Максим Кравчинский - Музыкальные диверсанты

Люди, претендующие на роль организаторов и вдохновителей “нового движения”, постоянно ссылаются на опыт заграничных “бардов»(битлов, хиппи и пр.). Неслучайно на сборище в Новосибирске было предложено послать приветственную телеграмму от имени “съезда” всем “бардам” капиталистических стран.

Следует отметить, что организаторы фестиваля в какой-то мере отдают себе отчет в том, на какой скользкий путь вступают. Один из главных организаторов упомянутого “фестиваля” А. Бурштейн высказался в том смысле, что действовать надо осторожнее, потому что недавние судебные процессы над Синявским и Даниэлем, а также над “группой» Гинзбурга, вероятно, не последние и надо быть готовым ко всему.

ЦК ВЛКСМ в настоящее время принимает меры для тщательного изучения этого вопроса…

Информируя ЦК КПСС о сборище в Академгородке Новосибирска, ЦК ВЛКСМ считает, что тенденции в развитии так называемого “движения бардов” заслуживают внимания соответствующих государственных и общественных органов».

Месяц спустя Николай Мейсак опубликовал в «Вечернем Новосибирске» (от 18.04.1968 г.) статью с выразительным названием «Песня — это оружие».

…Вот я слушаю концерты «бардов» местных и приезжих, что прошли недавно в Новосибирске, и режет слух что-то фальшивое. Какое-то кривлянье, поразительная нескромность и, простите, некоторая малограмотность… В зал полилась «блатная музыка», хулиганские словечки, нарочито искаженный русский язык.

…Вы спросите: как терпела аудитория? Терпела. И — даже аплодировала. А часть даже бросала на сцену цветы: новое! свежее!

…Кто же раскланивается на сцене? Он заметно отличается от молодых: ему вроде б пятьдесят. С чего б «без пяти минут дедушке» выступать вместе с мальчишками? «Галич, Галич», — шепчут в зале. Галич? Автор великолепной пьесы «Вас вызывает Таймыр», автор сценария прекрасного фильма «Верные друзья»? Некогда весьма интересный журналист? Он? Трудно поверить, но именно этот человек кривляется, нарочито искажая русский язык. Факт остается фактом: член Союза писателей СССР Александр Галич поет «от лица идиотов».

Что заставило его взять гитару и прилететь в Новосибирск? Жажда славы? Возможно. Слава капризна. Она — как костер: непрерывно требует дровишек. Но, случается, запас дров иссякает. И, пытаясь поддержать костерик, иные кидают в него гнилушки. Что такое известность драматурга в сравнении с той «славой», которую приносят разошедшиеся по стране в магнитофонных «списках» песенки с этаким откровенным душком?

…Это же откровенное издевательство над нашими идеями, жизненными принципами. Ведь Галич, кривляясь, издевается над самыми святыми нашими понятиями. А в зале… пусть редкие, но — аплодисменты. Вот ведь до чего доводит потеря чувства гражданственности! Да разве можно вот этак — о своей родной стране, которая поит тебя и кормит, защищает от врагов и дает тебе крылья?

Это же Родина, товарищи!

…Своим «букетом» таких песенок он как бы говорит молодежи: смотрите-ка, вот они какие, коммунисты. И следующим «номером» подводит молодых слушателей к определенной морали. Как бы в насмешку, он объявляет песню «Закон природы». Некий «тамбурмажор» выводит по приказу короля свой взвод в ночной дозор. Командир взвода «в бою труслив, как заяц, но зато какой красавец». (У Галича это идеал мужчины?!) Взвод идет по мосту. И так как солдаты шагают в ногу, мост, по законам механики, обрушивается. И поучает, тренькая на гитаре, «бард» Галич:

Это — уже программа, которую предлагают молодым и, увы, идейно беспомощным людям.

Есть высшее определение мужской честности. Мы говорим: «С этим парнем я б уверенно пошел в разведку» Так вот: Галич учит вас подводить товарища в разведке, в трудной жизненной ситуации, иными словами, пытается научить вас подлости… «Бард» утверждает, что он заполняет некоторый информационный вакуум, что он объясняет молодежи то, что ей не говорят. Нет уж, увольте от такой «информации». И не трогайте молодых! Кто знает: не придется ли им защищать Отечество, как нам четверть века назад? Зачем же вы их морально разоружаете?..

— Да что ты, — говорили мне иные из слушавших Галича. — Это здорово! Он смелый! Он — за правду!

Галич — «певец правды»? Но ведь, говорят, и правда бывает разная. У Галича она связана с явным «заходом на цель» — с явной пропагандистской задачей. Знаем мы таких «страдальцев о российских печалях». Послушали их под Москвой по своим армейским рациям. Тогда остатки белогвардейской мрази учили нас «любить Россию», стоном стонали, расписывая «правду об ужасах большевизма», а потом откровенно советовали: «Господа сибиряки! Бросайте оружие! Германская армия все равно вступит в Москву!»

Не вступила! А мир увидел нашу советскую правду, трудную, порой горькую, но прекрасную правду людей, мечтающих о земле без войн, без оружия, без угнетателей, без подлости…

Галич, человек опытный в журналистике и литературе, отлично понимает: талант — это оружие. Выступая же в роли «барда» в Новосибирске, член Союза писателей СССР, правда, прикидываясь идиотом, бил явно не туда. Прикиньте сами, ребята: чему учит вас великовозрастный «бард»? И поспорьте, и оглянитесь вокруг, и посмотрите на клокочущий мир, где враги свободы и демократии стреляют уже не только в коммунистов, где идет непримиримая битва двух идеологий. И определите свое место в этой битве: человеку всегда нужна твердая жизненная позиция.

…А песня, как известно, способна сделать сердце и куском студня, и слитком броневой стали.

Много лет спустя на страницах книги «Двести лет вместе» в чем-то схожая (хотя и с противоположным знаком) интонация прозвучит из уст Александра Солженицына [38]. Называя Галича «отобразителем интеллигентского настроения», он пишет:

«…с начала 60-х годов совершился в Галиче поворот. Он нашел в себе мужество оставить успешную, прикормленную жизнь и “выйти на площадь”. С этого момента он и стал выступать по московским квартирам с песнями под гитару.

… Несомненную общественную пользу, раскачку общественного настроения принесли его песни, направленные против режима, и социально-едкие, и нравственно-требовательные.

…Как же он осознавал свое прошлое? Свое многолетнее участие в публичной советской лжи, одурманивающей народ? Вот что более всего меня поражало: при таком обличительном пафосе — ни ноты собственного раскаяния, ни слова личного раскаяния нигде! — И когда он сочинял вослед: “партийная Илиада! подарочный холуяж!” сознавал ли, что он и о себе поет?