Олег Мухин - Pink Floyd: Кирпич к кирпичу

«Радио KAOS» — это история о близнецах: Бенни, уэльском шахтере, и Билли, его брате-инвалиде. Билли — человек особенный, он обладает экстраординарной способностью принимать РАДИОВОЛНЫ («RADIO WAVES») непосредственно в своей голове. Шахта закрывается, поселок умирает.

Однажды вечером, взяв с собой Билли, Бенни отправляется по бабам, напивается, его злость выходит наружу; в знак протеста он разбивает окно магазина радиоаппаратуры и берет мобильный телефон.

Когда за Бенни приезжает полиция, он прячет телефон под сиденьем кресла-каталки Билли. Бенни идет в тюрьму; Билли отправляют в Лос-Анджелес жить у его дядюшки Дэвида, который уехал в Америку во время войны работать над проектом атомной бомбы. Терзаемый угрызениями совести после Хиросимы, он так и не вернулся в Уэльс.

Билли тоскует по родине, культурные различия между Южным Уэльсом и БУЛЬВАРОМ ЗАХОДЯЩЕГО СОЛНЦА («SUNSET STRIP») заставляют его понять, как много людей под действием рынка оторваны от ДОМА («HOME»).

Билли экспериментирует с мобильным телефоном: он учится звонить, он получает доступ к компьютерам и синтезаторам речи, теперь он может общаться.

Он заводит дружбу с Джимом, диск-жокеем «Radio KAOS», независимой радиостанции. Билли совершенствует свои возможности. Он учится управлять как работой лос-анджелесских светофоров, так и самыми сложными военными компьютерами. Мир электроники становится его игрушкой.

Билли решает шокировать мир, сымитировав глобальную ядерную атаку. ЧЕТЫРЕ МИНУТЫ («FOUR MINUTES») и обратный отсчет.

Тишина, свет, тьма. «Я просто хотел, чтобы каждый узнал, как это происходит, ты, я и ВЛАСТИ ПРЕДЕРЖАЩИЕ («POWERS THAT BE»)! Мы получили хороший урок». ХОД СОБЫТИЙ МЕНЯЕТСЯ («THE TIDE IS TURNING»).

Либретто. Официальное видео «Radio KAOS», 1987 г.

15 июня 1987 года Роджер Уотерс выпустил свой второй сольный альбом под названием «Radio KAOS». Это интервью состоялось вскоре после его выхода и перед тем, как турне «Radio KAOS» началось в Род-Айленде 14 августа 1987 года.

У Роджера Уотерса взял интервью Крис Салевич.

КРИС САЛЕВИЧ: Когда последний раз ты выпускал сингл? Это, кажется, был «Еще Один Кирпич в Стене», «Another Brick In The Wall».

РОДЖЕР УОТЕРС: Нет, это был «Pros And Cons Of Hitch Hiking». Единственно важным синглом в моей карьере был сингл «Money» с «Dark Side Of The Moon». Это был единственный сингл, который вообще оставил какое-то впечатление.

КРИС САЛЕВИЧ: А как насчет ранних хитов: «Arnold Layne» и «See Emily Play»?

РОДЖЕР УОТЕРС: Ну, они были Сида.

КРИС САЛЕВИЧ: Ты действительно так считаешь?

РОДЖЕР УОТЕРС: О да. Это были его песни. Впервые мы выпустили одну из моих песен как сингл «Pink Floyd» только после того, как он ушел, это была песня «Point Me At The Sky». А до нее была неудача с синглом Сида Барретта, который назывался «Apples And Oranges». Но я помню, что к тому времени мы достигли столь больших высот, что не стремились записывать синглы, наше чувство сопливого благородства было таким огромным, что мы их даже не выпускали.

КРИС САЛЕВИЧ: Это было совсем не круто в те дни выпускать синглы. «Led Zeppelin» всегда отказывались их выпускать.

РОДЖЕР УОТЕРС: О да, это было совсем не круто. Вот почему мы не делали этого. Но все мы стареем.

КРИС САЛЕВИЧ: Когда ты взял на себя руководство «Pink Floyd»? Когда Сид ушел?

РОДЖЕР УОТЕРС: Да, это было сразу после того, как мы откололись от Сида. Уверен, это вызовет споры со стороны других парней, но я просто взял на себя ответственность, в значительной степени потому, что никто из них не хотел ее брать, и это наглядно иллюстрирует тот факт, что с того времени я начал писать больше всех материала. Я совершенно счастлив быть лидером. Я знаю, что могу быть деспотом, потому что во мне кипят идеи и планы, и в некотором отношении для других было легче просто двигаться вперед вместе со мной. Обычно мы редко видимся друг с другом неофициально, хотя я в хороших отношениях с Ником Мейсоном. В течение короткого времени в самом начале мы активно общались в неофициальной обстановке, потому что есть что-то привлекательное, когда группа вместе во время турне. Но это скоро надоедает, и такие вещи заканчиваются.

КРИС САЛЕВИЧ: Было ли трудно заменять Сида как лидера «Pink Floyd»? Чувствовал ли ты себя в его тени?

РОДЖЕР УОТЕРС: Ну, заменять Сида как лидера «Pink Floyd» было здорово. Но Сид как сочинитель был неповторим. Я никогда не мог подняться до его сумасшедшей проницательности и чувственности. Фактически долгое время я даже не мечтал о притязании на какую-либо проницательность. Но я всегда приписывал Сиду ту связь, которую он осуществил между его личным подсознанием и коллективным групповым сознанием. У меня ушло пятнадцать лет, чтобы добиться чего-то подобного. Но что давало возможность Сиду видеть вещи так, как он их видел? Почему вообще артист становится артистом? Артисты просто чувствуют и видят вещи по-другому в отличие от остальных людей. В известном смысле это счастливый дар, но это может также быть страшной бедой. Большое удовольствие зарабатывать на этом, но часто это также ужасная ноша. Вопреки тому факту, что Сид был полностью невменяем, когда делал свои два сольных альбома, часть его работы поразительно творческая. Дэйв Гилмор и я работали с ним на первом альбоме «The Madcap Laughs» («Насмешки сорвиголовы»); у Сида был запас материала, который он написал до того, как он двинулся. Гуманизм этого альбома весьма впечатляет. Диск рассказывает о человеческих чувствах и убеждениях. Может быть, о том, о чем стремится рассказать «Dark Side Of The Moon». Похожее ощущение. То, что я получаю от музыкантов, по-настоящему мной любимых: от Боба Дилана, Джона Леннона, Брюса Спрингстина, Нила Янга.

КРИС САЛЕВИЧ: Что Сид Барретт делает сейчас?

РОДЖЕР УОТЕРС: Последний раз я видел его около десяти лет назад. Но моя мама по-прежнему живет в Кембридже, и время от времени я кое-что слышу о нем. Он вообще-то не очень много делает. Проблемы с Сидом начались, когда у нас были менеджерами Эндрю Кинг и Питер Дженнер из «Blackill Enterprises», к которым я до сих пор питаю дружеские чувства. Когда Сид двинулся, я отстаивал позицию, что мы могли бы продолжить работать с Сидом, который по-прежнему считался бы участником группы, но появлялся на сцене только для бутафории. Однако у Сида были другие идеи: он хотел присоединить к нам двух саксофонистов и певицу, на что мы решительно сказали «нет». Но Питер и Эндрю посчитали, что у нас ничего не получится без Сида, и остались с ним. Вот как «Pink Floyd» пришли к менеджерству Стива О'Рурка. Брайан Моррисон был нашим агентом, когда мы были с «Blackill», а Стив О'Рурк был бухгалтером, работающим на него. Брайан Моррисон захотел продать группу компании Брайана Эпштейна «NEMS», но у нас никогда не было официального контракта с ним. Поэтому накануне вечером перед тем, как сделка с «NEMS» должна была состояться, он уговорил нас подписать контракт: «Только законность, парни, иначе мы не сможем легально ездить на американские гастроли». На следующий день он продал агентство и нас вместе с ним. Стив О'Рурк перешел к «NEMS» как часть сделки. В «NEMS» он руководил отделом менеджмента, и, когда мы ушли из этой компании, мы взяли Стива с собой. Все же он был в десять раз дешевле, чем Роберт Стигвуд, — это были времена, когда менеджеры старались получать сорок процентов с прибыли. И это все очень хорошо работало в течение довольно долгого времени. Стив очень энергичный человек, и мы были очень довольны друг другом. И отдавая ему должное, скажу, что Стив О'Рурк никогда не отказывался от своей работы и старался заполучить для меня полные стадионы. Ноего позиция хорошо была высказана в одном интервью по телевизору, когда он еще был моим менеджером. Он как раз стал параллельно менеджером гоночной команды «British Le Mans». Стив сказал (пародирует Артура Дейли): «Менеджмент есть менеджмент. Неважно, поп-группа это, гоночная команда или бисквиты». Я подумал: «Ах ты, дырка в жопе». Он явно несколько увлекся своей ролью.