ему ящик, внутри которого находилась боксерская перчатка на пружине.

Ящик был изготовлен по спецзаказу Ника. Однако шутка не была воспринята адекватно. Впрочем, это была довольно детская шутка.

Мы не обижаемся на конструктивные критические статьи, но, когда приличный критик пишет о нас статьи, движимый личной обидой, они не приносят пользы ни ему, ни нам. Нас расстроило то, что написал Мик Уоттс, — это было очень жестоко. Но мы не умеем долго злиться. Мы постарались превратить обиду в шутку с боксерской перчаткой. Нам необходимо чувство юмора, — сказал Дэйв, сердито посмотрев в свой чай. — В нашей музыке присутствует юмор, но не знаю, понимает ли это публика.

Так как в группе Дэйв является ключевой фигурой со взглядом, устремленным только в будущее, то кажется неправдоподобным, что он захотел предаться воспоминаниям и был рад вспомнить начало их деятельности.

— У Ника Мейсона имеется список наших выступлений длиной в десять ярдов, куда красными чернилами занесены все наши концерты — все, начиная с 1967 года. Довольно странно видеть, сколько концертов мы играли в то время, — четыре-пять в неделю. Сейчас мы так не смогли бы, если учесть оборудование, которое мы возим с собой. Роуди должны быть в зале к восьми утра, чтобы начать установку оборудования. Это очень сложный механизм. По сути дела, мы постоянно возим с собой целую звукозаписывающую студию.

В 1967 году никто не понимал, для чего улучшать звучание. Рок-н-ролл был сплошным шумом. Однако публика быстро привыкла к хорошему. В те дни аппаратура была ужасная, но с тех пор прошло время. Теперь у нас замечательное оборудование.

Занимаясь подготовкой к концерту, промоутер обязан выполнить целую кучу требований, указанных в четырехстраничном дополнении к нашему контракту. Примерно за две недели до концерта нам нужно послать в зал людей, чтобы убедиться, что требования выполнены, иначе про них просто забудут. В помещении должно быть две энергосистемы: одна для светового оборудования, другая для аппаратуры. Иначе световое оборудование станет причиной гула в колонках. Обычно специально под нас строят сцену требуемого размера. У нас восемь тонн оборудования, и на последних американских гастролях его перевозил грузовой фургон. Полагаю, это смертельно для рок-н-ролла. Перегруженные оборудованием группы — первый шаг к гибели этого стиля.

Долгое время я не знал точно, что буду делать в группе, и играл на гитаре в качестве дублера. Подражать игре Сида Барретта в его группе — для меня это было необычно. Поначалу я подумал, что мне придется сильно измениться и что это просто безумие. В конце концов, Сид был живой легендой, а я начинал с основ рок-музыки — «Beach Boys», Бо Диддли и «The Midnight Hour». Я не играл ни в одной группе, добившейся успеха, хотя и сделал три вещи с Рики Уиллсом, который теперь работает у Питера Фрэмптона в «Camel».

Я познакомился с Сидом в Кембридже, когда мне было 15 лет и моя старая группа выступала в качестве разогревающей на концертах «Pink Floyd». Я их всех хорошо знал. Когда Сид ушел, ребята из «Pink Floyd» спросили меня, хотел бы я к ним присоединиться, и так как я не был идиотом, я ответил «да» и на Рождество 1968 года вошел в состав группы.

Позже я делал с Сидом два сольных альбома. Боже, ну и работенка! Он творил черт знает что. Многие люди пытались понять его и договориться с ним, но это было выше их сил. Помню, когда группа записывала «See Emily Play», Сид позвонил мне и попросил прийти в студию. Когда же я пришел туда, он сказал, что не звал меня.

Он — одна из величайших трагедий рок-н-ролла. Он был одним из самых талантливых людей, и он мог сделать очень много. Он действительно умел сочинять песни, и, если бы у него не помутился рассудок, он мог бы превзойти Рэя Дэвиса.

После его ухода мне пришлось потратить много времени на то, чтобы почувствовать себя частью группы. Это была очень странная группа, и мне было трудно понять, чем мы занимаемся. После того как Сид ушел, публика была настроена против нас. Каждый считал, что Сид и был группой. То были тяжелые времена. Даже наш менеджмент верил в Сида больше, чем в группу. Фактически веры в нас не было вплоть до «А Saucerful Of Secrets» и первого бесплатного концерта в Г айд-парке.

Где мы с удовольствием играли для нашей публики, так это в клубе «Middle Earth». Но я помню один ужасный концерт, когда туда пришел Сид и встал рядом со сценой. Он весь вечер не отрываясь смотрел на меня. Ужас!

Бесплатные концерты были потрясающими. На первом присутствовало 5000 человек, а на втором — 15 000. Однако первый был лучше. Приблизительно в то же время мы пытались выпустить еще два сингла, но они не были важны для нас. Теперь их можно найти на альбоме «Relics» («Реликвии»).

— Каково будущее «Pink Floyd»?

— Кто знает. Я не провидец. У нас много хороших идей. Главное — постараться их осуществить. Опасно говорить об идеях или швыряться ими, если ты не претворяешь их в жизнь. У нас есть планы поставить где-нибудь театрализованное шоу. Мы хотим также купить в Лондоне студию с репетиционным залом. Когда-то мы пытались приобрести такую.

Нет, мы не хотим иметь собственную звукозаписывающую фирму — но собственная футбольная команда у нас уже есть! Наша команда — это мы. Недавно мы выиграли у «Quiver» — девять — один, а сейчас ходят слухи о матчах на кубок музыкальной промышленности. Да, мы еще играли с «North London Marxists». Ну и грубая команда! Я прикусил язык во время столкновения с одним из их игроков, и мне наложили швы.

Так вот что находится на темной стороне Луны — пара футбольных ворот. Но пока члены группы будут беречь свои головы — у них все будет в порядке.

«Melody Maker», 19 мая 1973 г.

Три года назад, когда «Арсенал» был интересной футбольной командой, а у меня было время, я обычно ездил смотреть игры с его участием в Хайбери. Там меня обычно встречал старый знакомый из университета, которого часто сопровождал высокий человек, который говорил мало, но меня не оставляло чувство, что где-то я его уже видел. Вероятно, кто-то из университета, решил я. После двух лет шапочного знакомства я в конце концов спросил его, чем он занимается. «Я музыкант», — ответил он. «Ясно, — сказал я, — а точнее?» — «Я работаю в группе под названием «Pink Floyd», — сказал он примерно так, как если бы вы сказали кому-нибудь, что работаете в универмаге. Это был Роджер Уотерс. В итоге я сумел набраться наглости, чтобы попросить его уделить мне несколько часов своего времени и ответить на кое-какие вопросы. Единственная проблема заключалась в том, о чем Роджер уже говорил Майклу Уейлу в интерьвью для «Voxpop»: он терпеть не может людей, которые спрашивают его, откуда возникло название группы, а это был именно тот вопрос, который я хотел ему задать, плюс несколько других не совсем тривиальных вопросов, которые, как я надеялся, он мог бы прояснить. В конце концов мы договорились встретиться у него дома, но когда мы приехали, выяснилось, что нам придется отправиться на квартиру мистера Мейсона, находящуюся на расстоянии пятидесятипенсовой поездки на такси от дома Уотерса. В беседе с Роджером Уотерсом и Ником Мейсоном было выяснено следующее.