Мик Уолл - Когда титаны ступали по Земле: биография Led Zeppelin[When Giants Walked the Earth: A Biography of Led Zeppelin]

Когда Массот представил короткий несмонтированный отрывок фильма на специальном показе, организованном для группы в начале 1974 года, это была катастрофа. «В конце концов они пришли в просмотровый зал, чтобы взглянуть на эпизод со ‘Stairway to Heaven’ , — вспоминал он, — и стали драться и орать, когда начался фильм. Они думали, что это я виноват, что у Роберта Планта такой большой член».

С Бонзо или нет, но ты всегда знал, что сделаешь это. У тебя была внешность, голос, правильные идеи. Ты знал это, да и другие тоже. Кроме Crawling King Snake были еще The Good Egg, The Tennessee Teens… The Teens были как The Who, только лучше, или просто так же хороши — все это говорили. Да и деньги были неплохие всякий раз, когда они устраивали концерт. Когда они сменили название на Listen и пригласили тебя на постоянную работу, ты подумал, что так выстрелишь. Пока–пока, ребята из Snake, привет, успех! Потом вас пригласили CBS, и ты понял, что выстрелишь. Только одноразовый контракт на сингл, но было очевидно, что это выльется во что–то еще, как только мир услышит о тебе. Тебе было еще только семнадцать, поэтому пришлось уговорить родителей подписать договор за тебя. Или пришлось бы, если бы тебе его прислали. Но ничего. CBS еще не была такой крупной, как стала впоследствии, по крайней мере, не в Англии. Но все–таки настоящая звукозаписывающая компания из Лодона, Священный Грааль…

На стороне A был ‘You Better Run’, скопированный нота в ноту американский хит The Young Rascals, но исполненный гораздо, гораздо лучше. На стороне B — оригинальная композиция ‘Everybody’s Gotta Say’, которая была так хороша, что вообще–то должна была выйти на стороне A, но ты же знаешь, каковы эти звукозаписывающие компании. Выбор был между ней и другой написанной вами композицией, которая нравилась всем — ‘The Pakistani Rent Collector’. Но выбор был еще не за тобой, поэтому записали ‘You Better Run’. Когда дело касалось синглов, приходилось думать коммерчески, и было очевидно, что по радио она будет звучать хорошо. Однако никто из пиратов на нее не клюнул, что тебя действительно удивило. Ну же, она была куда лучше, чем всякая чепуха, которую там, бывало, играли. Позже тебе рассказали, что несколько раз ее вообще–то ставили на Радио Лондон, но ты жил не в Лондоне, поэтому узнал об этом, когда уже было слишком поздно, иначе бы ты, конечно, что–нибудь предпринял. В конечном счете она не стала настоящим хитом, и ты не винил CBS, когда они «отказались продлить сотрудничество» на запись второго сингла. Немного обидно, но ты бы так же поступил на их месте. Понимаете, так ведь и работает бизнес. Ударом стало еще и то, что Listen после этого разошлись. Они могли бы преуспеть, если бы остались вместе, ведь они определенно были достаточно хороши. Все так говорили…

Однако ты не упал духом. Ты только что начал делать записи и рассылать их во все лондонские звукозаписывающие компании. В конце концов появилась старая добрая CBS, предложившая тебе сольную сделку. Конечно, ребята из Listen не обрадовались, когда узнали об этом, но так ведь происходит порой, знаете, эти парни из Лондона просто оценили твой голос, что ты мог поделать. И то, что они предлагали, было несколько другим, — твой первый сольный сингл с переводом итальянской баллады под названием ‘Our Song’. Некоторые говорили, что звучало похоже на Тома Джонса, но они просто завидовали. В любом случае, знаете, получилось неплохо, хотя ты опять же так и не услышал ее по радио. Но по крайней мере теперь они продлили сотрудничество на запись еще одного кавера, на этот раз неплохого, под названием ‘Long Time Coming’, который, определенно, подходил тебе больше и получил довольно хороший отзыв в New Musical Express. Просто позор, что эти чертовы мерзавцы с радио на нее не клюнули. Но потом тебе пришлось откупиться от этих типов, ведь все знали, что это было просто обдираловкой.

Конечно, уже вскоре ты пел в другой группе. Было большой удачей, что CBS в конце концов не захотели больше записей с твоим участием, ведь эта новая группа была даже лучше, чем Listen, и называлась она тоже лучше — Band of Joy. Никаких больше ритм–н–блюзовых каверов. Они играли скорее вест–кост, вроде как следовали за The Animals и The Yardbirds. Это как раз было твое, хотя вообще–то вы могли играть и петь куда лучше, чем большинство групп, которые ты слушал. И было круто, ведь лидер группы Вернон Перара был из одного города с твоей девчонкой, Морин, из Уолсолла. Ты знал Вернона еще тех пор, когда он был в Stringbeats из Стоурбриджа, первой смешанной группой в мире, с которой ты, бывало, тоже пел.

Но Вернон был за главного, и через некоторое время это стало тебя несколько раздражать, и ты ушел. Не ушел, скорее, просто на время прекратил петь с ними, чтобы попробовать сменить обстановку и оценить собственный настрой. К тому времени, когда ты вернулся, группа снова изменилась. Они сохранили название, но Вернон ушел, и теперь вы появлялись на сцене, воинственно раскрасив свои лица, как индейцы. Вроде того, как было у Артура Брауна, только лучше. И вот, однажды вы играли в The Rainbow Suite в Браме, тебя занесло, и ты прыгнул в толпу, которая расступилась перед тобой. Это был последний раз, когда ты вышел на сцену, раскрашенный, как индеец. Краситься ты продолжил, но грим стал более мистическим и странным, не таким ковбойским.

Летом 1967, когда Band of Joy требовался новый ударник, ты подумал о Бонзо. То, чем ты сейчас занимался, — каверы Love, Moby Grape и Jefferson Airplane — было новым для Джона, но он быстро влился. Этого отморозка ничто не пугало. Грим дал дорогу кафтанам и бусам, и Бонзо тоже сказали придумать что–нибудь свое. Так у него появился белая куртка молочника, которую он выкрасил в розовато–лиловый цвет. Потом у него появился ярко–зеленый кафтан, расшитый бисером и колокольчиками, и он отпустил усы. Он рассказал тебе, что, когда он пошел на встречу с Биллом Харви, его отец спросил: «Это что еще за педик?» Он не обращал внимания. Он даже уговорил маму сшить ему сюртук из старых штор, и ездил на 147 автобусе в Реддич, а его волосы завивались, как у Джими Хендрикса. Он даже появился на этой демо–записи ‘Legalise Pot’, которую ты организовал, чтобы попасть в газеты, что вы и сделали. Потом пришлось прятать их дома, чтобы твой старик случайно их не заметил…

В итоге Band of Joy стала достаточно известной, играя повсюду и выступая на разогреве у Терри Рида, Spooky Tooth, Keith West’s Tomorrow, Aynsley Dunbar’s Retaliation. Все было наполнено деятельностью. У вас даже был концерт в Speakeasy в Лондоне. Вы разгружали старый фургон Comma, когда роллс–ройс остановился перед Speak, чтобы позволить старушке перейти дорогу. Вдруг из окна прогремел голос: «Вам бы двигаться побыстрее, мадам!» Едва не довел бедную до сердечного приступа. В машине был Кит Мун. Ты просто стоял и смотрел, и хотелось засмеяться, но ты не знал, стоит ли. Позже тем вечером, на сцене ты пел и задавал жару, и черт меня побери, если это не Лонг Джон Болдри стоял там, «нежно смотря мне в глаза», как ты выразишься впоследствии, а Бонзо проорал ему: «Мотай отсюда!»