Дитер Болен - Ничего кроме правды

«Дам–дааам! — дам–дам–дам–дам–дам–дам-дааам…!»

Далиа была единственной женщиной в моей жизни, с которой я развлёкся по всем правилам искусства. «Дитер, я только что была у моего предсказателя — она сверкала своими большими чёрными глазами — он напророчил мне: Далия! Ты повстречаешься с красивым молодым блондином». А я: «Даааа… Ну–ка дальше…» А Далиа: «Недолгая история, как он мне сказал. Просто краткое, сильное, спиритуальное астральное объединение!» А я подумал: Ё-моё! О'кей, погоди! Без проблем! Это ты получишь.

Далиа взяла меня в свой номер в «Атлантик». Восхитительная женщина, превосходно натренированная. Ещё никогда в жизни у меня не было пожилой учительницы. И здесь маленькому Дитеру было чему поучиться. Вот это специалистка! Чистокровная музыкантша!

Ах да! Запланированная пластинка, названная, что характерно, «В твоих объятиях» («In deinen Armen»), была записана. И провалилась самым обычным образом.

Я познакомился с Юргеном Гарксеном за кулисами «Гамбургской Телестудии». Ничем непримечательная встреча, я даже не помню названия передачи, в которой выступал. «Привет, Дитер Болен, я Вами уже давно восхищаюсь!» — начал он издалека, будто обычный фан.

Он выглядел невероятно комично: странные очки, немного толстоваты, 24 волоска на голове. Внешне не от мира сего, однако в своём роде супер–симпатичный. Он знал всё, что касалось меня, названия всех моих песен, знал, что и когда было в чартах, и клялся, что моя музыка для него — самая клёвая. Через 3 минуты он начал тыкать мне: «Где ты работаешь? — интересовался он — Можно, я тебя разок навещу?»

Через несколько дней он заехал ко мне в студию 33 на своём огромном красном Феррари стоимостью в 500 000 марок.

Болтая с ним можно было услышать только: «Моя машина, моя вилла, другие мои машины». Его офис находился в Гарвестехудервег (Harvestehuder Weg), своего рода Линденштрассе для тех, кто прилично зарабатывает, где жил и цапался со своей тогдашней жёнушкой сам Клаусюрген Вуссов (Klausjuergen Wussow). Кроме того, у Юргена была громадная вилла в около Альстера и гигантский парк автомобилей в Альстертале, где работяга в униформе, будто на сортировочной станции, перевозил с места на место роскошные лимузины. «Сегодня я хочу золотой Мерседес с отделкой красного дерева и белоснежными кожаными сиденьями! — звонил он из виллы работягам — Подгоните мне его, пожалуйста!»

Был ли это роллс–ройс, Ягуар, Бентли или Мерседес, там было всё, о чём думают маленькие мальчики в больших мечтах. Я был в шоке. А этот Юрген Гарксен сказал мне: «Слушай, если хочешь, можешь ездить на любой из них, только скажи! А за это сделаешь мне при возможности какое–либо одолжение». Я спросил: «Что за одолжение?» А он: «Ох, ну, у меня есть несколько приятелей, может, им понадобится записать пластинку». А я ответил: «Ну, знаешь, это вообще не проблема».

В другой раз Юрген пригласил меня к себе домой в Критенбарг, один из самых дорогих районов Гамбурга: на Альстере, но в то же время посреди леса. Где нужно заплатить 6 000 000 марок, чтобы купить маленькую виллу в стиле барокко. И где соседа, что живёт по ту сторону изгороди, зовут Фредди Квин (Freddy Quinn).

Гарксен с гордостью показал мне во дворе дома пустой бассейн, на дне которого сидели несколько итальянских мозаичников. Они прилетели по его вызову, чтобы они за 150 000 марок выложили из камушков дельфина. Я поглядел на это и спросил: «Юрген, как же это выглядит?» Он сделал критичное лицо, наморщил лоб и решил: «Да, Дитер, ты абсолютно прав! Теперь, когда это сказал ты, я тоже вижу!»

И он вновь закричал своим рабочим: «Эй, вылезайте оттуда! Я не хочу делать так, хочу по–другому!» Это постепенно стало его манерой, строить из себя богача передо мной: «Это сейчас же убрать, и насрать мне на 150 000 марок! Я хочу, чтобы к следующей неделе была готова новая картинка». На меня произвело сильное впечатление то, что ему было плевать на бабки.

Даже дом был настоящий «Bang & Olufsen», прекраснейший из прекрасных, всё, что только можно представить себе в музыкально–техническом отношении. Только в каждой из пятнадцати комнат стояло по 2 микрофона стоимостью 10 000 марок каждый. Но что меня удивило и не укладывалось в общую инсценировку, так это его часы. Наверное, они были куплены на какой–то распродаже: «Купи себе всё–таки стальные, от Картье!» — предложил я. А он даже не знал, что такое Картье.

Мы подружились ещё больше. Я спросил его: «Юрген, скажи, откуда взялась вся твоя капуста?» Он рассказал мне, что родом он из Дании. Он с успехом работал в качестве финансового консультанта и заработал таким образом 1,4 миллиарда марок. Когда я был рядом, он так швырял деньгами, что у меня только голова кружилась.

Он невероятно много интересовался музыкой, у него был огромный архив пластинок. Я доставал ему контр–марки на мои концерты, а когда мы с Blue System выступали в Кремле, Гарксен арендовал самолёт на 300 мест. «Давайте — сказал он мне — я отвезу вас всех туда». Все — это моя группа, мой друг Энди, он сам, его жена, которая всегда говорила, что она его доктор, и его овчарка. Для каждого нашёлся целый ряд, даже для Гав — Гав.

А потом была вечеринка на Ибице, на которую мы тоже собирались отправиться на самолёте. Мы с Юргеном договорились встретиться в центре Гамбурга, но у меня было много работы по монтажу в студии, так что я позвонил ему и сказал: «Слушай, я закончу с работой позднее!» С опозданием в два часа я приехал в его офис и мы отправились прямиком на лётное поле на его роллс–ройсе цвета «полуночная синева».

Пришёл пилот и жестами хотел объяснить мне, куда я должен сесть. Потом он склонился надо мной, чтобы застегнуть ремень безопасности, и при этом чуть не упал передо мной на колени. Мне это показалось странным, и не только потому, что мы летели на Ибицу, к странным испанским берегам. Я спросил пилота: «Есть здесь что–нибудь пожевать?», и он бросил мне из кабины открытую банку с арахисом.

«Знаешь, что, Юрген — сказал я — я не полечу этим самолётом. С этим парнем явно что–то не в порядке, он же едва на ногах держится!» Я нарочно говорил в присутствии лётчика. Он отреагировал на это: «Ооох! Я вас туда довезу!» Юрген успокаивал меня: «Дитер, не беспокойся, мы всё равно полетим на автопилоте». Но я заявил: «Пока! С этим покончено!» Мы покинули самолёт.

Выяснилось следующее: у пилота были проблемы личного характера, точнее говоря, от него сбежала жена. И два часа на лётном поле он использовал с толком, опустошив мини–бар. Итог: мертвецки пьян. С этого Юрген выторговал три бесплатных полёта, вроде компенсации за наше молчание.

Он предложил мне в своей штаб–квартире на Гарвестехудервег небольшой офис. Для затравки он даже заказал латунную табличку, на которой было написано: офис Дитера Болена.